— Я позову кого-нибудь, — испуганно говорит она.

Вот этого делать не надо. Это я знаю точно.

— Постой! Остановись хоть на мгновенье…

Но в этот момент все возвращаются с обеда, и сценка прерывается на самом интересном месте. Я еще долго не могу выйти из образа и весь оставшийся день играю роль Героя-Любовника — с нашими сотрудницами и секретаршей директора Генриеттой Павловной.

Вечер. Та же декорация, что и утром. В окна падает свет уличных фонарей. В комнате полумрак. Посреди комнаты в мягких креслах сидят супруги. Это я и Ольга. Сейчас самое время играть Любящего Мужа, но я с головой ушел в роль Человека, Читающего Газету.

— Кофточку сегодня видела, — робко говорит жена.

— Все больше товаров выпускает наша легкая промышленность, — читаю я вслух.

— Нет не нашу. Венгерскую.

— В этом году в два раза вырос товарооборот стран-участниц СЭВа, — продолжаю я.

— Купить хотела, да денег нет.

— Помощь странам, пострадавшим от землетрясения.

— Коля, — говорит жена, — ты мне не дашь сорок рублей?

Я откладываю газету, и во мне просыпается Председатель Кассы Взаимопомощи.

— Откуда?! Откуда у меня сорок рублей? Я деньги не печатаю!

— Но я же не так много прошу.

— Ну и что? Тебе дай, другой, третьей… Так нам, дорогой товарищ, никаких денег не хватит.

Жена уходит на кухню, и оттуда слышится ее плач. Кажется, я немного пережал. Неудивительно, ведь сегодня было сотое представление этой сцены. Я иду на кухню, чтоб ее успокоить.

— Вот, — всхлипывая, говорит Ольга свою традиционную реплику, — говорила мне мама, чтобы я за тебя не выходила.

Как только я это слышу, я сразу становлюсь Руководителем Группы.

— Между прочим, мы здесь никого не держим. Хотите уходить — скатертью дорога. Другую найдем на ваше место. Помоложе и поспособней.

Я возвращаюсь в комнату и включаю телевизор. Сейчас начнется мой любимый хоккей. Но как только на экране появляются переполненные трцбуны, открывается дверь и входит мальчик лет двенадцати или четырнадцати. Это мой сын. Надо бы взять роль Заботливого Отца, но я не могу. Я занят в эпизоде “Человек у телевизора”.

— Папа, — говорит мальчик, — я тебе одну вещь хочу сказать. Только ты не расстраивайся.

— Чего расстраиваться, — бодро отзываюсь я, не отрываясь от экрана. — Ведь после второго периода счет 3:1 в пользу “Спартака”.

— Пап, ты послушай. Я сегодня подрался на уроке. Это все Валька. Он первый в меня плюнул.

— Плюнул? Это не по правилам. Его надо удалить из класса на две минуты.

— Не знаю… Только тебя завтра к директору вызывают.

— Безобразие! — говорю я. — Возмутительно! Он же коньком шайбу забил, а судья засчитал.

Сын пытается что-то сказать, но я не слышу, потому что весь стадион хором скандирует: “Шай-бу! Шай-бу!”

— На уроках надо заниматься, — говорю я, когда на экране возникает пауза. — А то кончишь школу и с двух метров в ворота не попадешь. Ну все, иди спать. На сегодня разговор окончен, вел репортаж твой папа.

Часы бьют одиннадцать. Сцена пустеет. Я смываю грим и ложусь в постель. Все тело блаженно ноет от прикосновения прохладной простыни. Господи, до чего же я устал! И кто только сказал, что у артистов легкая жизнь…

Вы замечали, что когда мы попадаем в необычную ситуацию, когда жизнь ставит перед нами сложную задачу — что нам приходит на помощь? Ни логика, ни знания, ни высшее образование… Нам на помощь приходит интуиция или, как мы говорим, внутренний голос. Что это такое — никто не знает. Но мы всегда чувствуем, что внутренний голос где-то здесь, рядом, витает над головой, что-то нашептывает на ухо. И когда ты теряешься, не знаешь, как поступить, сразу появляется он: все знающий, все понимающий, умнейший из умнейших, мудрейший из мудрейших — твой внутренний голос.

Под звуки восточной музыки выходит Внутренний голос в чалме. Голос залезает на стул и оказывается над головой Сидорова

Голос. Ну что, дорогой, опять проблемы?

Сидоров. Да есть одна…

Голос. С женой советовался?

Сидоров. Нет.

Голос. Молодец! А то она насоветует… Ну, рассказывай.

Сидоров. А что рассказывать? Ты же сам все знаешь. Я в этом НИИ уже двенадцать лет работаю. Работаю хорошо, мозги варят. А сейчас освободилось место зав. лабораторией. Я хочу, чтобы на это место назначили меня.

Голос. А я при чем?

Сидоров. Посоветуй! Ты же умнее меня. Не могу же я сам написать заявление и сам предложить свою кандидатуру. Это неудобно, ты согласен?

Голос.(подумав). Неудобно знаешь что? Штаны через голову одевать.

Сидоров. Знаю, ты мне уже говорил.

Голос. Тогда в чем дело? Действуй.

Сидоров. А вдруг откажут?.. Нет, я боюсь. Голос. Одна боялась, знаешь, что вышло? Сидоров. Знаю, знаю, ты тоже говорил. Голос. Знаешь, так иди.

Сидоров. Тебе легко говорить! А я не могу сам за себя просить.

Голос. У нас пока сам не попросишь — ничего не дадут.

Сидоров. Да? Ты мне раньше этого не говорил.

Голос. А чего говорить? Это и так все знают. Ну смелей, смелей, что у тебя за характер? (Берет его за шиворот.) Иди, положись на меня.

Вталкивает его в кабинет. Там за столом сидит Директор.

Сидоров. Здрасьте, товарищ директор…

Директор. А, Сидоров, вы ко мне?

Сидоров. Нет, извините, я ошибся (поворачивается к выходу).

Голос.(расставляет руки). Стоять!

Директор. Да вы проходите, садитесь.

Сидоров. Спасибо, я…

Голос. Сидеть!

Сидоров садится, за его спиной встает Внутренний Голос.

Директор. Ну, что у вас?

Сидоров. Да у меня… собственно…

Внутренний голос достает из кармана заявление, вкладывает в руку Сидорова, кладет ее на стол.

Директор, (читает). Так… Значит, вы просите назначить вас зав. лабораторией. Я правильно понял?

Сидоров. Нет, я не прошу! (Голос шепчет на ухо.) Я требую.

Директор. Ах, даже требуете. Интересно… А вы не подумали, что на эту должность есть другие кандидаты. Матюшкин, например, чем не зав. лабораторией?

Сидоров. Этот пьяница? Да ему вообще здесь не место!

Директор. Ох, какой вы… не место. Он ведь у нас многодетный отец. Неужели вам его не жалко, а?

Сидоров поворачивается к Внутреннему Голосу.

Голос. Гнать поганой метлой!

Сидоров. Да ты же слышал, жалко.

Голос. Жалко, знаешь где?

Сидоров. Знаю. (Директору.) Товарищ директор, жалко знаете где?

Директор. Знаю, мне уже докладывали. Ну, хорошо, оставим Матюшкина. А Карсавина, разве плохой инженер?

Сидоров. Карсавина? Да она, если говорить откровенно… она вообще… (Голос зажимает ему рот)… а не инженер.

Голос. Ты что, спятил? Это же его симпатия.

Директор. Ну что вы молчите? Какого вы мнения о ней как о женщине, как о специалисте?

Сидоров. Ну, как женщина… она специалист.

Директор. А Николаев, Петров, Кузьменок? Почему вы решили, что именно вы подходите на эту должность?

Сидоров. Не знаю, мне так подсказывает внутренний голос.

Директор. Да? А другие доводы у вас есть? Более веские. Если есть, так выкладывайте. Давайте, не стесняйтесь!

Сидоров смотрит на Голос. Голос достает красивую бутылку, ставит ее на стол директора.

Директор. Это что?

Сидоров.(смотрит на этикетку). Это коньяк. Французский.

Директор. Да вы в своем уме? Вы мне что, взятку предлагаете? Да как вы посмели?!

Сидоров. Это не я, это внутренний голос.

Директор. Да плюньте вы на свой внутренний голос!