— Вот отчетность за неделю, — проворковала Светочка.

— Хорошо, оставьте на столе, — отозвался мужчина, даже не подняв взгляд.

— Максимилиан Николаевич, а не могли бы вы меня проконсультировать?

— Проконсультировать? — уточнил он, подняв взгляд на гостью, внешний вид которой буквально кричал о том, в какой позе она хотела бы сейчас оказаться на его столе. — По какому поводу?

— Инвестиций, конечно, — дерзко ухмыльнулась она.

— И во что же вы хотите инвестировать? — с интересом спросил он, чуть наклонив голову набок.

— В вас, конечно.

Макс прошелся оценивающим взглядом по ней.

— А что конкретно предлагаете?

Девушка загадочно улыбнулась, расценив это как приглашение. Она медленно подошла к нему и наклонилась к самому уху.

— У меня очень богатая фантазия, господин Ветров. Уверена, мы что-нибудь придумаем…

После чего невзначай провела губами по скуле задев воротничок белой рубашки и оставив на ней темно-фиолетовый след.

— Вас ведь Света зовут? — уточнил тот, даже не шевельнувшись. Посетительница коротко кивнула, бросив еще один призывный взгляд, и расстегнула одну пуговицу на кофте, оголяя и без того почти неприкрытую грудь. — Так вот, Света, это не в меня инвестируют. Это я — инвестирую в того, кого захочу.

— От перемены мест слагаемых… — томно протянула девушка.

— Дверь там, — резко указал рукой мужчина, пресекая дальнейшие попытки навязать ему ненужное удовольствие.

Не сказать, что он всегда соглашался взять то, что предлагают. Раньше, конечно, эта фифа бы уже лежала на его столе с раздвинутыми ногами. Но сейчас… Он полдня вспоминал почти невинный поцелуй с Машей, от которого стояло так, что ходить было больно. А эта размалеванная дамочка не заставила его орган даже заинтересованно пошевелиться. Сказал бы кто раньше о таком — на смех поднял бы. А теперь вот приходится даму обламывать.

— Увидимся на следующей неделе, — не теряла надежду Светочка.

Девушка ушла, а осадок почему-то остался. Макс никогда не задумывался почему женщины позволяют себе подобное. А теперь задался этим вопросом. Вот Маша бы никогда бы не стала предлагать себя так — словно кусок мясо на рынке. От мысли о Сурковой на лице появилась безотчетная улыбка.

Усилием воли он все же заставил себя думать о работе и вернулся к договору с Ястребовым. Ближе к вечеру, Максимилиан решил сам забрать Машу и Никиту. Отпустив ее водителя, поехал к детскому саду. Когда она заметила его, то удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Усадив сына, привычно забралась на переднее сидение.

— Как день прошел? — буднично спросил он, выруливая на дорогу.

— Как обычно.

Вроде бы ничего интересного, но ему хотелось узнать о ее делах.

— Как дела, боец? — обратился он уже к ребенку.

— Все хорошо, дядя Макс! Пчелы не кусали больше.

— Ну и хорошо.

Припарковав машину, он помог выйти ребенку. Развернувшись, заметил, что Маша замерла на месте.

— Что?

— Ничего, — холодно произнесла она и, поджав губы, ушла.

Ветров недоуменно посмотрел ей вслед. Что это вообще было? Только что нормально отвечала, а теперь снова на что-то обиделась. Решив спросить об этом на ужине, отправился переодеваться. Скинув пиджак на стул, мужчина стал расстегивать рубашку, но проходя мимо зеркала затормозил и удивленно уставился на темное пятно возле воротничка.

— Это что еще за хрень? — непонимающе задался вопросом.

Мысленно прокручивая в голове свой день, Макс довольно быстро понял от кого этот подарочек. А значит реакция Марии была вызвана именно этим… Мужчина расплылся в улыбке. Все-таки ревнует.

В приподнятом настроении он спустился в столовую. Вот только гости так и не пришли. Макс разозлился — первым порывом было прийти и вынудить девчонку к разговору. Ну что за детский сад, право слово?

Но чуть поостыв, он понял, что действовать нужно иначе. Впрочем, не оправдываться же ему теперь по каждому поводу?

Никита заснул, а она все никак не могла. Так и сидела, глядя в пол. Маша испытывала противоречивые чувства и не понимала, что с этим делать. Заметив на рубашке след от помады, она почувствовала вместо облегчения почему-то разочарование. Конечно, она без труда узнала цвет Светочкиной помады. К тому же та сегодня полдня дефилировала в блузке, которая практически ничего не скрывала… Что ж, вполне ожидаемо, что такой самец, как Ветров, клюнул на красивую обертку блондинки. Глупо было думать иначе. Тем более, что после вчерашнего поцелуя она полночи не спала, препарируя собственные ощущения от него. Приходилось признать, что в сексуальном плане она более чем бесполезна — за полтора года с ухода Вани ничего не поменялось. Она все также замирала, не имея ни малейшей возможности пошевелиться. При таком раскладе, даже если и был интерес у Макса, он довольно быстро угаснет, едва тот поймет, что она — всего лишь испорченная кукла. И ведь кем испорчена? Им самим!

Суркова корила себя за вчерашнюю несдержанность — не стоило идти на кухню с мужчиной, не стоило провоцировать хищника, дразнить собой. Ведь он честно признался в своем интересе. Так почему же теперь, когда очевидно план Светочки сработал, было так неприятно в груди? Почему не хотелось видеть, а глаза предательски щипало?

Осторожный стук отвлек от грустных мыслей. Выбравшись из постели, женщина накинула халат поверх пижамы и открыла дверь.

— Никита уснул? — шепотом спросил Макс.

— Да.

— У вас все хорошо?

— Почему спрашиваешь? — как можно безразличнее задала в ответ вопрос Мария.

— Вы не пришли на ужин. Он снова плохо себя чувствует? — в голосе послышалась тревога.

— Нет, все в порядке.

Сердце билось часто-часто, но Маша старательно изображала спокойствие.

— Я тебя чем-то обидел? — вдруг спросил мужчина, делая шаг вперед.

Та интуитивно отпрянула назад.

— Нет, с чего бы.

— Тогда почему ты так резко ушла вечером? Почему не пришли ужинать в столовую?

— Просто устали.

— Серьезно? — выгнул темную бровь Ветров. — И это никак не связано с испачканной рубашкой?

— Рубашкой? — нервно переспросила Маша, складывая руки на груди. — Какой рубашкой?

— Моей.

— Твои рубашки — это твое личное дело.

— Даже если на них напали голодные хищники? — ухмыльнулся он.

— Сомневаюсь, что твои рубашки настолько беззащитны, что не могли отстоять свою честь и остаться незапятнанными, — парировала женщина.

— Иногда хищники такие настойчивые и хитрые…

— Что приходится сдаваться без боя? — скривилась Мария.

— Вовсе нет. Но рубашки могут пасть жертвой хитрых манипуляций, и быть осквернены против желания владельца.

Маша нахмурилась. Она не понимала к чему этот разговор. Будь это кто-то другой, можно было бы подумать, что перед ней оправдываются. Но Максимилиан? Нет. Это точно не про него.

— Чего ты хочешь?

— Я не виноват, правда. — Он широко и открыто улыбнулся, и Маше почему-то подумалось, что у него очень красивая улыбка.

— Зачем ты передо мной оправдываешься?

— Потому что ты расстроена. А мне это не нравится.

— Не нравится, когда идет не по плану, да? — с горечью произнесла Мария. — Давай закончим эту непонятную игру. Идем.

— Куда?

— К тебе.

— Зачем?

— Узнаешь.

Она схватила хозяина дома за руку и повела к нему же в комнату. Уже там она быстро сбросила халат, оставшись в коротких шортах и маечке.

— Давай сделаем это. И покончим уже.

Макс застыл, не в силах пошевелиться. Только сейчас понял, о чем она говорила.

— Ну же, не заставляй даму ждать. Или мне надо тоже потереться об тебя? — все больше заводилась Маша. — Помаду тоже нужно? Или обойдемся без следов нападения на рубашку?

Ветров лишь отрицательно мотнул головой и сделал шаг назад.

— Что, не сегодня? Устал, поди, ублажать Светочку? — наигранно охнула женщина. — Ну, что ж, давай на завтра перенесем. Ты ведь хотел, чтоб я раздвинула ноги. Так я готова. Бери.