– Войдите! – откликается мужской голос.

Лёдя входит в богато обставленный номер, где компания хорошо одетых, холеных мужчин и женщин собралась за столом с шампанским и фруктами. Среди них выделяется очень толстый, неулыбчивый человек в парчовой жилетке, с золотой цепью на животе.

Лёдя слегка пятится, полагая, что не туда попал. Но ему распахивает объятия старый знакомый артист Скавронский:

– Что ты там топчешься, проходи!

Скавронский – как обычно, слегка подшофе – обнимает Лёдю и ведет к толстяку с цепью:

– Шпиглер, это юный талант, о котором я вам говорил!

Исаак Шпиглер, крещеный еврей, был известным антрепренером, владельцем театральной труппы «Буфф». Антреприза его бывала более удачной, бывала менее, но, независимо от суммы денег в кассе, толстяк всегда снимал лучший номер в лучшей гостинице города. Потому что он был уверен, что, как говорили в старой Одессе и как повторяют сегодня, «понты дороже денег».

Лёдя, подталкиваемый другом Скавронским, подходит к Шпиглеру, учтиво склоняет голову и представляется:

– Утесов. Леонид.

А Шпиглер безо всяких представлений указывает ему место за столом и задает вопрос в лоб:

– Петь умеете?

Лёдя не успевает открыть рот, как Скавронский отвечает:

– Я же говорил: у него бархатный голос!

Волоокая дама-вамп в ажурной шляпе, играя жемчужным ожерельем на груди, замечает:

– Вот и хотелось бы, Скавронский, услышать его голос, а не ваш!

Скавронский шутливо раскланивается:

– Как пожелаете, мадам Арендс!

– Мадмуазель, – кокетливо уточняет дама-вамп и оборачивается к Лёде: – Так что же, мы вас слушаем…

Лёдя благодарно улыбается ей, слегка задумывается и не находит ничего лучшего, чем затянуть шедевр, за который когда-то получил свой первый гонорар:

Шпиглер взмахивает пухлой рукой:

– Хорошо, хорошо! Только учтите: ничего оперного вам день грядущий не готовит. Так – водевильчики, куплетики…

– А я еще на скрипке могу, – сообщает Лёдя.

– Скрипки тоже не надо! Короче, вы желаете работать в нашем театре «Буфф»?

– В театре?! – Лёдя задыхается от неожиданности. – Желаю, да!

– Ваши условия?

– Условия?.. Мои?..

– Ну, не мои же, – смеется красавица Арендс, наблюдая мучения Лёди. – Шпиглер, дайте ему семьдесят, он милый мальчик.

– Семьдесят?! – изумляется Лёдя.

Скавронский под столом наступает ему на ногу. А Шпиглер ворчит:

Таких денег я платить не могу. Если он так хорош, как вам кажется, дам шестьдесят пять. И сейчас— аванс.

Шпиглер отстегивает Лёде из толстого портмоне несколько хрустящих купюр.

Лёдя обалдел от счастья. Такая сумма гонорара – из какой-то сказки. Последний раз он получил два рубля за выход со Скавронским в интермедии «Разбитое зеркало». А тут сразу: семьдесят… шестьдесят пять… целое состояние, дивный сон! Но самый прекрасный сон может легко обернуться совсем не прекрасной явью, и потому Лёдя поспешно, чтоб не передумали, исполняет ускоренную комическую пантомиму: нервно прячет деньги, не попадая в карман незнакомых брюк Михаила, энергично трясет пухлую руку Шпиглера, обнимает Скавронского и целует ручку Арендс.

Свободной – не целуемой – рукой актриса приглаживает Лёдины кудри.

– У вас красивые волосы… Знаете, Шпиглер, он подойдет на амплуа героя-любовника.

– Посмотрим, – ворчит толстяк.

– Вы убиваете меня, Жанна! – огорчается Скавронский. – Герой-любовник – это же я!

– Только на сцене… – томно замечает Арендс.

Лёдя раскланивается, как китайский болванчик, во все стороны:

– Спасибо! Спасибо! Всем огромное спасибо! – И спешит на выход.

Но его останавливает Скавронский:

– Лёдя! Потратьте аванс с пользой – купите себе фрак.

– Зачем? – удивляется Лёдя.

– Вам придется играть графов и лакеев. И те, и другие в водевилях ходят во фраках.

– Сейчас же куплю! – обещает Лёдя.

Арендс смеется низким хрипловатым смехом:

– И костюмчик купите. Этот вам не совсем впору…

Лёдя растерянно одергивает полы костюма брата.

А дома разъяренный Михаил мечется в нижнем белье: у него через час встреча с управляющим банка, а его замечательный новый костюм куда-то исчез. Папа Иосиф бессмысленно перерывает небогатый набор вещей в шкафу, как будто костюмчик мог затеряться в этом пространстве. А мама Малка лезет под кровать и достает оттуда скомканную одежду.

– Это Лёдька!

Брат Михаил воздевает руки к потолку:

– О, боже! Из-за этого шлемазла я погорю на службе! Скотина!

– Монечка, – укоряет папа Иосиф, – это все ж таки твой брат…

– Это не брат! Это наказание господне!

Если пройти по Тираспольской улице вверх до Старопортофранковской, то эта дорога приведет на площадь, которую одесситы называли «толчок» или «толкучка». И то, и другое наименование исчерпывающе описывало место, где с утра и до вечера толклись желающие продать и мечтающие купить. Причем и те, и другие проявляли гениальное умение торговаться – естественно, каждый в свою пользу.

Лёдя бредет вдоль ряда торговцев одеждой. Его окликает интеллигентного вида продавец:

– Мусье, что вы желаете приобрести?

– Фрак, – не без гордости сообщает Лёдя.

– О, фрак – это вам не пальто! – уважительно кивает интеллигент.

Его коллега – дядька попроще – немедля встревает в разговор:

– Какое пальто? Пальта нету.

– Что он говорит? – откликается третий продавец. – Он говорит, что у него нет пальта? Это прямо-таки смешно: не иметь пальта для такого милого студентика!

– Я не студент, – уточняет Лёдя.

Вот и я думаю, откуда у студента средства на такое шикарное пальто, как я имею предложить? Вот, с диагоналевой подкладкой дубль-фас! Прямо с Парижа! А ну, прикиньте, мусье…

Продавец набрасывает пальто на Лёдю, сдувая невидимые пылинки с видавшей виды одежки.

– Да не нужно мне пальто! – отбивается Лёдя.

Может быть, вы беспокоитесь, что оно станет вам слишком дорого? Так не волнуйтесь, мы договоримся! Яша, поможи!

Вдвоем с помощником продавец втискивает Лёдю в пальто.

– Да оно мне широко…

– И где?! – Продавец собирает в кулак пальто сзади. – А ну, попробуйте застегнуть.

– Не застегивается… Узко…

– А теперь? – Продавец отпускает пальто.

– Теперь – широко…

– Так я ж говорю: это не пальто, а сказка! Вам надо – оно узкое, не надо – широкое!

Лёде все-таки удается освободиться от пальто.

– Я хочу купить не пальто, а фрак!

– Что вы капризничаете, где я вам возьму фрак? Что у меня тут – оперный театр?

Лёдя спасается бегством из ряда верхней одежды и оказывается шляпном ряду. Его тут же цепляет торговец с широкополой шляпой из мягкого фетра:

– Вот эту вещь вы надеваете, так любой банк дает вам кредит! А ну, накиньте на головку!

Лёдя не удерживается и водружает роскошную шляпу на голову. А торговец отворачивается от него и приказывает мальчишке-посыльному:

– Бежи на склад, возьми еще партию этих шляп, скажи: забрали последнюю!

Затем он поворачивается к Лёде и озабоченно смотрит поверх его головы.

– Слушайте, а где тот жлоб, шо мерил шляпу?

Лёдя доверчиво клюет на простенькую приманку:

– Это же я…

– Нет, – качает головой продавец, – тот был такой простой парень…

– Да я это, я! – продолжает клевать на его удочку Лёдя.

Продавец отступает на шаг, картинно закатывает глаза:

– Не может быть! Князь, ей-богу, князь! В этой шляпе вы можете идти на прием к самому градоначальнику!

И дальше по толкучке Лёдя идет уже в новой шляпе.