— Это фонтан Брандемарка, самого известного градостроителя среди императоров. По легенде, он заплатил за этот фонтан около двухсот тысяч ланистров.

— А кто такие, эти ланистры?

Мой личный гид улыбнулся.

— В широком смысле ланистры называются золотыми. Большинство предпочитает это вариант, потому что ланистры весьма устарели… Кстати, я не просто так привёл вас на эту площадь.

— Неужели? — благодушно спросил я, надеясь, что собеседник не заметит за прячущейся добросердечностью моей злобной иронии. — Тогда позвольте спросить, каков же ваш подлинный интерес?

— Я хотел бы, чтобы вы поскорее добрались до гостиницы. Видите, — охранник непринужденно указал на великолепный фонтан. — Это чудо идеально указывает направление. Каждый из восемь атлантов обозначит сторону света. К примеру этот, Преймон, — гид указал в сторону атланта, внимательно смотрящего на закат. — Направлен на запад. Как называется ваша гостиница?

Вопрос ненадолго поставил меня в тупик, но, как следует подумав, я быстро нашёлся с ответом:

— Серебряная ложка.

Охранник недоуменно на меня посмотрел, из чего я сделал немедленный вывод, что совершил непоправимую ошибку и лишился доверия моего спутника. Но отступать было поздно.

— Да, у меня там превосходная комната. С туалетом, кухней и прочими… излишествами.

Если бы я долго не работал над чувством стыда, то тотчас бы стал бордовым. Но на счастье Лойда де Салеса, я имел более чем убедительный вид.

— Не знал, что в Ложке стали сдавать комнаты. — гид сокрушённо закачал головой. — Похоже, у владельца совсем туго с финансами, раз он решился на такой отчаянный шаг.

— Похоже. — согласился я, совершенно не зная ни хозяина заведения, ни того, что там раньше никогда не сдавали комнат.

— Если хотите попасть в серебряную ложку, — мужчина наконец вспомнил о своём намерении проводить меня до отеля. — То идите по улице, которую сторожит Преймон.

Я взглянул на проспект, на котором умещалось четыре полосы для транспорта и два широких бордюра. По мостовой величественно выхаживали важные персоны. Были среди них и нелюди, но их было так мало, что мне не хотелось о них думать.

— Когда упрётесь в здание судостроительной верфи, свернёте налево и спуститесь до посольства Тулоне. Об этом вас известит висящий над зданием флаг с изображением винограда. Как только пройдёте посольство, свернёте направо и попадёте на улицу Феавира. Там уж вам каждый укажет на серебряную ложку.

— Благодарю.

Я откланялся и медленным шагом направился по указанному маршруту. До тех пор, пока я не скрылся из виду, добрый страж не спускал с меня глаз. Наверное, он опасался, что глупый иностранец, говорящий на имперском без малейшего акцента, посмеет вернуться и нарушить покой милых дам. Стоял рыцарь, конечно же, зря: я не стал гневить судьбу и до самой Серебряной ложки не поворачивал головы.

Клуб представлял из себя большое трёхэтажное строение с основательным каменным фундаментом. Из его окон уже во всю играла дивная музыка, хотя часы только-только пробили восемь. Впрочем, это время явно было знаком для местных разгильдяев: стоило им лишь заслышать звон, как они тут же повыходили из укрытий, словно вампиры, с голодом ожидающие ночи, надели лучшие костюмы и приказали кучеру править к Серебряной ложке.

Не прошло и пяти минут, как вход в клуб преградила длинная, тянущаяся до конца улицы очередь. Охрана внимательно осматривала каждого посетителя и, если он им нравился, то приветливо улыбалась и торжественно приотворяла двери, ну а если нет — выдворяла несчастного под дружный смех толпы.

Но не все посетители клуба проходили столь нудную процедуру: многие подъезжали на каретах с, должно быть, крайне известным родовым гербом, и их сразу же пропускали за ограждение. Некоторые, впрочем, подъезжали в дилижансе, и в таком количестве, что их и вовсе могли не пропустить дальше ограждения, но тогда из дилижанса обязательно вылезала какой-нибудь известная шишка и сотрудники заведения приветливо расступались перед новыми посетителями. Третьими счастливчиками были местные звёзды: ещё за пару улиц до Серебряной ложки за ними гнались ушлые журналисты и докучливые фанаты, так что можно было загодя сказать, кого сегодня ожидают на танцполе или за игрой в покер.

Я видел круглые столики с крупье через витражное окно, выходящее на уже упомянутую улицу Феавира. За столами уже играли, но это обстоятельство меня нисколько не касалось.

Я обогнул очередь и вошёл в проулок между «Серебряной ложкой» и соседним заведением под названием «Спелые яблочки». Там уже столпилось порядочно таких, как я — умников, наивно полагающих, что кто-то пустит их с заднего входа. Один из них, молодой человек в дорогом фраке, прямо сейчас боролся с несправедливостью охраны.

— Я чиновник третьего класса, мистер! — губы юного денди оскорблённо подрагивали. — И если вы сейчас же не пустите меня в это прелестное заведение, то я буду вынужден направиться к вашим более приветливым коллегам!

Задний вход «Спелых яблочек» разразился девичьим смехом. Я с любопытством взглянул на примыкающее к Серебряной ложке заведение и поначалу спутал его с борделем, но как только из полуоткрытой двери заиграла весёлая музыка, то я убедился — передо мной стояло кабаре. Туда и вправду пускали всех желающих. Наверное, от недостатка клиентов: соседство с известным клубом накладывает на владельца определённые ограничения.

— Ну так и вали в яблочки, щёголь! — нагло ответил громила, преградивший вход, и оттолкнул юношу прочь от двери.

Мальчишка надулся и уже было потянулся снимать перчатку, но, заметив на лице охранника выражение уверенного превосходства, закусил губу и скрылся в толпе. На его место стал очередной умник, только уже четвёртого класса, и тоже потребовал пустить его в клуб. Ему, ясное дело, в просьбе сразу же отказали.

«Гиблое дело» — сделал я окончательный вывод, как только охрана спровадила со ступенек десятого просителя. Они действовали не хуже, чем чиновники, и мне оставалось только позавидовать их мастерству принижать людей.

Решив, что прорываться с боем не самое лучшее из моих решений, я принялся размышлять, как бы потише пробраться в «Серебряную ложку». В этом была и другая, более прозаичная сторона: заметив меня издалека, букмекер мог скрыться… Хотя, если учесть то, как я его отделал, то у него есть причины и вовсе не появляться в клубе.

Вскоре я нашёл, что искал: Серебряная ложка соединялась со Спелыми яблочками какой-то хозяйственной одноэтажной пристройкой.

— Эй, приятель, — я тронул какого-то завсегдатая подозрительных переулков за плечо. — Как думаешь, меня пустят в яблочки?

Пьянчужка хохотнул.

— Сам посмотри, — мужчина ткнул пальцем в какого-то кретина в красных шароварах, которого без зазрения совести провели до самого входа трое миловидных девиц. На них были вызывающие наряды с павлиньими перьями.

— Спасибо. — я хлопнул помощника по плечу, и тот моментально свалился на землю. Ноги его явно не держали. — Прости.

Я скрылся в толпе и вылез только когда перед моим носом показались двери спелых яблочек и… много дынек. Спелых.

— Мистер, вы попали по правильному адресу: у нас лучшее кабаре в городе! — девица, которая в прошлой жизни годилась бы мне в дочери, фамильярно прижалась к моему плечу и зарылась в рубашку.

— Девочки, я… как бы…

— Ничего не говорите! — вторая танцовщица взяла меня за руку и, не принимая никаких отговорок, повела в заведение, ни капли не боясь стеснить подружек, которые в этом самом кабаре переодевались.

Рассадник блудниц встретил меня восторженным ликованием. Я проходил через раздевалку бесстыжих прелестниц с полной уверенностью, что любовь к падшим женщинам никогда не переселит во мне любви к сохранению честного имени.

Лишь одна девушка не проявляла распущенности, которая была свойственна её подругам: вопреки всем предрассудкам о работающих в кабаре женщинах, она краснела каждый раз, когда мимо их закутка проходил мужчина. Никто этого не замечал, возможно, по той причине, что обнажённая грудь куда интереснее алых щёк. Но я был необычным мужчиной: дознаватель и детектив в одном флаконе требовали ответов. Я уже собрался подойти к этой стыдливой красотке, разносящей напитки, как меня остановила умудрённая возрастом женщина в весьма строгом для подобного места платье. Мановением руки она отогнала моих спутниц обратно ко входу, а сама подошла ко мне и сказала: