Когда напротив вас сидит какой-то незнакомый тип в дорогой одежде, то вам обязательно надо что-то ему сказать. «Какая сегодня хорошая погода, сэр!», или «этот костюм так прекрасно подходит к вашим туфлям, милорд!». После такой лести, как правило, даже самый чёрствый человек немного оттаивает и сменяет гнев на милость… Так я думал до сегодняшнего дня.

Впустив старичка в парадной ливрее в мою новую конуру, я никак не ожидал, что он будет настолько молчалив и угрюм. Всё, что делал этот наглый седой крикун — с отвращением рассматривал комнату, в частности, жёлтый матрас, которому он уделил даже больше внимания, чем бурому пятну на половицах. Будь у меня время, я бы выпытал из этого лаконичного гостя всю необходимую мне информацию и попросту бы сбежал, но вот незадача — времени как раз-таки и не было. Меня ждало королевство.

— Вы не знаете, в какой стране мы находимся? — спросил я после минутной паузы и затем лениво отпил зелёного чая, будто бы мой вопрос входил в категорию вполне обычных.

Лицо гостя вытянулось, как у приведения, которое под воздействием сквозняка начало стремительно улетать в дымовую трубу.

— Мне говорили, что жребий в детективном агентстве может сыграть с клиентами злую шутку, — дедок сжал кулаки до хруста в суставах. — Но чтобы так — ни разу.

— А мне кажется, что я задал вполне логичный вопрос, мистер… как вас там?

— Броуди. Броуди де Вис. — выцедил старикан, чуть не плюнув в меня. — Вчера мы с вами уже общались. Вы обещали прийти в наше поместье к десяти утра.

— Тогда я и вовсе не понимаю вашего негодования. Пока мы идеально укладываемся. — я указал на настенные часы, висящие прямо у старика за спиной. Они остановились ровно на девятке.

— Сейчас уже половина двенадцатого. — пробурчал старик, нахмурив орлиные брови.

Возникла неловкая пауза. Я ещё никогда не опаздывал, поэтому не знал, что надо говорить в таких случаях. Наверное, простым «извини» тут не отделаешься: надо как минимум заняться тем, о чём вас просят, чего я делать решительно не хотел.

— Слушайте, — сорвал я вуаль тишины спустя чашку чая. — Вы не знаете, поблизости нет никакого… скажем так, колдуна? — я вопросительно поднял бровь.

— Юноша! — гость вскипел. — Вчера вы божились мне, что раскроете дело за три дня, и что же я вижу теперь? Вы валяетесь в смердящем вином халате, сладко попиваете чай и задаёте мне самые глупые вопросы на свете! — грубиян закашлялся, но его было уже не остановить: он продолжал кричать даже сквозь больное горло. — Есть ли у нас колдуны?! Да вы и сам маг! Кстати, ещё и профессионал, если судить по вашей анкете! — дедок язвительно усмехнулся. — Только вот на профессионала вы не очень-то тянете. Мне кажется, ваш максимум — подпалить волосы в носу.

«В словах этого негодяя есть доля правды: если прошлый хозяин тела обещал ему золотые горы, то он имеет право требовать от меня хотя бы встать с дивана.»

— Что ж, Броуди, вы хотите, чтобы я взялся за дело?

— Это я-то хочу?! — бедняга просто взбесился. Будь он чайником, из его ушей повалил бы пар. — Расследовать дела — ваша прямая обязанность! Нечего было заносить свою контору в реестр детективного агентства, если вам так не нравится работать детективом!

— Ну что ж вы так кричите. — я сделал миролюбивый жест руками. — Возьмусь я за ваше дело, не переживайте…

— И как тут, спрашивается, не переживать? — хрыч испустил грустный вздох. — Вы читали, что пишут в газетах?

Я отрицательно кивнул головой.

— Да уж, и на что я надеюсь. — мухомор неодобрительно отпил чая. — Молодёжь и газеты несовместимы.

«Я никогда не брал в руки газету, потому что всегда был уверен, что слова, выходящие из-под пера журналиста — преувеличение, перевирание фактов или и вовсе плод его бурных фантазий. Эта моя непоколебимая уверенность обусловлена многими факторами, и самый простой из них лежит на поверхности: когда человек что-то пишет, пусть даже и рапорт, он забывается, и из-под его руки выходит далеко не то, что ему первоначально хотелось бы написать. Да и верить тому, кто всегда субъективен и обладает точно такими же чувствами, как и у тебя — непозволительная роскошь.»

— И что пишут в газетах? — спросил я с напускным любопытством.

— Что Адель сбежала из-под венца. — неохотно ответил собеседник, впрочем, сразу добавив: — Разумеется, в этих сплетнях нет и доли правды!

— А зачем тогда вы их читаете? — вновь задал я вопрос, для проформы подозрительно прищурившись.

Старик немного сконфузился. Не найдя достойного ответа, он обозлённо выпалил:

— Ваше дело — расследовать преступление, а не задавать мне глупые вопросы! — и был таков.

Я оказался весьма доволен тем, что подловил глупца на противоречивых взглядах, но этого по-прежнему было крайне мало: мне хотелось ответов. И, как я уже давно понял, от дедка их не дождёшься. Чтобы спросить элементарные вещи — год, страну, форму правления и местонахождение хорошего колдуна, мне придётся воспользоваться услугами улиц. Как в молодости. На ностальгию пробирает.

— Ну ладно. — я встал из-за стола. — Мы, конечно, хорошо посидели, но мне уже пора.

Я подошёл к двери и приветственно её открыл.

«Надеюсь, намёк понят…»

— Ах вы сволочь!.. — разгневанный старик выкинул чашку с цветочками в дверной проём. — Сначала возвращайте деньги, а потом уже катитесь на четыре стороны!

— Какие деньги? — я сдвинул брови к переносице. — Вы не давали мне никаких денег.

Дед схватился за сердце и упал на пол.

— Чтоб вас, проклятый тунеядец! — уже на половицах бедняга достал из-за пазухи какой-то синий флакончик и выпил его залпом.

Я не стал обращать внимания на актёрскую игру надоедливого гостя и подошёл к шкафу с одеждой. Кое-как найдя нормальные брюки и достойную рубашку (всего-то без пары пуговиц), я вышел на порог и обулся в замечательные военные ботинки, явно кем-то украденные. Догадаться об этом было не сложно: надпись «Эйвариллиан» на внутренней стороне обуви весьма прозрачно намекала на статус собственности.

Заметив, что я не планирую ему помогать, дедуля перестал корчиться и самостоятельно поднялся с пола.

— Верните аванс, мошенник! — седой клещ вцепился в меня, как мать казнённого в прошлом году контрабандиста.

— Отстань, прилипала! — я толкнул де Виса в сторону кухни и выпорхнул из душной комнаты. — У меня нет времени, я спешу на встречу… а это ещё кто?

На пороге меня поджидало двое каких-то подозрительных личностей. Повезло, что крыльцо было на втором этаже, и, чтобы добраться к нему, приходилось для начала пройти узкую деревянную лестницу.

— Лойд, какая встреча! — низенький мужчина залез на первую ступеньку. На нём был чёрный костюм не по размеру. — А мы всё думали, когда к нам заглянешь!

За моей спиной показался тяжело дышащий Броуди.

— Кто эти люди? — спросил он с дворянской наглостью, сразу прибавив пару сантиметров в росте.

— Кто мы такие? — передразнил старикана новый гость, приподымая низко висящие брюки. — Мы, дедуля, обманутые букмекеры.

Громила позади коротышки ехидно усмехнулся. Его бицепсы были готовы порвать кожаную куртку.

Я понял, что дело пахнет жаренным. Букмекеры никогда не приходят к друзьям, чтобы попить чай, потому что и друзей-то у них нет. Если грязный ставочник оказался на моём пороге и называет себя обиженным, то это значит, что я, а ещё вернее — Лойд де Салес, задолжал ему денег.

— Парень, — обратился я к маленькому кредитору, попутно затолкав ворчащего старика обратно в комнату. — Ты знаешь, что ставки — противозаконная деятельность?

— Неужели? — малыш нагло осклабился. Ещё два шага, и он окажется прямо у моего носа. — А я-то думал, что парламент давно отменил этот закон, а тут, оказывается, какой-то задрипанный студентик знает больше, чем я. Грустно.

Ироничный болтун подошёл ко мне вплотную и достал маленький раскладной ножик. Холодное оружие вынудило меня прижаться к ограждению.

— Лойд, ты знаешь, почему Гарри прозвали красным? — ростовщик указал в сторону громилы, еле умещающего свои шарообразные плечи на крыльце.