Плавной, змеиной походкой он скользнул вдоль расставленных по стенам кресел, с восседающими на них людишками, возомнившими себя пастырями. Что ж, пусть пока так и думают.

Поравнявшись с крестом, на котором была распята молодая девушка, он одним резким движением вырвал кляп из ее рта. Девушка истошно закричала, начала умолять его о пощаде. Следом полетели остатки ткани, прикрывающие ее грудь и бедра.

Левиафан делал это, не отрывая взгляда от парня, что бился в истерике, глядя на свою любимую. Князь истинно наслаждался действом. Парень пытался освободиться от крепких пут, прочно сковавших его конечности, но сделать ничего не мог.

— Саша, любимый, отвернись! Не смотри!

Крупные слезы полились из глаз его любимой. Парень склонил голову и горько заплакал, потрясая плечами. Князю это не понравилось. Он хлестко ударил девушку по щеке и змеиным голосом прошелестел:

— С-смотри! Или я сделаю ей больно!

А потом ударил еще раз и еще. Парень вновь поднял влажные глаза на свою любимую, чтобы не усугублять ее положения.

Князь, довольный собой, громко рассмеялся, провел рукой по ее промежности и грубо вошел огромным змеиным членом в тугую девственную щель. Зал наполнился истошными криками боли. Когда он закончил, девушка перестала подавать признаков жизни.

Двое его служителей вонзили иглы в груди молодой пары и принялись откачивать мутную субстанцию из чакры Анахата.

Вскоре Левиафану вручили золотой кубок с новой порцией столь полюбившегося ему коктейля.

— Начинаем, — повелительно махнул рукой своим подданным и жадно стал поглощать напиток.

Присутствующие опасливо переглянулись между собой. Кого-то продолжало выворачивать от вида располовиненной надвое девушки, чей труп был залит черным семенем Левиафана. Настолько токсичным семенем, что под ним плавилась и дымилась ее плоть. Картина была столь ужасной, что многим в эту минуту хотелось быть подальше отсюда.

Собравшись с мыслями, первым заговорил Хорватский князь Вишеслав Драгош:

— Высший Сейм отклонил законопроект о религиозных гонениях христиан. Против выступило большинство членов Сейма. Но мы ведем активную работу в этом направлении. Ожидается, что в следующем году документ будет принят.

Законопроект, автором которого была партия хорватского князя, должен был перевернуть общественность и стать катализатором для его экспансии по всей Европе. Документ предполагал повсеместный отказ от религии, разрушение монастырей и других культовых сооружений, столь ненавистных Князю Тьмы.

Следующим, слово взял китайский чиновник Чжао Лэцзи:

— Процесс чипирования населения идет по плану. Школьники и студенты проходят обязательную процедуру вакцинации против нового вируса «чумной холеры», взрослое же население пока не торопится прививаться. У правительства начались проблемы с финансированием проекта, а кое-кто стал догадываться, о происхождении вируса и целесообразности вакцинации.

— И ты называешь это «по плану»⁈

— Простите, повелитель, но несмотря на сложности, темпы чипирования выше заявленных. На сегодня семнадцать процентов населения сделали прививку от холеры.

— Нужно быстрее делать их тупым стадом! Пока массы не догадались о ментальной обработке!

— Слушаюсь, повелитель, — смиренно опустил голову Чжао Лэцзи.

— Почему холера не распространяется на другие континенты⁈

— Ученые считают, что причина кроется в геноме человека. Вирус поразил только Азиатско-Тихоокеанский регион и там остановился.

С превеликим удовольствием Князь спустил бы сейчас адских гончих с цепей, чтобы те разорвали холеную рожу китайского ублюдка, но замены ему пока не было.

И так по кругу. Все участники докладывали о своей деятельности. Но мало кто мог порадовать Князя. Каждый второй приходил с проблемой и просил помощи в достижении своих целей.

А цель была одна — поработить человечество. Перед этим — добиться повсеместного хаоса и обеспечить плацдарм для захвата планеты.

Три года прошло с того момента, как Князь начал воплощать свой план в действие, но с этого момента мало что изменилось. Если говорить языком цифр, то правительства лишь восьми мелких стран были более-менее подконтрольны и вели «нужную» политику.

Среди прочих порадовал великорусский князь Дзержинский, сообщивший о гибели Романова.

Выслушав их всех, Левиофан отдал распоряжения своим сателлитам и покинул зал совещаний.

Полунин недовольно буркнул на дверь:

— Ну? Кого там черти принесли?

В допросную ввалился молодой полисмен и с волнением в голосе сообщил:

— Вячеслав Викторович, в «кресты» прибыл Пожарский!

— Этого еще только не хватало, — нахмурился грандмейстер и скользнул по мне недовольным взглядом, — Твоих рук дело?

— Не понимаю, о чем вы, — сказал я чистую правду, так как в действительности не знал всех этих высокопоставленных имен.

Грандмейстер спешно набросил на себя китель и удалился вместе с молодым офицером. Оставили меня одного. Я ненадолго задумался о побеге. Ведь что такое для хронума железки на руках или шее? Ошейник не способен подавить мой навык хождения в лимбе, а в руках имеется недюжинная сила. Но обдумав последствия, все же решил в цепях дождаться грандмейстера.

Вскоре в допросную вошел статный мужчина лет пятидесяти. Мне он не был знаком, но судя по тому, что Полунин, стоявший за его спиной, втянул живот и стоял по стойке смирно, этот Пожарский — серьезный тип.

Мужчина критически оценил убранство допросной, хмуро посмотрел на Полунина, поцокал куда-то в пустоту, сетуя, и обратился ко мне:

— Ахматов Лев Константинович?

В его голосе было столько власти, что я на корню погасил ироничный настрой, бывший в беседе с грандмейстером.

— Да, это я.

— Пожарский Игнат Данилович — глава службы имперской безопасности, — представился он коротко.

Я догадывался, что СИБовцы относятся ко мне лояльно. Чего только стоило их неучастие в деле Златана, но встретиться лично с главой… Такого я не мог ожидать.

Видя мое замешательство, Пожарский взял стул у стены и уселся по-хозяйски напротив.

— Так вот ты каков, «палач»?

— Э-ээ… Я…

— Что «я»? Не мямли.

— Да не мямлю я. Просто как-то неожиданно это все. И никакой я не палач.

— Ну мне-то лучше знать, палач ты или не палач. Поговорим?

— Поговорим, — пожал я плечами. — Что будете? Чай, кофе?

— Хе! А он мне нравится. Слава, оставьте нас одних, — обратился он к Полунину. — И пусть сделают кофе.

— И мне тоже.

— Два.

— Игнат Данилыч, может приставить к вам охрану? Ахматов очень опасен.

— Да с хера ли я опасен⁈ — вырвалось из меня.

— Опасен, опасен, — подтвердил Пожарский слова грандмейстера (видимо что-то обо мне знал), — Но охраны не надо.

Спустя пару минут нам принесли кофе, и все это время Пожарский сверлил меня взглядом.

— Итак, Лев, начнём. Почему ты пошел войной на цыганского барона?

В висках больно кольнуло. Я дернулся, перепутав чувство опасности и ментальный удар пейрама, но сразу же взял себя в руки. Находиться в одной клетке с одаренным, способным выбить из тебя правду, было опасно.

— Повторю свой вопрос, — с нажимом произнес он, и в глазах у меня появились иллюзорные мушки (Астай был более мягок со мной). — Для чего тебе нужно было избавляться от Златана?

— Он… запустил… руки… в мой… приют, — каждое слово давалось тяжело, зубы скрежетали от перенапряжения.

Пожарский несколько ослабил свой дар, видя, как я корчусь от боли.

— Расскажи подробнее. Мотивация, детали.

— У меня несколько приютов. В ходе проверки выяснилось, что дети работают на ткацкой фабрике, а девчонок после выпуска отправляют в Османскую империю заниматься проституцией. Так же Златан нанял Всеволода Римского для моего устранения, и в той бойне погиб мой друг.

— Как ты вовлек Романова и Багратиона в эту авантюру?

— Подстроил взрывы на рынках, а мой специалист, поработав с нейросетью, смонтировал видео, на котором…