Несмотря на это, следует отметить, что частичное симпатизирование фашистской программе в первые после 1933 г. годы превратилось у Штауффенберга в 1938 г. в растущее разочарование, отрезвление и усиливающееся отмежевание. Мы можем поверить свидетельству Бертольда фон Штауффенберга в 1944 г., согласно которому он и Клаус пришли к мнению, что поначалу одобрявшиеся ими основные идеи национал-социализма «в процессе осуществления их режимом почти все были превращены в свою противоположность»⁵³. Клаус фон Штауффенберг начал осознавать, что действительность отнюдь не совпадает с лозунгами и обещаниями нацистских главарей. Однако это возникавшее понимание первоначально затуманивалось необходимостью — как считал Штауффенберг — выполнения солдатского долга.

В 1934 г. Штауффенберг был вторично направлен в кавалерийское училище в Ганновере, где сдал экзамены по программе военного округа и получил диплом военного переводчика английского языка.

Окружные экзамены являлись одной из созданных в веймарской Германии форм замаскированного обучения офицеров службы генерального штаба, которое осуществлялось под наименованием «подготовка помощников командиров»⁵⁴. Эти экзамены должны были сдаваться офицерами каждого военного округа по истечении определённого срока службы и включали примерно такие дисциплины, как тактика (до полкового масштаба), теория оружия и его материальная часть, иностранные языки (причём наряду с английским и французским особое предпочтение отдавалось русскому), история, математика и физика. Наиболее пригодные офицеры из числа выдержавших окружные экзамены предназначались для генштабистской подготовки в узком смысле слова, в то время как меньшая часть этой отобранной группы получала подготовку в области управления войсками в масштабах крупных частей и соединений.

До осени 1932 г. это обучение проходило под вывеской «подготовки помощников командиров» в военных округах и длилось свыше трёх лет; при этом изучались задачи в рамках от полка до армии. 3 октября 1932 г. в берлинском районе Моабит в присутствии президента Германии фон Гинденбурга, начальника Управления сухопутных войск генерала фон Гаммерштейн-Экворда и начальника Общевойскового управления генерал-майора Адама была вновь открыта Военная академия, однако (поскольку по условиям Версальского договора это запрещалось) она возобновила свою деятельность под маскировочным названием «Берлинские офицерские курсы». Обучение её первого выпуска длилось с 1932 до 1935 г.⁵⁵.

В октябре 1935 г. наименование «Военная академия» было уже введено официально. Для молодых офицеров рейхсвера не составляло никакой тайны, что здесь шло хорошо продуманное и интенсивное обучение офицеров службы генерального штаба. Штауффенберг, способности которого значительно превышали средний уровень других офицеров, тоже пожелал стать генштабистом. Он выдержал необходимые для этого окружные экзамены с весьма хорошими оценками, причём ему позволили не держать экзамен по иностранному языку, а представить диплом о присвоении звания военного переводчика английского языка.

Как и раньше, Штауффенберг проявлял многообразные интересы: к истории, политике, литературе, философии, искусству. Играл на виолончели, бывал в концертах, вёл активную светскую жизнь, встречаясь с друзьями и знакомыми. Но на первом плане у него по-прежнему стояло выполнение своего военного долга в том смысле, как он его понимал. Он стремился всеми силами отвечать предъявлявшимся к нему требованиям. По свидетельству, относящемуся к вторичному пребыванию Штауффенберга в Ганновере, «его отличал дар совершенно непринуждённого и сердечного товарища. Это было тем примечательнее, что все вокруг признавали его неординарные духовные способности. Любая беседа, в которой он принимал участие, приобретала благодаря ему более высокий уровень; особенно любил он оживлённые споры, вспыхивавшие и разгоравшиеся благодаря его весёлому и живому темпераменту. Штауффенберг всё делал по-научному. Ему было мало простой информации, он докапывался до сути всех вещей. Во время обучения конному делу он поражал нас всех своими знаниями верховой езды и методами выездки лошадей»⁵⁶.

Командир эскадрона в служебной характеристике, относящейся к октябрю 1933 г., называл Штауффенберга человеком с «надёжным и самостоятельным характером» и выделял его «незаурядное тактическое и техническое мастерство», подчёркивал его интерес к социальным, историческим и религиозным взаимосвязям явлений. Начальник Штауффенберга отмечал, однако, и некоторые «недостатки» в его поведении: «Сознавая своё военное мастерство и духовное превосходство, он порой склонён проявлять в отношении товарищей по службе высокомерие, выражающееся в лёгкой насмешке, но никогда не являющееся оскорбительным. Если бы не некоторая небрежность в выправке и одежде, внешний вид молодого офицера мог бы быть более бравым и энергичным»⁵⁷.

К своим подчинённым Штауффенберг относился по-товарищески, уважая человеческое достоинство. Когда однажды один офицер, тоже заботившийся о своих солдатах, назвал их своими «людишками», Штауффенберг сказал жене: «Видишь ли, тут есть разница — я зову их моими людьми!» Стремясь к тому, чтобы солдаты его миномётного взвода умели вести огонь не только по таблицам, он давал им основы математических знаний. Один солдат даже сказал о нём: «У нашего господина обер-лейтенанта математика в крови»⁵⁸. По рассказу его вдовы, у Штауффенберга был «ярко выраженный педагогический талант». Арно фон Ленски (в 1933—1935 гг. адъютант начальника кавалерийского училища в Ганновере), которому довелось дважды встречаться с ним по делам службы, несмотря на кратковременность контакта, вынес впечатление, «что Штауффенберг принадлежал к числу тех офицеров, которые серьёзно относились к своей профессии и по собственной инициативе пытались улучшить систему обучения»⁵⁹.

Определённые политические оговорки и сомнения, которые, как показано выше, время от времени возникали у Штауффенберга, не мешали ему выполнять свои военные задачи. Он всё ещё считал военную сферу особым миром, казавшимся ему резко отграниченным от мира политики.

В сентябре 1936 г. Штауффенберг совершил двухнедельную поездку в Англию на стипендию, предоставленную ему за хорошие результаты экзамена по военному переводу.

1 октября 1936 г. Штауффенберг В числе ста офицеров был направлен в Военную академию в Берлине для прохождения курса обучения офицера службы генерального штаба. 1 января 1937 г. он получил повышение в чине — произведён в ротмистры. Ввиду большой потребности в офицерах службы генерального штаба срок обучения был ограничен двумя годами, и, таким образом, летом 1938 г. Штауффенберг уже покинул стены академии.

Курсы в Военной академии подразделялись на «аудитории» примерно по 20 офицеров в каждой. Среди слушателей группы, к которой принадлежал Штауффенберг, были, в частности, Альбрехт Риттер Мерц фон Квирнгейм и Эберхард Финк; с ними у него вскоре установилась тесная дружба. Благодаря своим способностям Штауффенберг считался одним из сильнейших в аудитории. Товарищи в шутку звали его «новым Шлиффеном» или «достойным преемником Мольтке». Полковник Финк так характеризует Штауффенберга в то время: «Своими умственными способностями он превосходил всех остальных слушателей, а также своим темпераментом и красноречием увлекал за собой весь курс»⁶⁰.

Многое свидетельствует о том, что Штауффенберг проявлял весьма живой интерес к проблемам экономической политики и к социальным проблемам. Он приветствовал проведённые после 1933 г. мероприятия нацистского правительства по ликвидации безработицы — разумеется, не понимая их закулисных причин и сути. Он видел в них первоначально прежде всего смягчение социальных противоречий, а это, по его мнению, в свою очередь должно было оказать положительное воздействие на военную мощь государства. Поэтому Штауффенберг, с другой стороны, с удивительным интересом следил за экономическим курсом Рузвельта, особенно за его антикризисными мерами. Будущий американский четырёхзвёздный генерал Ведемейер (тогда вольнослушатель германской Военной академии) сообщает о своих беседах со Штауффенбергом по экономической теории Кейнса. (Джон Мэйнард Кейнс был одним из видных теоретиков государственно-монополистического капитализма. Он утверждал, что империалистическое государство при помощи системы мер регулирования и манипулирования может исключить кризисы и обеспечить постоянную полную занятость населения). Далее, Штауффенберг усматривал причины первой мировой войны в экономических противоречиях между Германией и Англией⁶¹.