Бек и Гёрделер тоже проявляли живой интерес к деятельности Национального комитета «Свободная Германия», но интерес этот объяснялся реакционными мотивами. Кунрат фон Гаммерштейн пишет об этом: «Уже между рождеством и Новым (1944 г. — К. Ф.) годом я спрашивал Бека его мнение о Национальном комитете «Свободная Германия» и генерале Вальтере фон Зейдлице, находящемся со времени Сталинграда в русском плену. Бек был не согласен с Зейдлицем, ибо, говорил он, имеется опасность, что тот слишком привяжет Германию к русскому курсу... Когда я спросил Гёрделера, тот ответил: «Зейдлиц нас не связывает, его всегда можно будет поправлять; но то, что он против Гитлера, следует лишь приветствовать»»148. Итак, Гёрделер явно рассчитывал на то, что сможет подчинить НКСГ своим собственным взглядам.
Иной была реакция буржуазного противника Гитлера д-ра Рудольфа Пехеля. Он пишет: «У кругов германского Сопротивления, являвшихся не коммунистическими, никаких связей с Национальным комитетом, не имелось. Да это и не было возможно чисто технически, хотя мы вполне понимали и одобряли поведение Зейдлица. Листовки же, доходившие оттуда, распространялись кругами Сопротивления»149.
НКСГ интересовались даже и в ярко выраженных консервативных кругах. Об этом говорил Ганс Юрген фон Кляйст-Ретцов, вспоминая о себе и своём друге Кляйст-Шменцине: «Лично я приветствовал инициативу Национального комитета «Свободная Германия» и Союза немецких офицеров с того момента, когда узнал об их образовании. Вместе с моим другом Эвальдом фон Кляйст-Шменцином я тогда уже пришёл к выводу, что Германия, если не удастся внутренний переворот, может быть освобождена от Гитлера и национал-социализма только в результате поражения в войне. По этой причине мне казалось достойным поддержки всё, что могло ускорить этот конец., Мы придерживались, далее, убеждения, что во внешнеполитическом положении Германии откроются тем более благоприятные перспективы, чем скорее будет осуществлено свержение национал-социализма; что крах Германии, которого в конце концов избежать невозможно, примет тем более страшные масштабы, чем дольше он будет задерживаться. Поэтому следовало приветствовать антинацистское движение [военнопленных] в России как вспомогательное средство для ускорения либо переворота, либо в крайнем случае военного разгрома.
Нам казалось, что здесь имелась некоторая возможность противопоставить восточную державу западным. Когда же постепенно стало ясно, что unconditional surrender (безоговорочная капитуляция. — К. Ф.) должна будет иметь место даже и в случае переворота, совершенного немецким правительством-преемником, такие соображения приобрели, на наш взгляд, ещё большее значение. В этой ситуации Эвальд Кляйст, до того времени бывший приверженцем прозападного решения, как мне стало известно, начал всерьёз взвешивать предпочтительность контакта с Востоком. При этом само собой разумеется, важной основой для таких соображений служило существование враждебной нацизму немецкой организации... Таким образом, в нашем узком кругу Шменцинов мы твёрдо расценивали московское движение позитивно»150.
Старший военно-административный советник барон фон Тойхерт, служивший при главнокомандующем немецкими войсками во Франции и являвшийся сторонником западной ориентации, вынужден признать в своих воспоминаниях: «Было известно, что немалое число участников [заговора] ожидало спасения с. Востока — отчасти от движения Зейдлица — Паулюса...»151
Эти свидетельства сами по себе опровергают утверждение некоторых западногерманских авторов, будто НКСГ не имел никакого влияния на движение 20 июля. Впрочем, реакционные элементы вокруг Гёрделера если и признавали НКСГ, то в первую очередь видели в нём орудие для того, чтобы самим быстрее прийти к своей цели. Политического влияния они предоставлять ему не желали.
Какую позицию в отношении НКСГ занимал Крайзауский кружок? Теодор Штельцер сообщает: «Разумеется, мы знали об образовании Национального комитета, поскольку в нашем распоряжении имелся разведывательный аппарат министерства иностранных дел и адмирала Канариса; мы читали также и заявления НКСГ, хотя они и были доступны сравнительно узкому кругу лиц»152.
Итак, если деятельность и политическая линия НКСГ были Крайзаускому кружку известны, то (по сообщению Теодора Штельцера и Паулюса ван Хузена) установление контакта с ним отвергалось153. Однако сведения об этом весьма противоречивы154. Известно, что многие крайзаусцы не верили в возможность победоносного народного восстания или успешного военного государственного переворота против Гитлера и считали военную катастрофу неотъемлемой предпосылкой возникновения чего-либо нового. Они видели партнёров прежде всего в лице союзников как на Западе, так и на Востоке и прилагали усилия для установления связи с ними. Этим объясняется то, что данная группа внутри кружка в своём игнорировании народной борьбы не желала придавать деятельности НКСГ большого значения. Для другой же части крайзаусцев причиной отказа от сотрудничества с НКСГ» очевидно, служила её принципиально антикоммунистическая установка.
Однако утверждение, будто Крайзауский кружок совершенно игнорировал НКСГ, не отвечает истине. Когда в июне 1944 г. Тротт цу Зольц находился в Швеции, он достал документы НКСГ, чтобы ознакомиться с политической линией Комитета155. Йорк фон Вартенбург не только решительно выступал за переговоры и с Западом и с Востоком, но и требовал, чтобы при переговорах с Востоком немедленно установить контакт с Национальным комитетом156. О точке зрения Вернера фон дер Шуленбурга уже говорилось выше. Политические взгляды старого графа фон дер Шуленбурга одобрялись его племянником Фрицем157.
Какую роль играл НКСГ в планах Штауффенберга и его ближайших друзей?
Нет ни одного документа графа фон Штауффенберга, в котором он высказывался бы о НКСГ и его целях. Известен лишь тот факт, что он одобрял связи своих друзей Лебера, Райхвайна и Ольбрихта с движением «Свободная Германия» внутри самой Германии. По «Донесениям Кальтенбруннера», граф Штауффенберг отрицательно относился к НКСГ, ибо не принимал всерьёз «прокламаций, написанных за колючей проволокой» лагерей для военнопленных158. Западногерманские историки Э. Целлер и И. Крамарц без всяких оговорок признают этот гестаповский источник за достойный доверия и основывают на этом утверждение, будто Штауффенберг относился к НКСГ отрицательно159.
Прежде чем обратиться к другим источникам, рассмотрим вопрос о том, насколько достоверно это утверждение. Известно, что «Донесения Кальтенбруннера» представляют собой сводку и обобщения результатов допросов арестованных после 20 июля 1944 г. Ни один историк не станет отрицать, что этот источник имеет лишь ограниченную ценность, ибо, во-первых, донесения содержат только выдержки из протоколов допросов, а также носящие субъективный характер обобщения, а во-вторых, потому, что допрашиваемые стремились своими показаниями не отягощать ещё более участь других подследственных, а доказанные связи с НКСГ явились бы дополнительной уликой для обвинения в измене родине. Поэтому к показаниям по этому комплексу надлежит подходить с особой осторожностью. Опираясь в таком чрезвычайно важном вопросе исключительно на фашистские документы, надо по меньшей мере делать это как можно добросовестнее. Ведь среди них есть и такие документы, в которых говорится противоположное тому, что утверждают Целлер и Крамарц. Так, в информации имперского руководства пропаганды НСДАП от 11 августа 1944 г., предназначенной для нацистских пропагандистов, говорится, что заговорщики состояли в контакте с Национальным комитетом в Москве160, В этом нацистском документе подчёркивается, что особенно имела связи с НКСГ «мизерная клика» полковника графа фон Штауффенберга161.
Проанализируем дощедшие до нас факты.
Единственным аутентичным источником, известным до сих пор по данному вопросу, являются свидетельства вдовы Штауффенберга графини Нины фон Штауффенберг. Она сообщает, «что люди Сопротивления с интересом относились к этой группе (НКСГ. — К. Ф.). Во время одного из своих приездов в Бамберг Штауффенберг привёз несколько номеров газеты «Фрайес Дойчланд» — органа НКСГ»162. Таким образом, мы имеем право предположить, что он был знаком с важными материалами НКСГ. Фактом является то, что многие мысли Штауффенберга о преобразовании Германии совпадали с программными заявлениями НКСГ или же были близки к ним. Однако установление контакта, с НКСГ, что и без того было делом трудным, казалось ему, сообщает графиня фон Штауффенберг, для той военной акции, которую он готовил, ненужным, более того, лишней уликой, увеличивавшей опасность раскрытия заговора.
