Так, сейчас собрался, Ризанов.

Пока перехожу из коридора в коридор, нерв бьет все сильнее.

Как они здесь ориентируются? То швабры и ведра, вешалки, еще, черт знает, что. Двери, на которых, мать его, только одна фраза “служебное помещение”.

Наконец, судя по всему, иду в правильном направлении, замечая ряд гримерных.

Вряд ли будет подписано, придется импровизировать.

Заглядываю в одну, и там обнимающиеся балерины сначала вскрикивают. А потом, оглядев с ног до головы начинают улыбаться.

Простите, дамы, но я не ваш поклонник.

В следующем помещении и вовсе натыкаюсь на мужчин, которые вызывают желание только материться.

Эти их костюмы вблизи прямо пугают.

А вот дальше…прежде, чем открыть дверь прислушиваюсь, но голосов не слышу.

Кажется, что нашел.

Она тут, не объясню, просто черт возьми, знаю.

Собравшись с духом, стучусь.

Однако, в ответ раздается тишина.

Осмотревшись по сторонам все же дергаю ручку, и в ноздри ударяет ее аромат. Но кроме этого ничего и никого.

Ну, сюрприз, так сюрприз.

Захожу внутрь, доставая подарок из кармана, чтобы положить на ее столик. Но что-то не дает молча оставить, поэтому задерживаюсь. Осматриваю помещение, идеально разложенные вещи, как и всегда. Эта девушка всегда удивляла способностью в полном хаосе оставлять порядок за собой.

В то время как решаю, что лучше подождать снаружи, дверь открывается. На пороге появляется Вероника, о чем то говорящая с тем мужиком.

Н-да. Глупо вышло.

— О, сосед! — озвучивает хороший парень и Ника ошарашено поворачивается в мою сторону.

Стою, выдавливая из себя нечто вроде улыбки.

— Доброго вечера.

— Артур?! Привет. — подходит ближе, сменяя шок в глазах на улыбку: — Андрей, давай попозже обсудим итоги. — говорит тут же, несмотря на своего собеседника.

И это, мать его, льстит.

Ну точно пубертат.

— Привет. — повторяет она: — Ты видел шоу?

— Да. — киваю в подтверждении: — Ты проделала великолепную работу.

Лицо девушки вытягивается, и она, поникнув, лишь кивает.

— Ник, я просто не увидел той балерины, от которой захватывало бы дух. — чуть тише признаюсь ей.

Тут же вспыхивает, но не поднимая взгляд, улыбается.

Отдает такой ностальгией.

— Зашел поздравить… — продолжаю я: — И кое-что тебе отдать.

Вскидывает глаза, а в них вопрос. Протягиваю ей, тихо проговаривая:

— Я возвращаю то, что должно быть твоим. Право принимать или нет…у тебя.

Направляюсь в сторону двери, чтобы дать понять, что сейчас я не требую ответа. Но, чуть обходя ее, останавливаюсь, чтобы все же произнести хриплым шепотом:

— Абсолютно неважно, жестокое прошлое или тяжелое настоящее, Красивая. Во всех вариантах, ты — мое счастье. Позволь подарить его и тебе.

С бешено клокочущим сердцем выхожу, тихонько прикрыв дверь.

По наитию ищу выход. А когда оказываюсь у него, меня встречает моросящий дождь и хороший мужик.

— Вы могли неправильно понять. — с ходу начинает он.

Хмурюсь вскидывая бровь.

— Вы ведь тот мужчина, верно? — а он еще и не глуп.

— Возможно.

— Вы, вы. — улыбается он: — Не скрою, я пытался произвести впечатление. Да только не вышло. Так что, не подумайте дурного, я не дейст…

— Поверьте, она сама решит, что ей делать. И с вами, и со мной. — отвечаю, двигаясь к автомобилю, но останавливаюсь, оборачиваясь: — Однако, я ценю честность.

Он кивает, с некой печалью улыбаясь.

Я же стремительно двигаюсь к машине, надеясь, что она сможет принять подарок. Иначе, я не представляю, что делать дальше.

Завожусь, стартуя по направлению к частному дому Абрамовых, чтобы навестить Мию.

В голове набатом бьется, что не нужно ехать.

Но я обещал девочке, что каждые два дня буду приезжать.

Пробираясь по пробке в городе, мысленно все еще стою там с ней в гримерной. Что думает? Открыла ли вообще подарок или отставила в сторону?

Только, когда разгоняюсь на трассе, лавируя по полосам, немного отпускают.

Увлеченный быстрой ездой, абстрагируюсь от всего.

Правда, какое-то ощущение, что с машиной что-то не так, даже заносит. Усиливающийся дождь ни хрена не помогает. Пытаюсь сбросить скорость, но не получается.

Выжимаю педаль тормоза, а там будто пусто. Давлю в пол безо всякого срабатывания. Дворники работают на максимуме, но и это не прибавляет видимости.

Впереди и соседних рядах пролетают машины. Огни одной из них, за которой еду, увеличиваются.

Сжимаю руль до побелевших костяшек.

Секунда на то, чтобы решить.

С каким-то лютым смирением молниеносно выворачиваю руль в сторону отбойника.

Машину несет, со свистом вращая по дороге.

Плевать, даже если остальные автомобилисты не успеют оттормозиться или перестроиться.

Единственное, о чем думаю, только о ней.

Может быть, тебе и не придется выбирать, Красивая.

Может быть, судьба, наконец, освободит тебя.

Резкий сокрушительный удар. Скрежет железа…

А после…желанная темнота и тишина.

Смотрю на коробочку с тем самым кулоном… и улыбаюсь сквозь слезы маленького счастья.

Даже понимаю, почему он оставил ее. Дает понять, что не будет вести себя как в прошлый раз. Тогда, слово «выбор» не было сопоставимо Артуру Ризанову.

Взгляд в зеркало, где в глазах несколько забытых искорок, что зажигают внутренности по новой. Хриплые слова, сказанные на ухо — спички. Собираю вещи в сумку, надеясь, что он доехал до дома. Конечно, туда может быть и не впустят, но карт-бланш, что я там уже жила, а консьерж видел меня с Ризановым. Прошло несколько часов с того момента, как он ушел. Пока все поздравляли, пока благодарили, воодушевленный Андрей строил грандиозные планы… Наконец, только сейчас у меня есть время насладиться нашим артефактом из прошлого. Кулон в виде балерины, который он подарил когда-то давно. Можно даже сказать насильно всучил его мне.

Воспоминания вызывают глуповатую улыбку. Как я не отнекивалась, меня, без тени сомнений, круто развернули и одели эту утонченную красоту из белого золота с россыпью мелких алмазов. Именно ее я сорвала с шеи в то злосчастное утро.

На улице уже поздний вечер, благо хоть дождь закончился. Хотя и до моего отеля недалеко.

Может все таки предложить ему встречу у меня? К тому же для меня определенно комфортнее, если разговор с Артуром, который расставит все точки над и, все же пройдет не в их квартире.

Решаю, что правильным будет сначала позвонить. Поэтому набираю заветные цифры с гулко бьющимся сердцем. Однако, на том проводе женщина говорит, что абонент недоступен.

Хмурюсь. Ладно, может быть занят? Тревожно, но я стараюсь отбросить глупости и продолжаю собираться из театра в отель.

Спустя пару утомительных часов, уже вернувшись в отель, переодевшись, я набираю Артура уже пятый раз. Не на шутку нервничаю.

Я не помню ни одного раза, чтобы у него был выключен телефон… Ну, кроме той ночи. И там понятно, кто постарался, чтобы его не искали.

Мысль резко, со свистом в голове, останавливается на ней…

Она ведь не решилась бы причинить ему вред?! Она бы скорее на меня пошла, так ведь?!

Тру виски, делая короткие глубокие вдохи. Липкий страх, оставляющий за собой холод стремительно ползет вверх и набирает обороты.

Так что делать…

Может быть, я паникую совершенно без причины. Ну мало ли чем может быть занят мужчина! Логика пытается достучаться до меня сразу после доводов рассудка.

Нет… нет, что-то не так!

Тру шею, ходя из стороны в сторону.

Максим.

Номер телефона остался еще со времен нашего шпионажа. Судорожно листаю контакты, и грызя ноготь, наконец, набираю.

Гудок.

Первый, второй, третий, четвертый. Спустя пять долгих звуков слышу отрешенный голос.

— Максим! Это Вероника! — тараторю в трубку: — Я не могу дозвониться до Артура! Он мне очень нужен! Ты не знаешь…