Та окинула его равнодушным взглядом, говорящим о нежелании разговаривать, и произнесла:

— Консультируют абитуриентов старшекурсники, прошу обращаться к ним, — и взяла в руки лежащий перед ней раскрытый журнал на иностранном языке.

Макс взглянул на текст и, убедившись, что он напечатан на английском языке, произнёс по-английски:

— И всё же, старшекурсники не смогли мне помочь, поэтому я и решил обратиться за помощью именно к Вам.

Татьяна Викторовна изумлённо взглянула на него, даже почему-то покраснела, и продолжила разговор также на английском языке:

— Присаживайтесь, молодой человек, я готова Вас выслушать.

Макс присел на стоящий перед столом стул.

— Татьяна Викторовна, у меня два вопроса. Но сначала два слова о себе. Я — ленинградец. В этом году окончил школу с золотой медалью, владею пятью иностранными языками: английским, немецким, французским, испанским и шведским. Думаю, что имею некоторые способности к литературному творчеству, но пока ничего стоящего, на мой взгляд, не написал, что можно было бы предъявить на суд читателей. Поэтому, после долгих раздумий, решил поступать на филологический факультет в университет, так как рекомендаций в ВУЗ, готовящий специалистов по интересующему меня профилю, не имею и понимаю, что туда мне пока рано поступать. Мне необходимо с толком потратить время учёбы на первом курсе: чему-то стоящему для моей будущей деятельности научиться и одновременно написать несколько литературных произведений, которые я смогу предъявить позже для поступления в литературный ВУЗ. Исходя из этого у меня два вопроса:

— На какую специальность в Вашем университете мне лучше всего сейчас поступить, чтобы даже учёба в течение первого курса была мне максимально полезна на поприще литературного творчества?

— Или мне стоит выбрать для этих целей другой факультет, тогда какой?

Потому что оказаться в армии на два-три года мне совсем не хочется, так как могу потерять за это время не только желание стать писателем, а вообще обучаться чему-либо. Армия есть армия, и это не только наука жизни, как говорят, но и большой тормоз дальнейшим жизненным планам.

Татьяна Викторовна выслушала Макса очень внимательно и тут же перешла на французский язык:

— Вы мне задали очень сложный вопрос, ведь я знаю о писательском труде очень мало. Поэтому советовать что-либо мне очень сложно. Но могу высказать только лично своё мнение, основанное на собственном жизненном опыте. Если такое мнение Вам не нужно, скажите — и я не буду тратить Ваше и своё время попусту.

— Я с удовольствием его выслушаю, — также перешёл на французский Макс, — к сожалению, мнения умных людей до сих пор мне были недоступны.

— Вам ведь семнадцать лет? Я не ошиблась?

— Да, семнадцать.

— Мне — вдвое больше, — опять перешла она на русский язык. — Однако, я не претендую на истину в последней инстанции. Я считаю, что любой человек — свободен и вправе поступать так, как велит ему его совесть и желания. Я попробую «влезть в Вашу шкуру» и интерпретировать Ваши желания и поступки со своей «колокольни».

Первое, в чём бы я остереглась быть уверенной, — это в том, что впереди меня ждёт прекрасное будущее на почве написания литературных произведений в любых жанрах. И мир, и фортуна, а особенно пристрастия людей очень быстро изменяются. Сегодня ты — лидер общественного мнения, завтра — о тебя вытирают ноги даже же самые верные твои почитатели. Поэтому я бы в первую очередь получила такую профессию, которая в любые времена обеспечила бы меня куском хлеба с маслом, а уж потом стала бы покорять литературный Олимп. Всегда любому человеку нужен надёжный тыл и только тогда он может горы свернуть!

Вы имеете всё для того, чтобы получить такую специальность: золотую медаль, возраст, прекрасное знание пяти, по крайней мере двух иностранных языков. Перед Вами расстилается фантастическое будущее — только надо приложить соответствующие усилия.

На Вашем месте я бы поступила в университет и стала профессионально изучать иностранные языки. Похоже, что они Вам легко даются. После получения специального образования перед вами открывается широчайшее поле деятельности: педагогика, переводческая работа, репетиторство, работа гидом с иностранцами и другие, в том числе закрытые для большинства людей возможности, о которых не принято открыто говорить. Я имею в виду армию, спецслужбы и т. п. Утвердитесь в одной из этих ипостасей — и начинайте пробовать себя в качестве писателя, если это Вам так необходимо!

— Я вас понял. Но не получил ответа на самый главный вопрос — на какую специальность мне наиболее выгодно поступить, чтобы предстоящий год был для меня потрачен результативно.

— Я сейчас выскажу крамольную мысль. На мой взгляд, писателем может стать только человек поживший, познавший людей и их характеры, их нужды и чаяния. Идите служить в армию. Там Вы узнаете многое из того, что Вам понадобится для становления писателем. А дальше — определитесь сами, повзрослеете и станете более благоразумны.

«Как права эта женщина! Но это — не мой вариант. Уж что-что, а жизнь-то я всесторонне познал. Похоже, и тут я совет не получу. Придётся опять всё решать самому.»

— Спасибо. Я Вас понял. Но всё же: изучать филологию или иностранные языки? Хоть это «масло масляное». Что мне выбрать исходя из моих стремлений?

— Я бы посоветовала вам выбрать искусствоведение. Любому писателю знание этой науки необходимо. Однако надо иметь в виду, что девяносто процентов того, чему Вас будут обучать — что идеологические клише. И так — везде!

«Смелая женщина. Сказать такое незнакомому человеку, юнцу, и не побояться!»

— Спасибо. Я понял только одно: куда бы я не пошёл учиться, первый год — это для меня просто потеря времени. Тогда мне остаётся одно: сравнить учебные программы литературного института с учебными программами близких по тематике ВУЗов и выбрать тот, изученные дисциплины которых мне могут быть засчитаны в литинституте автоматически. Это сэкономит мне массу времени в будущем. А значит — филология в самом общем виде. Извините, что отнял у Вас столько времени. До свидания!

Макс поклонился и перешёл к одному из столов, где принимали документы на филологический факультет.

Татьяна Викторовна смотрела ему вслед с некоторой растерянностью. Такие абитуриенты ей ещё не попадались.

«Очень интересный молодой человек. Весьма самоуверенный, знает, чего хочет. Похоже — умный и способный к изучению языков. Если поступит на наш факультет, надо проследить за его успехами…»

Состав студентов в группе Макса, в которую его зачислили после приказа ректора об окончании приёмной компании текущего года в университете, ему не понравился. Из шестнадцати человек любая половина — «позвоночники», остальные — «ботаники», сумевшие или получить медали по окончании школы, или, что достойно высшей похвалы: сдавшие вступительные экзамены на все пятёрки. К сожалению, из таких был всего один человек: худенькая девушка из Выборга по имени Варя Смолова, окончившая школу без медали, но показавшая такие знания на экзаменах, что приёмная комиссия не смогла их проигнорировать.

На первом собрании группы 29 августа, как обычно, были выбраны староста, комсорг и профорг. Конечно из состава «позвоночников».

«Какое счастье, что меня минула чаша сия, — размышлял Макс, рассматривая своих коллег. — Хорошо хоть куратором назначили мужичка лет под тридцать, ассистента кафедры Владимира Петровича Гноева, который масляными глазками обводил женский состав группы, останавливая взгляд на наиболее приятных и симпатичных особах.

Знаю я таких кураторов. Ни одну юбку не пропустят, стараясь любыми способами затащить студенток в постель, обещая всемерную помощь при сдаче зачётов и экзаменов и даже пальцем не подумав пошевелить при необходимости. Но это лучше, чем кураторы женского пола: редко, когда среди них попадаются на самом деле болеющие за студентов. Главное для них — получение учёной степени, всё остальное — семечки. Плохо, что в моей группе всего четверо мужичков, то есть четверть всего состава. Сразу могу предположить для них весёлую жизнь, полную приключений и проблем с женским полом.»