Уважаемые друзья! Сегодня решается вопрос о присуждении главного приза фестиваля — Большой Сахарной Косточки. У нас осталось два претендента: собака Джозефина (Италия) и Шарик (Советский Союз). Конечно, на первый взгляд итальянская собака выглядит лучше. На второй — тоже. Но, товарищи, дело не во взглядах. Взгляды у нас меняются каждый день, а премия всего одна. И кто ее достоин — не мне вам объяснять. Я кончил. Слово предоставляется товарищу Дворнягину.

Дворнягин. Мне, товарищи, как говорится, в жюрях сидеть не впервой. Я уже открывал конкурс балета, закрывал выставку абстракционистов и вот теперь здесь. Как говорится, по собачьему делу.

Товарищи, я, может, плохо разбираюсь в собаках, но в международной обстановке я разбираюсь хорошо. Вот я и хочу спросить: откуда к нам прибыла эта Жозефина? Она прибыла оттуда, где, как говорится, собака собаке волк. Что она нам несет, товарищи? Не знаю, как вам, а лично мне она не принесла ничего. Хотя у нас каждая собака знает: хочешь быть лауреатом — принеси чего-нибудь в жюри.

Вот тут некоторые утверждают, что их собака культурнее. Не спорю. Но, товарищи, эта Жозефина целый год бегает по заграницам. Она же все видит: Эйфелеву башню, Елисеевские поля, Собор Парижской, извиняюсь, богоматери. А что видит наш Шарик в своей Псковской области? Извиняюсь, кукиш с маслом. Причем кукиш постоянно, а масло иногда.

Далее. Некоторые говорят, что наш пес не умеет себя вести, что он поднял ногу перед столиком западных журналистов. Но он, товарищи, не просто поднял ногу, а потому что захотел. Захотел выразить свой протест против продажности западных писак. И тут я с ним солидарен. Я поднимаю свою руку за то, чтобы такие, как наш Шарик, могли всюду поднимать свою ногу.

Председатель. Спасибо.

Дворнягин. Не за что.

Председатель. А теперь слово предоставляется товарищу Полканбекову.

Полканбеков. Слушьте, я вообще не понимаю, о чем может идти спор? Ты посмотри, какой у них собак гордый, какой высокомерный. А наш собак самый верный, самый преданный. Вот мой друг, товарищ Туркумбулов, между прочим, большой человек, заведующий базой. Ушел на работу, своей собаке сказал: “Сидеть!” Вернулся через десять лет, она еще сидит. Он уже не сидит, а она сидит. Потому что преданный. Теперь я тебя спрашиваю: какой итальянский собака будет десять лет ждать товарища Туркумбулова? Никакой, клянусь честны слово!

Теперь уже так, совсем между нами. Кто такой наш Шарик? Мужчина. Говоря научно, кобель. А кто такой этот Жозефина?.. Не мужчина. Говоря научно, неудобно сказать при женщинах. Так неужели мы перед всем миром дадим первый место этот, извините, не кобель? Нет! Надо наш собак первый приз давать, а из их собаки надо мыло делать. Вот это будет настоящая дружба, клянусь честны слово!

Председатель. Ну что ж, друзья, я думаю, голосовать не стоит. И так все ясно. Главный приз фестиваля единогласно присуждается нашей собаке. Это справедливое решениееще раз подчеркивает девиз нашего фестиваля: “Не в службу, а в дружбу!” В заключение, от себя лично хотел бы добавить идущие от сердца строчки:

Ведущий. Дорогие товарищи, поскольку в зале уже сидит несколько человек, мы решили начать наш устный журнал. Остальные подойдут попозже. Наш журнал открывает врач-терапевт, член редколлегии журнала “Знание — через силу”. Тема его выступления — старость и ее постоянные спутники. Прошу вас…

Терапевт. Добрый вечер, товарищи! Тема нашей сегодняшней беседы… ну, этот, как его…

Ведущий.{подсказывает). Склероз.

Терапевт. Да, и давно. Склероз это очень опасная болезнь. Особенно часто она бывает у этих… ну, этих, которые все время думают…

Ведущий. У писателей?

Терапевт. Да. Нет, у этих, у читателей. При склерозе человек должен… должен… Я вам ничего не должен?

Ведущий. Нет.

Терапевт. А вы мне?

Ведущий. Тоже нет.

Терапевт. Странно, откуда же у меня деньги?.. Ну ладно… {Пауза, осматривается.) Где это я? Ах да, на устном журнале… Так вот, каковы симптомы склероза? Прежде всего потеря этой… ну, как ее… полная потеря… Ну ладно, есть и другие признаки. Потеря этого… Ну когда без удовольствия… ешь. Ну, вы понимаете! Так вот, если полностью потеряно то, что я забыл, и нет этого, что без удовольствия, значит, у вас склероз.

Как вылечить склероз? Очень просто. Мед, мед, мед. Только мед. В нем сила. Но увлекаться нельзя… женщинам. Они такой народ, от них все несчастья. Поэтому надо себя ограничивать. Одна ложечка ме да мажется на это… натощак, и ешь его на здоровье, и тебе не страшен никакой диабет. Одним словом, товарищи, бойтесь… ангины! Потому что нет ничего страшнее, чем ревматизм.

Ведущий. Большое спасибо.

Терапевт. За что?

Ведущий. За ваше выступление.

Терапевт. А разве я уже выступал?.. Ах, да… Ну тогда я пошел. Где у вас это…

Ведущий. Выход?

Терапевт. Нет, бухгалтерия.

Ведущий. По коридору налево.

Терапевт. Мужская?

Ведущий. Нет, женская.

Терапевт. Ну, я пошла (уходит).

Ведущий. Наша следующая страничка посвящена изобразительному искусству. Некоторые считают, что это искусство доступно не каждому. Это неверно. Сейчас благодаря художественной лотерее изобразительное искусство стало доступно каждому, у кого есть пятьдесят копеек. Итак, позвольте представить нашего гостя, скульптора-монументалиста.

Скульптор. Я, товарищи, скульптор-крупноформист. Создаю произведения весом пятьсот тонн и выше. Мои творческие орудия: лом, кирка, кувалда. В особо монументальных случаях применяю порох и динамит.

Некоторые критики упрекают меня в примитивизме. Попробовали бы эти горе-критики поработать кувалдочкой на восемнадцатиметровой высоте. Тут уж, как говорится, не до искусства. Тут бы живым остаться.

В прошлое время все мое творчество было посвящено созданию одного образа. И этот образ вы могли встретить на станциях Курская, Таганская, Павелецкая, далее везде. Сейчас мой диапазон стал более широким. Я работаю над образами трижды Героев Социалистического Труда, дважды героев этого же труда и даже над образами простых лауреатов Государственной премии.

Ведущий. А над чем вы работаете сейчас?

Скульптор. Ну, работы хватает! С утра я обычно ваяю. А когда наваяю, сажусь за книгу воспоминаний “С кувалдой по жизни”

Ведущий. А что-нибудь крупномасштабное ваяете?

Скульптор. Конечно. Сейчас покажу.

Четыре человека с трудом вносят каменную глыбу.

Вы видите фрагмент из моей новой работы “Кочегар, читающий газету”. Перед вами нога кочегара. Но уже по этой ноге видны незаурядный ум и огромное духовное богатство этого обобщенного образа. Думаю закончить работу еще в этом десятилетии, если, конечно, хватит пороху…

Ведущий. Благодарю вас. Разрешите от имени редколлегии нашего журнала пожелать вам приделать к этой ноге все остальное. (Смотрит в зал)… Товарищи, товарищи, куда же вы все уходите? Подождите, у нас осталось всего две странички… Ну и ладно!

Продолжаем наш устный журнал. Наверное, многих из вас волнует вопрос: то ли мы пьем. К сожалению, люди часто пьют совершенно не то. Вы спросите, что же тогда то? Отвечу: это чай и кофе. Сейчас перед вами выступит наш гость, сотрудник института чаеведения, который расскажет об этих замечательных напитках.

Сотрудник. Чай — старинный русский напиток, завезенный к нам из-за границы. Но по-настоящему пить его начали только у нас, в России. Первые упоминания о чае встречаются еще в старинных народных былинах. Например: “А ты меня, князь Володимир, чай не помнишь?”