- Ну? Что это тебе вздумалось полуночничать. Да еще и меня из постели выдергивать. – Смотрю на эту мразь и поражаюсь. Откуда столько самообладания? Внешне она ничем не выдает волнения. А ведь знает, о чем пойдет разговор. Прекрасно знает. Но ведет себя так, словно чиста, как ангел.

- Арина, пора заканчивать комедию, которая длится с осени. Я порядком подустал от твоих хитросплетений. Но сегодня услышал ответ на вопрос, который мучил меня долгие месяцы.

- Что ты имеешь в виду?

- Арина, прекрати! Я все слышал. Все, в чем ты призналась матери и в чем так долго обманывала меня.

- А тебя в детстве не учили, что подслушивать нехорошо? – пытается перевести серьезный разговор на обычную перебранку.

- Хватит! - с силой опускаю кулак на стол. Не хочешь признаваться, тогда скажу я. Результаты теста будут готовы только через десять дней. Но они уже ничего не добавят к тому, что я услышал. Я – не отец твоего ребенка. И этим все сказано. Все претензии относительно отцовства можешь предъявлять какому-то там Вадиму.

- Ты спятил! Какой Вадим? Какое отцовство? Кошмар приснился или как? – продолжает она упорствовать.

- Арина… не надо. Я, конечно могу подождать еще десять дней. Но что это тебе даст? Давай разведемся тихо, мирно, без скандала.

Говорю, а внутри цунами. Какое там тихо, мирно! У меня вся жизнь наперекосяк. Я, как идиот, повелся на ее ложь. И потерял все! Потерял любимую женщину…

Кулаки немеют от боли, с какой я стискиваю их, чтобы не пройтись по этой смазливой физиономии. Странно, что испепеляющий огонь в моих глазах еще не превратил это исчадие ада в кучку пепла.

А она…

Она бросается ко мне на грудь и со слезами на глазах (как только ей удается выдавить их в нужный момент?) начинает втюхивать мне очередную легенду.

- Прости! Прости меня, Матвей! Ты все неправильно понял. Да, признаюсь, до тебя у меня были отношения с Вадимом, чье имя ты случайно услышал. Но ты все неправильно понял.

Отстраняюсь от нее, ощущая почти физическое ощущение прикосновения чего-то липкого, мерзкого. Смотрю с нескрываемым изумлением.

- Арина, в тебе явно погибает актриса высшей категории. Не старайся. Хотя, мне стало даже интересно, куда заведет тебя твоя неуемная фантазия.

- Матвеюшка, милый, - эк ее заносит! – Да, если честно, то я ведь и сама до сих пор не уверена, чей это ребенок. Поэтому и боялась проводить обследование. Но ты ведь простишь меня. С Вадимом это так, по глупости. А тебя я люблю… Очень. Больше жизни…

И надо видеть, как искренне произносит она свой монолог! Само раскаяние, сама невинность. Ну прям бедная и несчастная Сонечка Мармеладова, которую я должен понять и простить.

- Так! Это уже перебор. Во-первых, в твоей любви я имел счастье убедиться за время пытки проживания под одной крышей. Во-вторых, избавь меня от подробностей твоей личной жизни. И, в-третьих, я не верю ни одному твоему слову. Завтра. Да, не откладывая ни на день, мы отправляемся в ЗАГС, и ты даешь согласие на развод.

Оооооооооооооооо! Какой вулкан искренних чувств я разбудил. Вот уж не думал, что так просто смогу получить для себя массу исчерпывающей информации. В мгновение ока эта милота превращается в фурию, открывая свое истинное лицо:

- Да подавись ты своим штампом в паспорте! Больно надо. Хочешь слышать правду? Да пожаааалста! Ненавижу тебя! Ненавижу с той самой минуты, как ты сделал предложение сестре.

Почему ей? Я чем хуже? У меня в тот момент было такое состояние, что хоть в петлю лезь. Меня Вадим как раз бросил! Вот так просто… как ненужную игрушку, с которой наигрался. А я узнаю, что беременна. Что мне было делать?

Арина на секунду замолчала. А потом, словно решившись на отчаянный шаг, со злостью продолжила:

- Тут ваш мальчишник. Вот я и решилась. Хотя, не совсем так… Сначала хотела только из-за наследства женить тебя на себе. А тут эта беременность. Вот я и решила одним ударом и замуж выйти удачно, и аборт не придется делать. А там… как получится.

Передохнув, она закончила свой страстный монолог:

- Теперь вот не знаю, что будет. Думаешь, мне легко, – натуральное отчаяние промелькнуло в ее последних словах.

В наступившей тишине прошелестели чьи-то шаги за дверью. Я с абсолютным безразличием вглядывался в лицо Арины. И с ужасом думал о том, до какой же подлости может дойти человеческое существо в угоду своим интересам. Руководствуясь только завистью, меркантильностью, алчностью.

Наверное, она ждала от меня жалости, сочувствия. Но внутри была пустота. Усталость. И все же я решил получить ответы на все свои вопросы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Скажи, почему ты остановила свой выбор на мне? Чем не угодила тебе Ксения, что ты поступила с ней так жестоко?

В Арине вдруг всколыхнулась сущность прирожденной аферистки. И она уже с удивительным азартом стала раскрывать все свои секреты:

- Ага, ты думаешь, прямо влюбилась в тебя. Да если бы не твоя эсэмэска, в которой ты писал о нарисовавшемся наследстве от американского дядюшки, я бы и не подумала о тебе. Уж как-то выкрутилась бы. Ну там… аборт бы сделала. И все. А тут такая заманчивая перспектива открывалась. Вот я и решилась.

- А Ксения?

- Ну что Ксения. Поплакала бы и успокоилась. Кто ж знал, что она такая ненормальная.

- Не смей так о Ксюше, - мой угрожающий тон не подействовал на дьявола в образе женщины.

- Ой, да ладно тебе. Неужели до сих пор любишь ее? Ах-ха-хаааа! А я тебе чем не подхожу? Полюбуйся, чем я нехороша?

Она, заливаясь призывным смехом, встала и сделала шаг в мою сторону.

Я приподнялся со стула. Еще мгновение, и мои пальцы сомкнулись бы на ее шее. Но в это время дверь резко открылась. Елена Васильевна с опухшими от слез глазами встала передо мной.

- Матвей, я Вас прошу. Не надо. Она не ведает, что творит. Вам бы уехать к себе сегодня.

- Ну уж нет! Извините, дражайшая Елена Васильевна, я достаточно долго исполнял Ваши просьбы и капризы Арины. А теперь не сдвинусь с места, пока не закончу разговор с Вашей ненаглядной дочуркой.

Говоря это, я тихохонько подвигал ее к двери.

- Оставьте нас наедине. Доставьте мне такое удовольствие. – Глядя в ее встревоженные глаза, добавляю: - Не переживайте, я не причиню ей вреда. Слово порядочного мужчины.

Арина с наглой усмешкой наблюдала эту сцену. Казалось, она испытывает истинное наслаждение от возможности выплеснуть наружу всю скопившуюся в ней мерзость.

Когда за Еленой Васильевной закрылась дверь, она издевательским тоном спросила:

- Неужели так интересно узнать, как ты лоханулся?! А ведь я и в самом деле ловко все подстроила! Скажи? Ах-ха-хааааа, - залилась она опять.

Мои желваки задвигались так энергично, что казалось челюсти не выдержат такого напряжения.

- Не скрою, хочется узнать, как тебе это удалось.

- В подробностях или как?

- В мельчайших. Я так думаю, что все началось с эсэмэски о наследстве? Это Ксения тебе о дядюшке рассказала?

- Ой, не могу! Да разве эта тихушница делилась когда-то секретами о своих амурных делах? Во всем помог господин Случай. Эсэмэска пришла, когда Ксюхи не было в комнате. Разве могла я отказать себе в удовольствии прочитать ее? Вот тут-то у меня и созрел план захвата. Уф! Как же я обрадовалась такому подарку судьбы. Сообщение, конечно же удалила, так что бедная сестренка так и не узнала о кончине твоего дядюшки. Прости-прости.

- Значит, ни Ксюша, ни Илья здесь ни при чем, - пробормотал я почти беззвучно.

- Что ты там бормочешь?

- Так, ничего. Мысли вслух. И как же тебе спится после всего, что ты сотворила? Кошмары не мучают? Ведь ты сестру погубила… Мне жизнь…

- Ой, да ладно! А ты не допускаешь, что она где-то отсиживается, как мышь, чтоб не мешать нашему счастью?

Лицо Арины не выражало ничего, кроме злой иронии. Даже потерпев поражение, она наслаждалась злом, которое сотворила. Я же, наконец, понял, почему Ксюша ничего не ответила мне на то сообщение. Арина-змея постаралась. А я порой даже Илью подозревал, что тот проболтался о дядюшкином наследстве.