— Возвращаю долги, — тонкие губы изогнулись в кривой инсультной улыбке.

Какие? Он же мне ничего не должен, я вообще-то не ради него, а ради себя любимой рискнула жизнью, заключив сделку с демоном и сдавшись в плен тайной полиции! Или он возвращает долги не мне?

— Капитан, — Мэй обернулся к Барти, нервно сжимающему штурвал корабля и что-то тихо и быстро ему заговорил. Я одним прыжком оказалась на мостике. — Прикажите своим грузиться в воздушные лодки и готовиться к захвату «Пустельги». А сами, как только я сойду с «Буревестника», резко поднимайтесь и прячьтесь во фронте окклюзии. Потому что, как только бобби получат все необходимое, тут же откроют по вам огонь.

Барти поправил съехавший на лоб цилиндр и оскалил вставную стальную челюсть, отдавая команде приказы языком жестов.

— Мы принимаем вас в обмен на Генрику Норкотт, магистр Хелстрем, — мне показалось, что я расслышала издевку в голосе парламентера тайной полиции, но не поняла ее причин. Мэй чертыхнулся. — Однако автоматон, которому мог быть отдан приказ перейти в режим убийцы при вступлении на борт «Пустельги», нам без надобности. «Буревестник» покидаете вы и Цадок Дедерик.

За воем ветра я расслышала металлический стук. «Пустельга» выпускала трап. Барти, дождавшись утвердительного кивка инквизитора, дернул рычаг, пристыковываясь к нему.

— Черт бы их побрал! — ругнулся Мэй, рассеянно оглядывая палубу.

— Что не согласились обменять мастера? — понятливо поджала я губы, но Мэй лишь отмахнулся.

— Что так быстро согласились обменять тебя, — чернильные глаза застыли вулканическим стеклом. — С Цадоком ничего не случится, я об этом позабочусь, но ты… Где призраки?

Я поочередно ткнула пальцем в пятерку сгустков эктоплазмы, фланирующих по палубе. Особого беспокойства они не доставляли, за исключением того, что окружали меня. Но левая половина лица Мэя почему-то только сильнее одеревенела.

— Магистр Хелстрем, мастер Дедерик, просим на борт. Десять! — лязгнул обратный отсчет.

Руки у меня как-то непроизвольно вцепились в ворот серого мундира.

— Анри, они хотят подселить в тебя призраков и, сделав одержимой, привести к ним.

В голосе Мэя послышались знакомые замогильные интонации, от которых у меня волосы встали дыбом. Теперь понятна издевка парламентера. Но тут лицо ласково обхватили руки инквизитора, и меня даже через барьер сдерживающих татуировок наполнило спокойствием и верой в свои силы.

— Девять!

— Возможно заодно твоими руками они разберутся с Буревестниками. Поэтому сейчас ты найдешь что-нибудь, чем можно рисовать, и нанесешь на пол круг из всех защитных сигил, какие знаешь.

— Восемь!

— А тех призраков, что подойдут слишком близко, будешь отстреливать. Договорились?

— Семь!

Я кивнула, старательно отгоняя от себя картину одержимой меня, убивающей Барти. И растворилась в отчаянном поцелуе с привкусом горечи.

— Не смей прощаться! — взвизгнула я, отстраняясь, осознав его значение.

— Шесть!

— Так стань для меня причиной вернуться, док, — в уголках раскосых глаз при взгляде на меня появились морщинки-лучики.

— Как? — всхлипнула я, с силой мехаскелета сжимая его ладони так, что на правой наверняка останутся синяки.

— Пять!

— Выходи за меня, — невозмутимо, как само собой разумеющееся, пожал плечами этот непрошибаемый танк.

А у меня в мозгу, как всегда, в самый неподходящий момент что-то глобально закоротило. Все же я редкостный тормоз.

— Четыре!

— Что? — по-идиотски переспросила я. Меня… зовут замуж?

— Три!

Мэй, взглянув на мое неописуемое выражение лица, добродушно расхохотался и спиной вперед пошел к открывшемуся шлюзу. Мастер Дедерик, не сводя с меня нечитаемого взгляда, первым шагнул на трап. Это он так доверяет Мэю или просто решил, что сейчас подходящий момент, чтобы искупить вину перед его дочерью? Вот только помирать ради меня не надо!

— Два!

Да почему так быстро⁈ Я не успеваю следить за происходящим!

— Я вернусь за ответом, Анри, — ободряюще пообещал Мэй, тоже ступая на трап.

Я, очнувшись, рванулась следом, выкрикивая единственно возможный ответ, но дверь шлюза захлопнулась прямо перед моим носом, и вопль потонул в голосе бобби: «Один! Добро пожаловать на борт!».

Дальше все произошло одновременно. Лязгнул отсоединяющийся трап, оставляющий пропасть между мной и моей новообретенной семьей. Затарахтели турели «Пустельги». Меня швырнуло на колени резким набором высоты, уши заложило, из носа закапала кровь. Полупрозрачные белесые сгустки эктоплазмы ринулись на меня.

Времени на скорбное наматывание соплей на кулак больше не осталось. Я приказала себе довериться Мэю так, как не доверяла никому раньше. Поверить в него всеми фибрами души, как поверил в меня он. И выполнить его приказ!

Капитан воздушных пиратов разорялся на мостике, понося нерасторопную команду, позера-инквизитора и «чтоб их тысяча чертей драли» бобби, успевая лавировать между пулеметными очередями «Пустельги», а рычагами и кнопками регулировать высоту полета.

Я пружинисто вскочила на ноги, проорала Барти, чтоб на меня не рассчитывал и, оббегая все прибывающих призраков, рванула прочь с палубы. Шестеренки в мозгу под выбросом адреналина заработали с удвоенной скоростью. Я промчалась мимо кают к двери на следующую лестницу вниз, в машинное отделение. Благо, большинство медлительных призраков только-только поднялись за мной на палубу.

В царстве масла, огня и пара быстро отыскала запасы угля, прихватила для успокоения здоровенный разводной ключ и поднялась обратно в коридор. Можно было бы, конечно, забаррикадироваться и в каютах, но там при выстрелах в призраков чересчур велика вероятность повредить обшивку цеппелина. А из коридора пострадают только внутренние стены.

Упала на колени, на миг прикрыла глаза, вспоминая в подробностях печати, что Теш малевал мне на стенах операционной под «Розовой розой», и решительно принялась углем чертить сигилы. Разумеется, я не спиритуалист и напитать их астральной энергией под завязку не смогу. Но печати благодаря их геометрии и святым словам самостоятельно генерируют эту энергию в небольших количествах, поэтому их даже не экстрасенсы использовать могут.

Кольцо неоднородного тумана вокруг меня сжималось в унисон с моей задницей. Кого-то и правда сдерживали сигилы, но чьи-то пальцы так и норовили добраться до моего сердца, леденя душу. Передернувшись от омерзения, бросила уголь и схватила «Уэбли». Выстрелила, даже особо не целясь, плотность призраков была столько велика, что вероятность удачного попадания составляла сто процентов.

— Убью! — заорала я, надеясь достучаться до тех, кто управлял этими несчастными духами. Осознав, насколько по-идиотски прозвучала моя угроза, исправилась. — Развоплощу!

Как я и предполагала, дюжины пуль не хватило. Осталась всего пятерка призраков, но я адекватно оценивала свои шансы. Будь это обычные призраки, они бы не представляли для меня, защищенной браслетами, угрозы. Иначе я ни за что не решилась бы лететь в кишащую духами конфедерацию. А вот от призраков, усиленных некромантским ритуалом, браслеты бессильны. Как и большинство сигил.

Но сдавать назад не в моих правилах. Я не для того через столько прошла, чтобы в финале оказаться убийцей родных людей! Отбросив бесполезный револьвер, рванула в ближайшую каюту. Захлопнула дверь и сломала замок. Естественно, призраков это не остановит. А вот одержимую меня да. Как и прихваченный разводной ключ.

Я принялась споро расстегивать ремни механического экзоскелета, краем глаза наблюдая за приближающимися призраками… вдруг исчезнувшими. Я моргнула, опасаясь обмана зрения, но каюта действительно была пуста. А мурашки на теле пропали. И волосы больше не электризовались.

И тучи вдруг прорезал родной хрипатый, прокуренный голос из динамиков гонящейся за нами «Пустельги».

— На абордаж!

«Буревестник» взревел тремя десятками пиратских глоток. Я в иллюминатор наблюдала, как воздушные лодки, грохоча двигателями, взмыли к вражескому дирижаблю. Застучали, засверкали выстрелы. В наш грузовой отсек что-то врезалось.