– Я хотел сказать, что тела пилотов мне удалось получить, и они будут переданы вам в соответствии с договоренностью. Части разбившихся машин забрали люди генерала Брылева… – Леонид Сергеевич замолчал, и в трубку было слышно его частое дыхание.

– Но вы ведь позвонили в два часа ночи, чтобы поговорить со мной не об этом? – Орнох почувствовал, как от ветра, врывавшегося с улицы, у него каменеет лицо и руки, но, проявляя твердость, остался стоять возле окна.

– Я подумал, может быть вы мне поясните, что случилось вчера, через тридцать семь минут после падения ваших машин. Поймите, для нашего отдела это может стать жизненно важным.

– Ничего особенного не случилось, господин Макаров. На орбите Земли произошел конфликт между двумя кораблями разных галактических цивилизаций. Один из них развалился на части и упал. Это был достаточно большой корабль, чтобы наделать много шума. Выход из строя ваших спутников и разлад каналов связи – естественное следствие случившегося конфликта, – соврал Варх, не желая вдаваться в лишние подробности насчет фоновых бомб.

– Вы сказали, что корабль развалился на части, значит, их было несколько и они упали в разных районах? – спросил полковник и нервно добавил: – Это чрезвычайно важно для нас!

– У меня нет полной информации, мой друг. Могу лишь подсказать: один из обломков упал в России. Где-то в Якутии. И этот кусочек для вашей конторы представляет больший интерес, чем катера, потерпевшие аварию под Льялово и Зеленоградом. Надеюсь, ваша организация обнаружила место якутского падения?

– К сожалению, господин Варх, этим занимаются военные. Вы не могли бы предположить, где места падения других частей?

– Вероятно в Китае и Северной Корее, – ответил милькорианец. Макаров все больше напоминал ему земных оборванцев, промышляющих возле мусорных куч в поисках сомнительных ценностей. – Мусорщик… – пренебрежительно произнес Варх, еще держа перед собой трубку.

Предохранители щелкнули одновременно, лица бойцов подполковника Селезнева сосредоточились в ожидании команды.

– Давайте, ребята! С Богом! – прокричал Стрижельский, его раскатистый голос едва слышался в реве двигателя.

Люди в серо-коричневом камуфляже посыпались из люка на прогалину между сосен. Едва они рассосредоточились и заняли позиции, началась высадка из второго и третьего вертолетов, неторопливая и основательная: вытаскивали тяжелые контейнеры, деревянные ящики, скрипя подошвами, двое ребят тянули что-то завернутое в брезент. Там же среди офицеров ГРУ появилось несколько гражданских лиц.

Стрижельский подбежал к прапорщику, высунувшемуся из откинутого люка, отдал какое-то распоряжение и заторопился к дальнему краю поляны. Свирепый поток от вертолетного винта трепал расстегнутую куртку, мелкие камешки летели из-под ног. Остановившись между стволов двух старых лиственниц, он поднял бинокль и осмотрел черную проплешину в тайге. С места высадки до нее было метров триста, и Стрижельский мог разглядеть незначительные детали. Арка из массивных дуг металла, возвышавшаяся над воронкой, подтверждали, что аварию здесь потерпел не самолет: даже самый крупный лайнер не имел конструкций такого размаха и такой необыкновенной формы. Толстые погнутые плиты за краем воронки и огромные тускло-серые секции, помятые по бокам, наводили на мысль, что с неба рухнуло нечто превышающее размерами нефтеналивной танкер.

– Радиационный фон в норме. Высокая магнитная активность. Вредных химических примесей не обнаружено, – отрапортовал Ильин.

Поправив гарнитуру связи, Стрижельский обратился к Селезневу:

– Вит, все в норме. Выдвигайтесь. Только осторожно.

Бойцы в серо-коричневом камуфляже тремя небольшими группами направились через лес, отделявший их от места неведомой катастрофы. Молов, Юрий Мокшанов и Ричко шли в авангарде, бесшумно ступая по подмерзшей подстилке листвы, держа наготове «Вихри», снаряженные спецпатронами. За ними справа и слева на отдалении крались снайперы, останавливаясь, припадая к оптике и водя вправо-влево стволами ВСС. Пулеметный расчет и Завгородцев с объемистым ранцем двигались за Селезневым, обходя колючие заросли.

– Все чисто, – отрапортовал Селезнев, когда подразделение достигло края проплешины и заняло удобные позиции. – Чисто, но картина жутковатая. Апокалипсис местного масштаба.

Прищурившись он смотрел из-за голых кустов на гигантскую воронку, черную, как задница сатаны, с огромной тускло-серой конструкцией в центре и более мелкими – размером с грузовой автомобиль, разбросанными метров на двести в округе. По краям стоял лес, куцый, обугленный. Воняло гарью, еще чем-то незнакомым и отвратительным.

– Вит, оставайтесь на местах, – отозвался Стрижельский. – В зону первыми пойдут спецы, вы позже обойдете все по периметру. Летчики не могли ошибиться: здесь кто-то есть или точно был.

Пока к воронке добирались гражданские с расчехленными приборами и аппаратурой в ящиках, вертолеты поднялись в небо и взяли курс на штаб, наспех организованный под Алданом. Спецы в темно-серых куртках с капюшонами скоро вышли на край воронки и не смогли сдержать изумленные возгласы.

– Что с радиацией? – недовольно спросил по радиоканалу Стрижельский.

– Да подожди ты, Семенович, с радиацией! Нормально с ней. Двадцать процентов выше фона, – ответил Ильин. – Здесь магнитометр взбесился. С химией по экспресс-анализу вроде без осложнений.

– Матерь божья! – раздался чей-то голос. – Такого я еще не видел!

– Штука определенно не наша! Ребята, с ума сойти! – один из гражданских едва не перешел на визг.

Его сосед радостно выматерился и переступил край воронки.

– Как дети малые, – пробурчал подполковник Селезнев, наблюдая за оживлением научных специалистов, метавшихся возле ближней груды металла.

– Семенович! А здесь обгорелые трупы! – известил старший консультант Никитин. – Много!

– Вит, направь кого-нибудь посмотреть. И две группы на обход периметра, – распорядился Стрижельский, подходивший к месту катастрофы.

Виталий Селезнев отослал шестерых в обход зоны, неприятную находку Никитина решил осмотреть сам.

Оплавленный грунт противно хрустел под ногами словно хитиновый покров жуков. Незнакомый запах здесь был сильнее, а вид искореженных конструкций с рваными кусками пластика со знаками-иероглифами и проводами, похожими на выдранные из плоти вены, навевал нарастающую тревогу. Виталий задержал взгляд на зарывшемся носом в землю боте, который он принял сначала за огромное чужеродное существо, затем подошел к месту, куда указывал Никитин.

В продолговатом углублении из слоев пепла проступали человеческие фигуры. Селезнев опустился на колено и осторожно ковырнул рыхлое пепелище стволом автомата, ткнул одну из фигур и с удивлением обнаружил, что она поддалась его небольшому усилию. То, что принял старший консультант за трупы, оказалось одеждой, не сгоревшей в огне, но затвердевшей и принявшей форму человеческого тела. Внутри одежду наполнял все тот же пепел с продолговатыми включениями не до конца сгоревших костей.

– Их будто специально сложили здесь и сожгли, – сказал Никитин, подошедшему Стрижельскому.

– По-видимому, так оно и есть, – согласился Селезнев, вытянув стволом из общей кучи темно-коричневую жутковатую фигуру. – И вряд ли это сделали местные охотники или геологи.

– Думаешь, после катастрофы кто-то выжил? – Николай Семенович поморщился и тронул ногой рыхлую горку.

– Думаю, кремировать могли только свои. Зачем посторонним стаскивать в кучу столько трупов – их здесь не менее сорока, – ответил подполковник, задержав взгляд на темно-лиловых призмах разложенных по титановой плите – взрыв так аккуратно уложить их не мог, а возле того место никто из десанта не работал.

Через пятнадцать минут пришло подтверждение подозрениям Селезнева: Юрий Мокшанов доложил, что обнаружены следы группы из шести-восьми человек, уходящей на северо-восток.

– Вот и дело для твоих ребят, Виталий Владимирович… Серьезное дело, – после недолгой задумчивости, сказал Стрижельский. – Постарайтесь взять живыми, иначе с меня шкуру спустят. А главное… сами целыми вернитесь.