— И так, почтенная, вы созвали жреческий съезд, даже не поставив меня в известность.

— А зачем собственно, это внутреннее дело нашего братства.

Верховная была сама невозмутимость. Формально она была, конечно, права, но обычно о таких вещах короля извещали. Так что право на недовольство он имел.

Грацинд фон Робек поморщился.

— Я бы так не сказал. Оно напрямую касается моей непутёвой дочери.

Причину сборища он не спрашивал, это было ясно и так.

— Если наше предположение подтвердится, то это будет касаться всех, — степенно ответила Бария.

Твоё предположение, — подумал верховный король, но не сказал этого в слух: какая собственно разница.

— Об этом имеет смысл говорить только после того, как мы узнаем, что там у них вышло с Барзаком.

Саму возможность Грацинд не отрицал, это было бы слишком недальновидно.

— Как бы неготовыми не оказаться, — проворчала Бария, — у меня такое предчувствие, что после какого-то момента события могут начать раскручиваться как волчок.

И монарх нехотя кивнул, скорее машинально, чем осознанно.

— Честно говоря, я удивляюсь, почему вы сами не связались по этому вопросу с младшими монархами, — добавила верховная жрица.

Верховный король ответил не сразу. Они находились то ли в очень длинном помещении, то ли в не очень широкой аллее. Однозначно назвать не получалось, ибо высокие и крупные деревья чередовались здесь в шахматном порядке с толстыми мраморными колоннами: дерево, тёмная колонна, дерево, белая колонна. Деревья тоже были неодинаковыми и состояли из последовательно повторяющихся двух пород: приземистые, но более широкие с острыми листьями и несколько более высокие, с тонкими расходящимися стволами с полукруглыми листьями. Впрочем, наверху кроны переплетались, образуя единый свод, настоящую крышу. Так что, скорее это было помещение. В некоторых местах стояли скульптуры сложной абстрактной формы. Это и был главный зал, главного аквилонского храма.

На колонах кольцом, на высоте головы были вырезаны барельефы, в основном, тоже абстрактные. Некоторое время Грацинд молча рассматривал один такой барельеф, стилизованное изображение мужчины-эльта средних лет с тиарой на голове. Казалось, в его взгляде на короткий миг даже мелькнул искренний интерес.

Наконец король нехотя ответил:

— Думал, посмотреть, чем закончится их путешествие к де Круату. Хотя теперь, конечно, придётся раньше, благодаря вам.

Он снова с неудовольствием посмотрел на жрицу.

— М-да, заварили вы кашу. И как не вовремя.

Бария спокойно встретила его взгляд, потом упрямо покачала головой.

— Каша заварилась сама. Я просто ищу способы её расхлебать, покуда она не стала слишком густой.

Король не ответил. Но, по его мнению, созвав съезд, Бария сама подбросила в этот котёл очень серьёзный ингредиент, и наверняка это понимала, не могла не понимать. Король никак не мог уразуметь мотивов её действий. За пределами эльтийских лесов, даже среди магиров, многих верили в единство всех эльтов. Увы, но это было не совсем так. И если то, что они с Барией предполагают верно, то ситуация может грозить полным хаосом. Даже среди жрецов, далеко не все придут в восторг от второго явления. Да оно же просто поломает всю систему власти.

Король Грацинд фон Робек вновь уставился на барельеф, словно желая вопросить изображённого мужчину о чём-то. Интересно, — вдруг подумалось ему, — а каким же ты был на самом деле? Вряд ли таким же монументальным и бесстрашным, как тебя изображают. И главное, каким же ты стал сейчас?

— Вы хорошо помните пророчество? — вдруг спросила жрица.

Грацинд повернул к собеседнице голову и чуть пожал плечами.

— А кто его не знает. В школе всем наизусть вдалбливают. Правда даже я не знаю всех примет. А сколько их, кстати?

К удивлению короля жрица негромко хмыкнула. Это было так нетипично для неё, что его величество слегка удивился.

— Я тоже не знаю, — сообщила она.

— Не понял! — теперь его величество по-настоящему удивился.

— Просто подстраховка, — пояснила жрица, — во избежание мухлежа, часть примет была разделена по разным храмам разных лесов.

— Понимаю.

Король тут же подумал, что подобное разделение имеет и другую сторону: что если какому-то храму очень не захочется признавать второе явление.

— Напомни, сколько за всё это время было самозванцев, — попросил он.

— Двадцать пять, — Тут же откликнулась Бария.

— Мне казалось, что больше, где-то с полсотни.

— Пятьдесят два, — уточнила жрица, но это вместе с теми, кого предполагали мы сами. Большинство из последних так никогда и не узнали, что мы их проверяли.

Грацинд молча кивнул. Он знал, что истинных самозванцев жрецы, как правило, разоблачали на раз, затем следовала неизбежная смертная казнь за святотатство.

Он вдруг успокоился. Ну, в самом деле, второе явление уже не единожды ожидали и подозревали, а всё без толку. Наверно и сейчас пронесёт.

— А ладно, — пробормотал он. — Просто уйдёт, с помощью Барзака, его сознание в его мир, тем всё и закончится.

Однако жрица не была в этом так уж уверена. Дело в том, что среди известных ей примет была и одна такая смысла которой никто точно не понимал. «И вернётся его жизнь сюда по большому кольцу. И снова уйдёт по кольцу совсем малому, что бы вскоре вернуться опять». И лишь недавно Бария стала подозревать, что может значить эта примета.

Некоторое время Бария молча смотрела в спину удаляющемуся королю.

— Уйти-то он, скорее всего, уйдёт, — пробормотала она, — вот только надолго ли.

Но произнесла она это так тихо, что Грацинд ничего не услышал.

***************

Встречали их не то что бы торжественно, но с почтением. Слуги были, видимо, предупреждены и ворота распахнулись, едва небольшой отряд приблизился к ним. Ко входу в небольшой, но изящный замок вели каменные ступени.

Ну, вот и добрались, — подумал Плохой.

После внезапного появления магира, Артём ожидал, что Барзак де Круат, каким-то магическим способом, единым махом перенесёт их в свою обитель. Ну, мечтать оно, конечно, не вредно. Но оказалось, что магир просто неспособен на это чисто технически.

— Магический конь, — объяснил ему Громалк, — способен пронести через промежуток только одного седока.

— Погодите, через какой такой промежуток?

— Ну, — протянул неопределённо учитель, — просто промежуток, между двумя местами. Он везде, и в тоже время его как бы и нет. Понял, чего-нибудь?

Чувствовалось, что он и сам не очень в курсе.

— Нет, — чистосердечно признался Артём.

— Все понимают не больше, кажется, даже сами магиры. Просто призывают коня и вперёд…

Громалк сделал неопределённый жест рукой.

Постой-ка, — дошло наконец до Артёма, — уж не о гиперпространстве ли тут речь. Ничего себе конёк!

Так что до замка пришлось тащиться пешком ещё целых полтора дня. Им и так очень повезло, что предусмотрительный Барзак каким-то образом контролировал не только свою территорию, но и её ближайшие окрестности.

У входа их ждали двое слуг, в одежде явно парадного вида. У одного из них с пояса свешивались ключи. Мажордом или сенешаль, — подумал машинально Плохой, — или как его там. Он не разбирался в подобных тонкостях.

— Приветствую вас достойные, — проговорил носитель ключей, — я управляющий Крайон. Барзак ожидает Артёма Плохого, Громалка фон Блестара и принцессу Литию фон Робек в своём кабинете. Мой помощник Брайдер проводит их. Остальным приготовлены гостевые комнаты.

В тот раз, разобравшись с нападавшими, магир почти сразу умчался, сославшись на неотложные дела. Что ж, теперь разговор, надо полагать, будет подольше.

Артём с интересом осматривался. Подсознательно он ожидал, что замок де Круата будет похож на замок Аруджума. Но это оказалось не так. В отличие от мощной цитадели де Тревола, этот больше походил на хорошо укреплённый особняк, окружённый множеством цветников.