Было желание сразу же позвонить, прокричать о чувствах, броситься к ней, заключить в объятья и не выпускать. Защитить от всех тревог и опасностей. Показать, что рядом с ним ей нечего бояться.

Марк не сомневался: психа, что убил Ангелину, поймали. Если всё же нет, идут по следу, и Снежинке не о чем беспокоиться. Верил и в то, что Михаил, этот подонок, причастен он к произошедшему или нет, подох в одном из вонючих переулков.

Но Марк не был уверен, что любимая простит. Ещё меньше — в том, что захочет быть с ним, и эти мысли каждый раз останавливали его, когда пальцы поглаживали фото Снежинки, собираясь нажать вызов.

Трус, — ругал он себя, понимая, как бывшая жена права. Он слаб, а женщины любят сильных мужчин.

Наверно, Снежинка его не простит.

Он вспоминал все дни, проведённые с любимой. Короткие ночи в постели с Ангелиной.

И ненавидел себя за то, что позволил Ангелу сломать его счастье.

Позволил он. Она не была виновата. Наконец, он это осознал.

Женщины вились вокруг него, а он хотел лишь одну.

Незнакомый номер на экране. Сердце Марка ухнуло вниз. Страх и радость сплелись тугим комом. А, вдруг, это его Снежинка? Но почему номер незнакомый?

В голове молниеносно пронеслись все самые жуткие страхи, испытанные за последнее время. Он вспомнил перепуганные глаза Снежинки, её руку с зажатым цветочным горшком. Живо представил, как тот попадает не в стену, а в его голову. Следом увидел бледную дрожащую Снежинку. Она плакала, запираясь в комнате. А в ванне, за шторками с бегемотами лежала мёртвая Ангелина.

О дочери подумал в последнюю очередь. И за это возненавидел себя ещё больше. Ведь могли звонить из больницы. Вдруг, болезнь вернулась, а везение… закончилось?

Телефон замолчал и снова ударил любимым до этой секунды роком. Сейчас мелодия отчего-то пугала.

Трус, — с отвращением подумал Марк и всё-таки взял мобильный.

— Ареев! Марк!

Голос был смутно знакомым.

— Это Селивёрстова. Александра Селивёрстова. Детектив.

Он испытал отвращение. Ему совсем не понравилось то, как следак говорил с ним на допросе. Марк решил, что все такие же и собрался отключить связь. Уж за это-то посадить не могли.

— Марк, Снежана в опасности! — закричали в трубку.

Он вмиг забыл о своём отношении к полиции и прошептал — голос внезапно охрип.

— Что с ней?

— Нет времени объяснять. Заставь её встретиться. Убеди, что тебе… не знаю… нужно что-то передать, показать. Что угодно. Придумай! Главное, чтобы ты знал, где она. И знала я.

— Хорошо. Но она навряд ли захочет меня…

Экран поблек. Марк погрузился в тишину. Осознание того, что Снежинка в беде, пришло запоздало, но попало сразу под дых, лишив возможности дышать.

Пальцы нервно коснулись фото, спустились к «трубке».

Его Снежинка в опасности. Он не мог сейчас быть трусом.

Виталина чувствовала нарастающую панику. Всё, слишком всё шло хорошо. Либо она гений, либо её планы скоро нарушат. Умна ли Селивёрстова? Судя по информации от её людей — да. Но и столь же самонадеянна.

Держать себя в руках. Не поддаваться. Успокоиться.

Слова, произносимые лишь в мыслях, не помогали.

Снежану она отправила в комнату собирать вещи. Ободрила, поиграла в заботливую подружку, наврала, будто есть время, а его не было. Сама заперлась в комнате, полезла в тайник, достала всё необходимое, вынесла в гостиную, тщательно заперла дверь в своё царство. Вцепилась в телефон.

Тревога не отпускала. Виталина решила сменить внешность прямо в машине. Опасалась, что с минуты на минуту сюда нагрянут. Вроде поводов так думать не было и всё же… Она не могла рисковать.

Договорившись обо всём с помощником — хорошо иметь несколько верных людей, — направилась к Снежане. Попросила взять остатки сдобы в дорогу: она вроде как забыла, а путь не из близких.

Снежана вышла из комнаты, Вита сразу потянулась к мобильнику. Не своему, «подружкиному». Выключила. На всякий случай. А затем убрала в сумочку. На собственном высветилось сообщение: «За поворотом». Чирина улыбнулась.

— Такси приехало! Идём!

Вот теперь стало спокойнее.

Намного.

Упаковывая сдобу, Снежана начала нервничать. Подруга сказала, дорога дальняя. Нехорошо. Снежана крикнула про что-нибудь мятное и, получив ответ, полезла в шкафчик. В пути её могло укачать. Когда они с будущим мужем ездили на дачу к его родителям, её так штормило, что потом пришлось оплачивать чистку салона в такси. Подобного конфуза повторять не хотелось. Добрая Вита разрешила взять не пару леденцов, а всю упаковку. Снежана испытывала неловкость, но рисковать не решилась.

— Готова? — спросила Вита, стоя в проходе. — Машина уже подъехала.

— Сейчас, только мобильный возьму. Ты его не видела? Я на кровати оставляла. Вроде.

— Не видела. Давай искать. Только быстро.

Две пары рук зашарили под подушкой, на полках.

— Посмотри в своей сумке, — предложила Вита, свою прижимая к груди.

Снежана пожала плечами, так и не обнаружив пропажу.

— Ничего не понимаю. Я же его здесь оставляла. Куда он подевался?

— Я тоже часто теряю. Положу в одно место, а думаю, что в другое. Наверняка, ты его закинула в одежду и забыла. На месте найдём. Пошли.

Снежана засунула руку в пакет. Чирина гаркнула:

— Да что ты прицепилась к этому чёртовому таракану? Мы же опоздаем!

— Опоздаем? Нас кто-то ждёт на даче? — Снежана остановилась и смотрела прямо в глаза Виталине.

— Да я про пробку. Никто не ждёт, — мигом нашлась Чирина. — Близится вечер. Поздно выйдем и только к ночи приедем. Ехать далеко, забыла?

— Но я должна найти телефон, — Снежана вновь опустилась на колени.

— Хорошо, — плохо скрывая нервы, брякнула Чирина. — Давай так, я поищу, а ты начинай одеваться. Договорились?

— Ладно… — неуверенно произнесла Снежана. — А может…

— У меня счастливая рука, — улыбнулась Виталина. — Отнеси пакет и одевайся. А я сейчас всё найду.

Снежана только успела натянуть правый сапог, как подруга радостно сообщила:

— Нашла! Ну ты, Снежанка, и растяпа. Завернула мобильник в свитер. Наверно, думала о чём-то другом, да?

Снежана улыбнулась и ничего не ответила. Она действительно думала совсем не о вещах — о Мише и светлых днях, проведённых вместе; о ночах, пропитанных слезами и непониманием: куда ушла любовь? Где тот мужчина, с которым она была счастлива?

В бывшем муже как будто уживались сразу два человека.

— Всё, не волнуйся, Снежанка. Выходим.

Автомобиль ждал не у подъезда, а через два дома.

— А почему он так далеко припарковался? — смутное беспокойство покусывало сердце.

— А-а-а водитель там высаживал клиента и предложил нам подойти. Погода хорошая. Я подумала, а почему бы и нет? К тому же бабки ругаются, когда у моего подъезда видят такси. Выслушивать их бубнёж перед дорогой нет никакого желания. Нам ведь какая разница, где сесть в такси, правда?

Снежана кивнула. Вита как обычно права. Погода приятная. Не метель, а мягкий снежок. И совсем не холодно.

— Потеплело, — заметила она, вслед за Чириной прибавляя шаг.

— Да, хорошо. Но давай побыстрее. Погода погодой, а пробки никто не отменял.

Сели в машину. Водитель тронулся. Чирина открыла пакет.

— А теперь пора перевоплощений.

— Спасибо, — прошептала Снежана. — Ты столько для меня делаешь.

— Пустяки, Снежанка. Любая на моём месте поступала бы также. 

Александра с Рукавицей неотрывно следили за экранами телефонов, ожидая новостей с постов ГАИ. Но, как назло, стояла гнетущая тишина, не предвещающая ничего хорошего. Когда оба начали отчаиваться, в кабинет ворвался Анюхин. Несмотря на значительный возраст, он был полон сил и бодр. Плюхнул на столешницу папку с документами и зачастил.

— Я столько лет изучаю почерки, но с таким сталкиваюсь впервые. Удивительная работа, молодёжь, удивительная! Вы только посмотрите какие знаки, петли. Вы помните мои уроки? Почерк — это отражение…