Неизвестно, снилась Лёде в эту ночь Елена или не снилась. Но на рассвете в гостиничный номер Лёди кто-то настойчиво стучит. Лёдя с трудом просыпается и стонет:

– О-о, кого несет в такую рань!

Из-за двери слышится приглушенный голос купца Ильи Сергеевича:

– Леонид Осипович! Ради бога, мне срочно, очень срочно!

Лёдя сползает с кровати, нащупывает на тумбочке графин с водой, жадно пьет из горла на ходу, двигаясь с полузакрытыми глазами к двери, открывает ее, и глаза его распахиваются на полную катушку. Перед ним стоит Илья Сергеевич – без бороды, без жилетки с золотыми часами, в простом кафтане и даже в лаптях.

– Что с вами?!

Купец мощным животом заталкивает Лёдю в номер, запирает за собою дверь, прислушивается к тому, что происходит в коридоре и лишь после всего этого падает в кресло:

– Я разорен!

Лёдя тоже шлепается в кресло:

– Как… разорен?

– Окончательно и до нитки! – горестно поясняет Илья Сергеевич.

– Нет, это… это просто водевиль какой-то… Не может быть!

– Может. Колебания цен, нечистые на руку партнеры, козни конкурентов… Все обрушилось вмиг… Вот до какого непотребства дошел!

Купец с болью комкает рукой голый выбритый подбородок.

– Вынужден срочным порядком покинуть город…

– Но у нас аренда проплачена только до завтра!

Илья Сергеевич разводит руками:

– Увы, ничем не в силах помочь. Более того, наношу вам еще урон…

Лёдя, уже готовый к самому худшему, спрашивает не без дрожи в голосе:

– Какой… урон?

– Я Катюшу отправляю к тетке в Полтаву. Лишаю ваш театр большого таланта…

Лёдя вздыхает с облегчением, но удерживается от того, чтобы сообщить несчастному отцу правду об этом таланте, и опускает голову в знак большой скорби.

Купец достает из кармана конверт:

– Не смею более мешать. А это вам – прощальный привет…

Илья Сергеевич вручает Лёде конверт и покидает номер. Лёдя с нетерпеливой надеждой вскрывает конверт и достает из него фотокарточку. Заглядывает в конверт и даже трясет его – не застряли ли там деньги? Но ничего, кроме фотографии, не обнаруживает.

На фото изображена несостоявшаяся звезда никопольского театра, а на обратной стороне – надпись: «Не забывай меня и жди, ведь наше счастье впереди! Навеки ваша Катюша».

И вновь труппа пребывает в полном унынии. Лёдя шагает взад-вперед по сцене, думая свою нелегкую думу. Кудрявая артистка не выдерживает напряжения и всхлипывает:

– Что же нам, бедным-бедненьким, делать!

Все шикают на нее, чтоб не мешала титанической работе ума Лёди. А он вдруг останавливается, как вкопанный. И долго молчит. Теперь не выдерживает пожилая актриса:

– Ну же? Ну?

– Есть! – сообщает Лёдя. – Есть один убойный номер!

Афиша у театра гласит аршинными буквами:

ВПЕРВЫЕ В НИКОПОЛЕ!

ПРОЕЗДОМ ИЗ РИО-ДЕ-ЖАНЕЙРО!

МУЗЫКАЛЬНЫЙ НЕГР ДЖОН ДЖОНСОН ИЗ БРАЗИЛИИ!

В зале аншлаг. Ведущий объявляет:

– Дамы и господа! Музыкальный негр Джон Джонсон со своим любимым переводчиком!

Появляются вымазанный черной краской Лёдя и тощий артист. Лёдя кланяется и голосит:

– Гуд бай! Оревуар! Ауфвидерзейн! Ариведерчи!

Тощий артист «переводит»:

– Негр Джон Джонсон сказал: «Здравствуйте!»

Зал смеется. Тощий обращается к Лёде:

– А не скажет ли нам негр Джон Джонсон, долог ли был его путь к нам?

Лёдя отвечает:

– Бердичев, Жмеринка, Крыжополь!

Тощий переводит:

– Негр Джон Джонсон прибыл к нам из Монте-Карло через Монтевидео прямо из Рио-де-Жанейро!

Зал хохочет. Диалог «негра» с «переводчиком» набирает силу.

– А не даст ли нам негр Джон Джонсон несколько ответов на наши вопросы?

– Рахат-лукум сильвупле как дам по морде!

– Уважаемый негр Джон любезно согласился дать нам любой ответ.

Ну и так далее – Лёдя несет абракадабру, а тощий ее «переводит». Публика в полном восторге. Да еще Лёдя играет на банджо и выдает негритянский танчик.

После номера он убегает за кулисы, прислушивается с довольной улыбкой к аплодисментам зала и делает шаг, чтобы снова выйти на поклон. Но путь ему преграждает полицейский.

– Господин негр Джон Джонсон! Дозвольте взглянуть ваши документы.

– А что документы? Документы в порядке!

– О! – радуется полицейский. – Так господин негр разумеет по-русски и без переводчика!

Лёдя, подгоняемый аплодисментами из зала, нетерпеливо рвется на выход, но полицейского ему не обойти.

– А заграничный паспорт у вас имеется?

– Имеется! Все имеется!

Лёдя хочет утереть взмокший лоб и стаскивает перчатку – под ней белая рука. Полицейский опять радуется:

– Ай-яй-яй, зачем обманывать честную публику? Какой же вы негр из Бразилии?

– А я… я имел в виду, что я проживаю в гостинице «Бразилия», – находится Лёдя.

– В нашем городе нет никакой «Бразилии».

– А в Большом Токмаке есть.

– Ага! Не вы ли это сбежали без оплаты из упомянутой гостиницы в Большом Токмаке, подбив к неповиновению и прочих артистов?

– Нет, это не я!

Аплодисменты в зале продолжают бушевать. Лёдя тоскливо мнется на месте, всей душой стремясь к публике. И полицейский смягчается:

– Ну, идите, господин… негр! Там моя теща с моими детишками, они весьма одобряют…

Лёдя спешит на сцену, но полицейский придерживает его:

– Однако чтобы завтра же ноги вашей не было в моем городе!

После спектакля Лёдя, даже не смыв толком негритянский грим, плетется по площади в гостинцу. Навстречу ему фланирует красавица Ленская в нарядном платье.

А между ними на площади стоит пролетка, в которую полицейский подсаживает свое семейство – худосочную тещу и двух ангелочков-детишек. Пролетка уезжает. Полицейский направляется по своим делам. Лёдя бросается к нему в последней надежде.

– Войдите в нашу ситуацию! Куда мы поедем в разгар сезона? Где найдем помещение?

– А вы оставайтесь, у меня для вас найдется хорошее помещение, – ухмыляется полицейский и, меняясь в лице, рявкает: – Тюрьма!

Он разворачивается и уходит. Лёдя уныло торчит на месте. Наблюдавшая эту сцену Ленская подходит к нему:

– Добрый вечер!

Лёдя, несмотря на печаль момента, тут же начинает ерничать:

– А-а, неприступная принцесса! Для вас этот вечер – действительно добрый. Радуйтесь: мы уезжаем и не будем оскорблять вас клоунским соседством!

Елена не поддается на провокацию и говорит мягко:

– Я все слышала.

– А что вы слышали? – не унимается Лёдя. – Может быть, вы слышали, что я сдался? Не слышали и никогда не услышите! Да меня уже в трех городах ждут!

Елена иронично смотрит на хорохорящегося Лёдю. Он осекается под ее взглядом. И вдруг говорит устало:

– А давайте шампанского выпьем. На прощанье. Идемте в ресторан…

Елена улыбается:

– Кто вас пустит в ресторан в таком виде?

Лёдя, спохватившись, стирает грим с лица:

– А, ну да – негр из Бразилии… Ничего, я умоюсь! Вы со мной? – Он протягивает ей руку.

Она, чуть поколебавшись, протягивает свою:

– С вами!

Так, держась за руки, они и выбегают к морю на пустынный пляж. Лёдя смывает грим и плещет на Елену водой. Девушка сначала уворачивается от брызг, а потом входит в азарт и тоже начинает брызгаться, позабыв про свое нарядное платье.

Потом она кружевным платочком утирает его лицо. Они идут по пляжу. Лёдя, как всегда пламенно жестикулируя, что-то рассказывает, Елена смеется. Их руки время от времени невольно встречаются, их плечи соприкасаются, их глаза все чаще находят друг друга… И по этим глазам уже все ясно без слов. Как в песне, которую однажды споет и будет петь долгие годы на «бис» Леонид Утесов: