— От Хоря!

— В три часа сегодня будьте в пассажирском зале ожидания N1 Витебского вокзала. Стойте около окна у буфета с газетой «Известия» в руках. К Вам подойдут. Спросят: «Как здоровье Михаила Ивановича?». Вы должны уточнить: «Зайцева?». Вам ответят: «Нет, Хорева». Этому человеку передайте документы. Он их просмотрит и, если всё в порядке, передаст Вам конверт для Хоря. Вы всё поняли и запомнили?

— Да. Один вопрос. Что мне делать, если в указанное время встреча не состоится?

— Ожидать. Встреча состоится обязательно. Если до шести часов вечера человек не появится позвоните мне снова на следующий день.

— Хорошо. Всё понял, выполняю.

За оставшиеся до встречи три часа Макс проделал большую работу: будучи режиссёром и постоянным участником в качестве актёра различных постановок в прошлой жизни и поэтому хорошо владея гримом, он сумел своё лицо значительно состарить, воспользовавшись материнским косметическим набором, и заложил за щёки ватные вставки-тампоны, чем сильно изменил форму лица. Оделся в свою одежду, предназначенную для работы в колхозе. Оглядел себя в зеркале и остался очень доволен увиденным: узнать в представшем перед ним отражении в зеркале Макса было невозможно.

Погода портилась на глазах. Набежали тучи, похолодало, пошёл дождь. По пути на вокзал в метро купил газету «Известия» и уже за десять минут до указанного срока стоял в ожидании запланированной встречи. Она состоялась с опозданием в двадцать минут. Подошедший к нему пожилой мужчина проговорил обусловленные фразы, просмотрел переданные ему в конверте документы, остался доволен и вручил Максу конверт для передачи Хорю. После чего развернулся и затерялся среди пассажиров.

Макс спрятал конверт в карман, походил по вокзалу, проверяясь дилетантски от слежки, зашёл в туалет и, выбрав момент, смыл с лица грим, переоделся, спрятав верхнюю одежду в рюкзак и, опять сторожась, поехал на метро домой, сделав несколько ненужных пересадок. Полученный конверт жёг карман: так хотелось посмотреть его содержимое. Тем более, что конверт был туго набит какими-то бумагами. Хотелось верить, что там лежали деньги.

Добравшись до дома, Макс открыл конверт. В нём находились сторублёвые ассигнации: две пачки по сто штук в каждой. Итого двадцать тысяч рублей.

«Неплохо, неплохо! Всего двадцать одну тысячу рублей „заработал“ за сутки. У матери зарплата вместе с премиальными: 105 рублей в месяц. Значит эта сумма составляет её заработок за шестнадцать лет!

Как же лучше всего воспользоваться полученными деньгами? Вариантов много, но надо выбрать наилучший. Будет, над чем подумать в колхозе. А пока деньги надо спрятать. С собой возьму рублей сто мелкими купюрами, остальные спрячу в своём тайнике, который сделал ещё три года назад. Он мне позволял сохранять свои захоронки вплоть до переезда на новую квартиру в 1964 году. И никто посторонний его за эти годы так и не обнаружил, значит, можно в нём и теперь спрятать деньги.»

Отложив сотню на колхоз, Макс спрятал оставшиеся 20900 рублей в свой тайник и стал утюжить свой новый костюм, рубашку, чистить ботинки: завтра 1 сентября, посвящение в студенты и знакомство с сокурсниками потока.

Мать вернулась из рейса за полночь, когда сын уже спал. Увидела приготовленную одежду для такого торжественного события и, успокоенная, съела приготовленный сыном ужин и тоже легла спать.

«Всё же хороший у меня Максим: не балованный, сам за собой смотрит, готовить умеет, обо мне заботится. Вот окончит университет, получит высшее образование, займёт высокую должность, в люди выйдет. Теперь можно и о своей дальнейшей судьбе подумать. Раньше на мужиков не заглядывалась, а теперь что-то стала часто задумываться о том, как свой век доживать буду: сын женится, отдельно жить будет, опять одной оставаться — невмоготу! Да и Иван Васильевич, старший контролёр, вдовец, всё чаще стал со мной заговаривать, интересоваться моей жизнью. Сказал, что живёт один в однокомнатной квартире на Лесном проспекте уже три года после смерти жены. Детей нет. Скоро пятьдесят ему стукнет. Думаю — это не спроста. Пригласил в кино вместе завтра сходить…», — и заснула.

Первое сентября, понедельник. В городе было торжественно. На улицах полно школьников с цветами, везде первоклассники с родителями идут на первый урок. В университете тоже торжественное собрание студентов, выступление ректора, преподавателей. Опять встреча группы с куратором, напоминание о завтрашнем отъезде в колхоз. Сразу появились отказники со справками. Макс оказался пророком: из мужчин он единственный, кто едет на сельскохозяйственные работы в колхоз, и ещё десять одногруппниц. Всего из трёх групп филологов их факультета набралось тридцать семь человек, которые едут в колхоз «Заря коммунизма» в Тосненский район. Сбор завтра в семь часов утра у касс пригородных поездов на Московском вокзале. В Тосно их должен встретить автобус, который доставит студентов в колхоз. Возглавляет их отряд уже знакомая Макса по встрече в приёмной комиссии старший преподаватель их факультета Татьяна Викторовна, а её помощник — куратор их группы Владимир Петрович Гноев.

«Ба! Знакомые все лица! Хоть на английском и французском языках удастся власть поговорить, а то так и язык забудешь», — размышлял Макс, направляясь домой.

А дома его ожидал праздничный обед! Мать сегодня была выходная и ради первого учебного дня сына в университете приготовила его любимые блюда, выставила бутылку сухого красного вина. Посидели, поговорили, а вечером она стала собираться на свидание с Иваном Васильевичем: в кино на Невском проспекте. Засмущалась, когда об этом сыну рассказала. Тот её ободрил, сказал, что правильно она делает, нечего одной дома сидеть, когда знакомые мужчины в кино зовут. Да и вообще, замуж пора выходить, а то раз откажет, два — а потом и приглашать перестанут. Так что сегодня он опять в комнате спать один ложился: мать пришла ночью. Утром встал полшестого, перекусил с вечера приготовленным завтраком, попрощался с вставшей его проводить заспанной матерью, надел рюкзак и отправился на вокзал пешочком, благо они недалеко от него проживали: около Лиговского проспекта.

Из тридцати семи студентов, обязанных выехать в колхоз, на место сбора явилось только тридцать пять человек. Татьяна Викторовна собрала старост групп и приказала за оставшиеся полчаса до отхода поезда в Тосно выяснить причину отсутствия двух человек. На возражения, что это совершенно невозможно заявила, что когда они в войну ездили на сельхозработы, то те личности, что опаздывали или манкировали ими считались врагами народа и отправлялись в ГУЛАГ. Поэтому старосты должны принять все меры, чтобы их отряд в полном составе прибыл и, с честью выполнив задание, убыл в Ленинград. Иначе с ними будет разбираться лично заместитель декана товарищ Ступак, от которого никто никогда ничего хорошего не получал.

Перед самым отправлением поезда появились две опоздавшие студентки: проспали. Конфликт закончился без серьёзных последствий, простым внушением.

Через два часа поездки студенты высадились на вокзале в Тосно, где, конечно, никакого транспорта, присланного за ними, не оказалось. Пока Татьяна Викторовна «обрывала» все телефоны, выданные ей в университете и ставила в известность всех облечённых властью товарищей, ответственных за сельхозработы, время подошло к обеду. Студенты достали свои продукты и перекусили в зале ожидания вокзала. Наконец поступило сообщение, что отправленный за ними автобус по пути в Тосно сломался и его ремонтируют. Как только он станет способен к самостоятельному движению, так сразу приедет за студентами. Ориентировочное время: к шести часам вечера. Автобус приехал в семь и только к десяти часам добрался до колхоза, так как ещё дважды останавливался за время пути на ремонт. Хорошо, что в деревне дома для расселения студентов были уже выделены и поэтому вскоре все разошлись ночевать по домам колхозников.