— Зачем?

Наташа сделала вид, что не поняла.

— Что зачем?

Колька раздул ноздри.

— Не прикидывайся дурой. Все равно не поверю. Зачем вы его тревожили?

Девушка наморщила нос, словно где-то рядом запахло дерьмецом. Выдала с вызовом:

— Вот только не надо опять про хозяина, — она сделала рукой останавливающий жест. — Хватит. Наслушались уже. Нет никакого хозяина. Сказки все это.

— Как знаешь. Только потом не пожалей.

Колька резко поднялся. Взял миску, чашку, ушел под навес. Зиночка окинула всех неуверенным взглядом, поспешила за ним.

— Утешать будет, — сказал Эдик. — Ей всех жалко.

Наташа почти швырнула свою посудину на траву. Сверкнула глазами.

— Нет, — сказала она, — вы действительно верите в этого сказочного хозяина?

Мы с Юркой переглянусь. Так вышло, что да, действительно верили. Почти… Тоха был уклончив:

— Как тебе сказать… За эти пять дней столько всего произошло. Не хочешь, а поверишь.

— Совсем свихнулись.

Девушка поглядела почему-то не на меня, а на Юрку.

— И ты веришь?

— Ну… — Он замялся, нерешительно пожал плечами, почти проблеял: — Наточка…

— Хватит Наточкать. У вас у всех мозги съехали набекрень. Какой хозяин? Какие шаманы? Какое проклятье? Вы что? Мы с вами живем в двадцатом веке! Еще немного и наша страна построит коммунизм! А вы, как бабки старые. Еще скажите, что Бог есть! Что верите в Бога. Ну? Скажите!

Мне жутко захотелось сказать, что есть. Пусть не Бог, но точно высший разум. Должен же был кто-то создать весь этот бедлам, гордо именуемый человечеством. Не из бактерий же мы, в самом деле, зародись.

Но над поляной разлилось молчание. Никто не спешил высказываться. Мы трое лишь переглядывались украдкой.

— Стыдно, — сказала Наташа с укором. — А еще комсомольцы. Позор.

Она уселась на свой пенек. Гордая. Красивая. Яростная. С прямой спиной. Уставилась куда-то за палатки.

Юрка попытался ее успокоить. Подхватил с земли чашку, протянул, сказал ласково:

— Наточка, попей чайку, а то совсем остынет.

Она отпихнула его руку, процедила сквозь зубы:

— Пошел ты со своим чаем, предатель.

Потом обернулась ко мне.

— Миш, я в палатку. У меня голова разболелась. Пойдете к раскопу, про меня не забудь, позови.

И ушла. Тоха восхищенно покачал головой:

— Во дает. Огонь-девка. Ничего не боится.

Юрка почему-то обиделся.

— Сам ты девка. А она Наташа.

Очуметь. Нашли из-за чего ссориться. Я оставил их решать эту важную проблему и отправился под навес, к Санжаю.

К раскопу выбрались только через час. Я думал, Колька туда ни за что не пойдет. Но нет, он топал одним из первых. И вид у него снова был непроницаемый.

Наташа шла в самом хвосте, вертела в руках выдранную по пути травинку, хмурила брови, шевелила губами, словно спорила беззвучно с невидимым собеседником. Я решил держаться от нее подальше. Мне совсем не хотелось попасть под раздачу. И боялся я не импульсивную девушку, а самого себя. Я не был уверен, что смогу отреагировать на придирки спокойно.

За прошедшие пять дней ребята основательно потрудились. Место раскопа прикрыли от дождя брезентом. Лаз расширили и укрепили подпорками. Из шаманской могилы вынули почти весь грунт, намытый тюда десятилетиями.

Орудовали варварски: киркой и саперными лопатками. Я невольно представил себе реакцию настоящих археологов на все это безобразие и… промолчал. Археологов здесь не было. И, положа руку на сердце, вряд ли они сюда когда-нибудь доберутся.

На расстеленном полотне у самого края лежал череп и удивительно сохранная левая кисть. Ясное дело, одни кости, без тканей. Потом еще какие-то обломки костей, разнокалиберные черепки, какая-то совершенно непонятная требуха.

В этом я был полным профаном — не смыслил вообще ничего. Поэтому встал в сторонке и принялся наблюдать со стороны.

Наташа с энтузиазмом совала то одну, то другую находку под нос Антону. Зиночка всплескивала руками, восторженно щебетала. Санжай морщил нос и, как заведенный, повторял:

— Все это надо зарыть обратно. Беду накличем.

Его никто не слушал. Над раскопом царили всеобщее веселье и эйфория. Находки передавали с рук на руки, восторженно цокали языками. То и дело звучало: «Открытие! Прорыв! Новое слово!»

Рядом тихонько встал Эдик. Я склонил к нему голову, решил узнать:

— Чем они все так довольны?

— Черт их знает, — Эдик был не многословен, — я сам не понимаю. Мусор сплошной. Ладно, когда нашли золотой онгон. А тут черепушка и разная фигня.

Меня вдруг осенило, что об онгоне я так толком ничего и не узнал. И этот пробел надо было срочно восполнить.

— Скажи хоть, какой из себя пропавший идол.

Эдик выставил вперед ладонь, разделил ее второй рукой пополам, сказал:

— Небольшой, примерно такой. Полый. Очень отдаленно напоминает фигурку медведя.

Я совершенно искренне изумился:

— Такой маленький?

— Маленький?

Мы оба не заметили, как подошел Санжай, а потому от неожиданности вздрогнули. Колька криво усмехнулся.

— В нем золота килограмма полтора. Оно, знаешь, какое тяжелое?

Сегодняшний день был полон сюрпризов. Я знал, что золото тяжелое, но что настолько… Поэтому прикинул размер и показал его двумя пальцами.

— Вот такая финтифлюшка и полтора кэгэ?

— Ага, — Эдик охотно кивнул. — Для меня это тоже было открытием.

Колька вновь стал серьезным.

— Дергают хозяина за усы, — сказал он мрачно. — Точно доиграются. Мало нам, что Генка пропал…

Это прозвучало очень грозно. И мысли у меня понеслись совсем не радужные. Колька развернулся и пошел обратно в лагерь.

— Миш!

Наташа наконец-то вспомнила обо мне. По правде говоря, лучше бы и не вспоминала. Дала бы мне улизнуть вслед за Санжаем. Но нет, не срослось.

— Иди сюда, глянь, что мы тут нашли.

Ко мне обернулись лица всех доморощенных археологов. Вид у них был такой счастливый, что мне стало неловко их расстраивать отказом.

— Иду, Наташ, — сказал я.

Потом схлопотал от Эдика дружеский тычок в плечо и пожелание «ни пуха».

— К черту, — сказал я на полном серьезе

Улыбнулся во все тридцать два зуба и отправился на археологическую пытку.

Ближе к полудню, когда вернулись с раскопа и наскоро перекусили, Юрка опять сцепился с Антоном. Обсуждали, когда идти вновь на поиск дороги. Тоха отказался брать Юрку наотрез. Санжай поддержал это решение.

Я их прекрасно понимал. Эта обуза нужна была в походе, примерно, как пятое колесо телеге — проблем уйма, пользы ноль. Юрка с этим был категорически не согласен. Он считал себя невероятно полезным. Принялся доказывать, загибая пальцы:

— Во-первых, я нашел пирит. Во-вторых, выяснил, почему врет компас, в-третьих…

Тут возникла серьезная заминка. Санжай довольно ухмыльнулся, хотел уже было что-то сказать, но Юрка нашелся:

— Я вам грибы помогал искать!

Тут заржал даже я. А Колька не смог промолчать:

— Помним мы твои грибы. Так успешно искал, нет слов! Утром все кусты в округе благоухали. Благо, нашел всего один и попробовал сам.

Тоха подвел итог, спросил:

— Все? — Ответа не дождался. — Тогда я посчитаю, все остальное. — Он хлестко и язвительно перечислил все Юркины подвиги. — Во-первых, ты постоянно скандалил. Во-вторых, устроил драку с Колькой. В-третьих, отравился поганкой. В-четвертых, едва не утонул в болоте. Этого хватит?

— А что, было еще? — заинтересовался Эдик.

Тоха неопределенно махнул рукой.

— По мелочам.

Юрка понял, что заступаться за него никто не станет. Психанул, топнул ногой, нырнул под навес и вышел оттуда уже с садком и спиннингом. Спросил:

— Миш, поплывешь со мной?

— Куда, — не понял я.

— На Кудыкину гору!

Он слегка выпустил пар и успокоился.

— Куда-куда, за рыбой. Тут все умничают, но никто не думает, что дальше будем жрать. Рыбы наловить надо.