— Алло, — голос Вагита Юнусовича был насторожен. Чудо, что он вообще поднял трубку с незнакомого номера.

— Дядя, здравствуйте, вы сейчас в столице?

— Лева, привет, дорогой! Рад тебя слышать! Да, в столице, а что такое?

— Олег накосячил. Я думаю, его нужно спасать. Все, на связи! Надеюсь на вас, дядя!

Ну что, сука за бестолочь⁈

«Мы его сына»…

Хорошо, что я вовремя сбросил трубку и не дал ему договорить фразу до конца. Уверен, люди Романова из нашего короткого разговора смогут вычленить главное: Ахматовы как-то замешаны в пропаже княжича.

— Егор, прикажи своим удвоить охрану усадьбы.

— Нет, ну каков болван! — я все еще не мог отойти от разговора с Олегом.

Возможно, я зря всех и себя накручиваю, и ничего страшного не произойдет, но это ведь основы конспирации: не говори по телефону лишнего! Особенно, когда сам князь Романов является одним из членов совета директоров в единственной в нашей стране корпорации сотовой связи.

— Проблемы, командир? — участливо поинтересовался Егор.

— Наверняка. Выясни, что происходило за последнюю неделю.

— Неделю?

Ну да, это там я был примерно неделю, а здесь прошло всего два дня.

— Оговорился. За время моего отсутствия. Выясни все. С кем встречался Олег, сколько пил, с кем пил, кого имел. Все разузнай.

— Сделаю.

— Учти, Егор, нас наверняка прослушивают.

— Константиныч, могли бы не добавлять. Что я по-вашему, зря штаны протираю на этой службе?

Вскользь смерив его оценивающим взглядом, заключил для себя, что Егор прав. Он не тот человек, кто будет вести себя так же безрассудно, как мой младший братец. Уловив мой взгляд, телохранитель спросил:

— Что-то не так? — и начал осматривать себя со стороны.

Моя голова после пробуждения как-то плохо работала. Передо мной находился человек, который всегда со мной рядом и знает практически все секреты (грязные делишки Ахматовых). Я еще в Сые мог отвести его в сторонку и расспросить интересующее меня. И плевать, что для него эти вопросы показались бы странными.

— Егор, расскажи мне про Дениса Колесникова.

Он нахмурился и как-то нездорово на меня посмотрел.

— Что вы хотели бы услышать от меня? Знаю, был у вас такой друг детства. Ваш покойный отец отправил его учиться в Болгарию, и там он погиб. Больше ничего о нем не слышал. Да вы и не рассказывали толком.

…

— Я вас не понимаю, Константиныч.

— А Михаил Карнаухов тебе знаком? Мы служили с ним.

— Который в психлечебнице? Или вы про другого?

Будущее неотвратимо, да, Лев? Ты пытался забрать их из лап смерти, но первый все же погиб, а другой остался больным на голову. Не зря мне показалось странным поведение Мишки в тот день.

— Константиныч, вы в этой Хакасии, уж извините за дерзость, с ума, кажется, сходите.

Держать Егора в неведении было неправильно и неудобно мне.

— Ладно, слушай. Ты ведь давно меня знаешь. По-твоему я балабол?

— Нет, конечно! — возмутился Егор, будто я обвинял в этом его самого.

— Ты веришь мне? Если я скажу, что только что вернулся из длительного путешествия по старой Хакасии, ты мне поверишь?

— Наверное… А это как?

Я вкратце пересказал ему свою историю о путешествии во времени. За короткое время он выкурил в волнении три сигареты. С каждой новой фразой он морщился. Ясно, не поверил мне. Но преданность не давала ему сказать, что он думает обо мне.

Идем на крайние меры. Оголяю грудь и показываю ему свой узор. Вот здесь-то его челюсть непроизвольно и поползла вниз.

— А-х-ри-и-и-неть! Тринадцатый!

Заметил за собой тень тщеславия при виде ошарашенного гравера пятого ранга. По сути, телохранитель требовался уже ему, а не мне.

— И как ты думаешь я заполучил три новых ранга?

— Да кто ж вас знает, Константиныч? — наконец взял он себя в руки и потянулся за новой сигаретой. — У каждого рода свои секреты, не так ли?

— В сраку тебя, Фома неверующий! Распинаюсь тут перед ним! Приедем, покажу фотографии тех мест. Все! Работай, давай! — взглядом указал ему на телефон, чтобы он выяснил все про моего брата.

Дождавшись счастливую Карелину, с полными сумками гостинцев, мы тронулись в обратный путь. В дороге Егор поведал мне последние новости из столицы.

Олег, дурья его голова, все таки встречался с кем-то от князя Романова. Под предлогом взаимовыгодного сотрудничества, устроили шикарную встречу и, подпоив брата, развязали ему язык. В чем конкретно заключалось сотрудничество Егор не смог выяснить.

Олег, в свою очередь, рассказал о нашем крематории, дал им техническую документацию, но все же не сказал про встречу с княжичем в Петровской бане. «Наверное», — добавил Егор. Мол, не всегда наши люди находились рядом с ним.

Также на усадьбу было совершено нападение людьми герцога Голицына. Я ему когда-то жизнь сохранил… По приезду проведу недоумку исповедь.

— Мне стоит переживать?

— Не, убийц было двое, и их вовремя ликвидировали.

Порадовавшись этому, сказал выписать премию сквадовцам. На что Олег посмурнел и сообщил удивительное: смертников, проникших на мою усадьбу остановил кротокот Васька и его подельники. Я слушал и волосы дыбом становились.

В авангарде у Васьки Герда с собачьей головой и цыганский охранник, тоже с какой-то хренью вместо головы. Его тело когда-то выпросил у меня Стивен в свою коллекцию. И, как оказалось, все было не зря. А ведь я ещё и кобенился тогда. Надо было дать ему с десяток, не жадничая!

Ночь «возвышения» была назначена на завтра.

Сегодня я позволил себе расслабиться. Впервые за долгое время. Ел ароматную конину (гребаные узкоглазые живодеры!), пил дорогой (по местным меркам) виски и курил крепкий табак Астая. Он ещё намеревался поставить на стол свое приторно-сладкое вино, но я тактично отказался, сославшись на то, что сегодня проставляюсь я.

Был ли повод? Скорее, не было. Будущее я не исправил, любимой лишился… С каждой новой рюмкой я убеждался, что просто заливаю сердечную рану. Достаточно было зажечь вязь узора и выгнать из себя весь хмель, к чему я очень часто и прибегал, дабы очистить разум, но сегодня решил этого не делать. Я пил, пел и веселился. Пока мы не добрались до фотографий Астая, которые он как-то умудрился распечатать.

Смешно было наблюдать, как глаза моего телохранителя округлялись от удивления, и с каждой новой фоткой становились все шире. Не очень юный узкоглазый натуралист запечатлел много интересного: бесов, погонщиков и нематод, даже умудрился каким-то образом сфотографировать Асмодея с овечьей рожей, но фотография была размыта. Потом пошли совместные снимки с Саной…

— Красивая. Неужели туземка? — поинтересовался Егор.

Я судорожно зажал уголок фотографии и неотрывно смотрел на Сану. Ее лучезарная улыбка будто освещала картинку, делала живой.

— Еще.

Протянул Егору пустую рюмку. Она тут же наполнилась до краев. Затем, почти без передышки, я опрокинул еще одну, и еще. Егор недоверчиво посмотрел на меня, но налил и в четвертый раз. Все это время Марина сверлила фотографию напряженным взглядом издалека.

Во время застолья с улицы послышался воинственный возглас местного паренька. Все, как в прошлый раз:

— Аста-ай! Астай! Выходи из дому!

Мыдырак прибыл со своим «воинством». Астай вопросительно посмотрел на меня. Ну, как посмотрел, уставился сомкнутыми щелками (с его лица все еще не сошли синяки). Я сделал вид, что меня это не касается. Марина съежилась на стуле, чувствуя себя виноватой в нарушении спокойствия.

Не увидев во мне отклика, старый Хакас несколько раздраженно подорвался со своего места, поправил ремешок бердянки и вышел на улицу.

— Может, мне пойти с ним?

— Сиди на месте, Егор. Там гравер восьмого ранга.

— Тем более. А откуда ты знаешь, Константиныч?

— Я тебе, кажется, уже рассказывал откуда. В схватку с ним не вступай, — напутствовал я.

Странное дело: алкоголь не только не притупил мои чувства, наоборот, усилил боль, что я испытывал.