— Нравится?

— Да! — только и смогла выдохнуть она.

— Лешка, это не девушка, это огонь! — восхищенно воскликнул Алик.

— Я знаю, — отозвался парень и, еще раз коснувшись ее губ, выпустил ее из рук и стал подниматься на сцену.

Как раз объявили его выход.

— Злата, ты не представляешь… — начал Алик.

Но девушка не стала слушать его восторженные речи.

Схватив его за руку, она потащила его за собой в толпу зрителей.

— Пошли со мной я хочу видеть, как Лешка будет выступать, — сказала она.

И Алик пошел.

Блотский не был так эмоционален и весел на сцене, как Злата Полянская Да и песни, которые он пел, были другими. Но го, как он держался на сцене, покоряло людей не меньше недавнего феерического выступления Златы. Его сдержанность и спокойствие, его улыбки и взгляды, его голос, чистый, сильный, мелодичный, очаровывали людей. В его песнях тоже были эмоции, Леша умел выделить их интонацией, тембром и мимикой. но они были сдержанны и как-то по-мужски лаконичны. На Блотского смотрели так… И Злата смотрела, как зачарованная. смотрела, улыбаясь, ловя его взгляд, и чувствовала, уже не в первый раз, как на глаза наворачиваются слезы, слезы радости и счастья…

Стремительно бежали дни, яркие, солнечные, веселые. С нескончаемым гомоном птиц, машин, людским потоком, невероятным ароматом цветущих кустов, плывущим над городом. И каким-то невообразимым, нескончаемым, радостным возбуждением, бурлящим в крови.

Они походили на калейдоскоп, разноцветные и неправдоподобные, каждый раз новые и непохожие. Каждый раз в них было что-то особенное. Каждый следующий день преподносил новые сюрпризы и открытия.

Все дни, наполненные от края и до края событиями, начинались рано утром и заканчивались поздно вечером.

В эти дни Злата Полянская впервые оказалась в звукозаписывающей студии, пусть не профессиональной, но очень неплохо оборудованной. У Димона дома, в цокольном этаже, родители отвели комнату, которую он и обустроил. Конечно, студия была любительской, но аппаратура новой и дорогой. Настоящий микрофон, большие наушники и пульт звукозаписи. Парень зарабатывал неплохие деньги, делая всем желающим профессиональные демо-записи. Они и Злату затащили туда, намереваясь попробовать записать профессионально песню «Ах, мамочка…» на цифровой носитель и послушать, как она звучит.

Злата волновалась, поэтому не сразу согласилась, уверенная, что ничего толкового из этого не выйдет. И все же тот, кто однажды стоял на сцене, пусть не профессиональной и небольшой, кто видел глаза зрителей и их восторг, слышал шквал аплодисментов и смог почувствовать и прочувствовать тот особенный тонкий, но такой невероятный энергетический контакт, обмен эмоциями, вряд ли так легко сможет это забыть. Петь у студийного микрофона оказалось куда сложнее, чем на сцене перед людьми. Здесь необходим был профессионализм и специальное образование или хотя бы бесспорный талант, а у нее не было ни того, ни другого, ни третьего, по крайней мере, она так думала. К тому же очень сложно было петь эмоционально, будучи скованной микрофоном и этими самыми наушниками. Ее поход в студию был сложным и волнующим и тем более радостным, когда оказалось, что у нее неплохо получается.

Готовясь ко Дню Победы, ребята много репетировали, собираясь в Лешкиной квартире. Кроме «Катюши», которую девушка должна была исполнить в парке Горького, они все же решили попробовать спеть «День Победы» дуэтом. И оказалось, у них хорошо получается. И у Полянской, и у Блотского голоса были одинаково чистые, звонкие, сильные и звучали они в дуэте весьма созвучно. Кроме этого, Лешка собирался спеть «Идет солдат по городу».

Алик и Димон подолгу засиживались у них, и чаще всего поесть ребятам было некогда, тогда Злата, будучи все же единственной девушкой среди них, шла на кухню и готовила на скорую руку гору бутербродов и заваривала чай. А когда времени было чуть побольше, могла побаловать парней чем-нибудь вкусным и домашним.

Ежедневно она звонила в Горновку, и каждый раз после разговоров с родными, которые оставались все еще там, она как будто душой соприкасалась с родными местами, и ей чуть-чуть становилось легче. Здесь, в Минске, среди этого бесконечного головокружительного круговорота событий иногда ее все же охватывали приступы тоски. Она скучала по деревне. И каждый раз, засыпая, воскрешала в памяти бескрайние просторы и тихие весенние сумерки.

Девушка уже знала: она сердцем и душой принадлежит Горновке и никогда не сможет подолгу жить где-то еще.

Кроме репетиций и всего этого ежедневного хаоса, Леша еще и деньги пытался зарабатывать, занимаясь программированием. Да, творчество было возвышенным и прекрасным, но кушать хотелось каждый день, и за неплохие деньги он выполнял заказы.

В это время Злата, обычно стараясь ему не мешать, уходила из квартиры, заранее договариваясь о встречах с однокурсницами, или просто гуляла в одиночестве по магазинам, разглядывая нарядные витрины. А если погода не позволяла, уносила на кухню свой ноутбук и потихоньку работала, делая наброски нового романа. А то и вовсе забиралась с ногами в кресло, брала в руки книгу и могла, не шелохнувшись, просидеть не один час. За все эти дни они лишь единожды выбрались навестить Лешкиного отца, и лишь однажды, выпроводив вечером ребят, Лешка отвез Злату в Троицкое предместье. Он помнил, как, побывав здесь прошлым летом, девушка восторгалась этим небольшим островком старины в центре большого шумного города.

Взявшись за руки, они долго бродили по неровным, запутанным улочкам предместья, а потом до темноты стояли на мосту, любуясь меркнущим закатом и рекой.

Влажная прохлада, поднимаясь от реки, окутывала все вокруг легкой дымкой, и в этой дымке Остров слез, казалось, плыл. Золотистая подсветка отражалась в воде и дрожала, потревоженная легким ветерком. Зрелище это было таким невероятным и таким же захватывающим, что от него невозможно было оторвать глаз.

Обнявшись, они стояли так до поздней ночи, а потом бежали в метро, чтобы успеть на последнюю электричку.

Эти теплые майские деньки пролетели как одно мгновение.

В то последнее утро, 9 Мая, они не особенно спешили. Концерт в парке Горького начинался только после торжественного шествия на площади Победы, так что ребята смогли спокойно собраться, позавтракать и, условившись с друзьями встретиться в парке, отправились в город.

Сегодня, как и в тот первый день, они не стали менять костюмы, потому что других у них не было, просто прикололи к груди патриотическую ленточку да купили в цветочном магазине два десятка гвоздик. В парке, они знали, будут ветераны, и пройти мимо, не поздравив их с таким великим событием, не сказав теплых слов благодарности, не подарив цветы, они бы не смогли.

Перед выходом на сцену Злата снова волновалась. Ее переполняли эмоции, а песни, которые предстояло спеть, были слишком глубокие, сильные, патриотические. Петь их и видеть глаза стариков, собравшихся у сцены и оставаться при этом спокойной оказалось невозможным. У Златы слезы дрожали на ресницах и ком вставал в горле, когда она пела «День Победы». А потом не смогла со сцены поздравить ветеранов, просто склонилась перед ними в низком поклоне, не стесняясь слез Поздравлял Леша, держа ее за руку.

Исполнив отведенные им три песни ребята покинули техзону у сцены, намереваясь отправиться гулять.

— Простите, — им навстречу вышли две девчонки. — Мы с подружкой слышали, как вы пели! Вы здорово пели! Мы видели ваше выступление еще Первого мая, нам и тогда понравилось, но подойти мы постеснялись! Можно мы с вами сфотографируемся? Вот, у нас есть фотоаппарат!

— Конечно! — Злата улыбнулась. — А вам нравятся народно-патриотические песни? — не смогла не задать этот вопрос Полянская. Девчонки ведь были еще школьницами, а девушка знала, нынешнее подрастающее поколение слушает другую музыку. Народное пение, даже в современной обработке, это «неформат», и если это и интересно, то только людям старшего поколения, но отнюдь не молодежи.