Глава пятая
«Как ротный простой запевала»
МОСКВА, ТЕАТР ЭСТРАДЫ, 23 АПРЕЛЯ 1965 ГОДА
На приветствие юбиляра брошена самая мощная сила – Ансамбль песни и пляски Советской Армии под управлением Бориса Александрова. Слаженный хор гремит известную песню Утесова, обращенную теперь к нему самому:
Ты счастье знавал и тревогу,
Шагая в жару, в снег и в дождь,
Ты с песнею начал дорогу,
И с песней по жизни идешь.
Как ротный простой запевала,
Ты шел с ней сквозь ветер и дым.
А голоса коль не хватало,
Ты пел ее сердцем своим.
Ты песне отдал все сполна,
В ней жизнь твоя, твоя забота.
Ведь песня людям так нужна,
Как птице крылья для полета!
Утесов слушает, сопереживает, негромко подпевает своей песне.
Когда же она заканчивается, дирижер-генерал объявляет:
– Приказом про Краснознаменному Ансамблю песни и пляски Советской Армии товарищ Утесов Леонид Осипович зачисляется в состав ансамбля с присвоением воинского звания – «ротный простой запевала»!
Ансамбль дружно козыряет, зал аплодирует, а Утесов интересуется.
– Имеется один вопрос: это звание рядового?
– Так точно!
– Слава богу, а то я боялся, что мне пришпандорят генерала!
– Ну, вы и так генерал нашей песни.
– Спасибо, но я опасался, что мне как генералу дадут дивизию и велят командовать: «В бой!» А я не люблю, когда – в бой… Хотя это тоже, конечно, нужно. Но мне больше по душе, когда солдаты возвращаются после боя домой…
И он негромко запевает «Солдатский вальс»:
Давно ты не видел подружку,
Дорогу к знакомым местам.
Налей же в железную кружку
Свои боевые сто грамм.
Гитару возьми,
Струну подтяни,
Солдатскую песню пропой —
О доме твоем,
О времени том,
Когда мы вернемся домой.
ОДЕССА, 1914 ГОД
С рокового выстрела сербского студента Гаврилы Принципа в австрийского эрцгерцога Фердинанда началась Первая мировая война. Еще не было страшного поражения России, еще солдаты бодро шагали на фронт, еще командиры эффектно взмахивали шашками, маршируя впереди колонн и командуя залпами артиллерии, а в небе кружили невиданные в прошлых войнах, забавные и казавшиеся совсем не страшными аэропланы… Но война уже так или иначе вошла в каждую страну, в каждую семью, в каждый дом.
В доме Вайсбейнов опять разгорается скандал.
На диване сидят Лёдя и Лена. Мама Малка с преувеличенным вниманием перебирает крупу на столе. Папа Иосиф нервно ходит по комнате и возмущается:
– Нет, я не понимаю! И где вы были все это время? Так хорошие дела не делаются! Кругом война, а тут здрасьте вам – такие сюрпризы!
– Вот именно – война, – соглашается Лёдя. – Меня могут в любой день забрать в армию. И я хочу, чтобы Лена спокойно пожила у вас.
– А кто она такая – эта Лена? – вопрошает папа.
– Моя жена.
– И где это написано? Вы что, были в синагоге?
– Нет…
– Почему же нет, если она таки твоя жена?
Лёдя пафосно объясняет:
– Потому что не синагога подтверждает любовь! Лена – артистка и не должна связывать себя кастрюлями!
Мама Малка жестко смотрит на Лену. Лена спокойно выдерживает ее взгляд. А папа продолжает негодовать:
– Она – артистка, ты – артист, чудная пара! Но что, интересно, вы собираетесь кушать? И как вы думаете кормить ваших детей, если они таки у вас будут?
Лёдя не снижает накал пафоса:
– Мы не думаем о быте! Мы думаем об искусстве и любви!
Мама ссыпает перебранную крупу в банку и наконец подает голос:
– Будет так! Сегодня вы едете к родителям девушки и получаете их согласие. Затем мы идем в синагогу. А потом вы переезжаете к нам. И не волнуйся, Лёдя, твою жену – но только настоящую жену – мы не обидим.
Папа рад такому разрешению ситуации и облегченно улыбается:
– Только с внуками не тяните, очень хочется понянчить маленьких Вайсбейнов!
Лёдя тоже улыбается с облегчением. Но Лена встает с дивана и говорит так же жестко, как мама Малка:
– Нет, будет так! Мы с Лёдей снимем комнату. Я не собираюсь уводить вашего сына из семьи, но и не собираюсь замуж только из-за древних предрассудков. И отношения мои с Лёдей – это только наши отношения, а вас они касаться не будут. При всем уважении к родителям моего – что бы вы там ни говорили – мужа!
Лена холодно раскланивается и уходит.
Лёдя идет за ней, но оборачивается в дверях:
– Я же ее люблю!
Мама удаляется на кухню, бросив на ходу:
– На ужин сегодня – фиш.
Лёдя убегает за Леной.
А папа, оставшись один, горестно качает головой:
– Мир перевернулся… Оказывается, замуж – это теперь древний предрассудок!
Лёде и Лене все-таки посчастливилось найти работу. Причем – общую. На сцене «Открытого театра» они исполняют дуэт Хаима и Фрадл из пьесы Шолом-Алейхема «Мазлтов»:
ФРАДЛ-ЛЕНА
Я на камушке сидела,
Слезы лила в три ручья:
Девки все выходят замуж,
Осталась одна лишь я!
ХАИМ-ЛЁДЯ
Аж за сердце щиплет!
ФРАДЛ (не видя его)
Ох ты, звездочка моя,
Когда ж невестой стану я?
ХАИМ
Стою я, стою я у самых дверей
И издали любуюсь красотою твоей.
Душенька, голубушка, да что ж это с тобой?
Вот уже неделя, как не виделась со мной!
ФРАДЛ (не видя его)
Эх, покуда я девица,
Я нежна, как голубица.
А как замуж выйду я, —
Горька долюшка моя!
ХАИМ
А вот и я! Я для того и пришел, чтобы сговориться с дорогой моей пташкой насчет помолвки!
В зале военного времени зрителей мало, да и те – старушки, дети и один инвалид. Правда, смотрят они с интересом и хлопают от души.
После спектакля Лена и Лёдя целуются за кулисами. Мимо проходит антрепренер и тактично кашляет. Влюбленные отшатываются друг от друга. Антрепренер настроен элегично:
– Эх, где моя быстро утекшая юность! Когда я жил одним днем и не думал, что будет завтра…
– Завтра будет та же программа, – улыбается Лёдя.
– Завтра программы не будет, – мрачнеет антрепренер.
– А что будет? – удивляется Лена.
– То же, что и сегодня, – война. Кому ходить в театр? Все воюют…
Словно в подтверждение его слов, за кулисами появляется щуплый солдатик.
– Виноват, как бы мне найти Лазаря Вайсбейна?
– Не знаю! – Антрепренер уходит.
Солдатик растерянно смотрит ему вслед. А Лёдя уже все понял и протягивает руку:
– Давай! Я – Лазарь Вайсбейн.
