Однако можно считать вполне вероятным, что после удавшегося покушения Штауффенберг стал бы искать контакта с НКСГ. Об этом говорит тот факт, что некоторые соратники Штауффенберга прилагали усилия для установления такого контакта ещё до покушения. К их числу принадлежал прежде всего генерал Линдеман. 30 августа 1944 г., когда сам генерал ещё скрывался, гестапо допросило его сына обер-фенриха флота Георга Линдемана. В протоколе записано:

«Я признаюсь в том, что:

1) в марте 1944 г. впервые услышал от отца намёки насчёт того, что война проиграна, и что в ответ на мой вопрос, можно ли это допустить, он высказал мысли относительно возможности заключения компромиссного мира с помощью Национального комитета Зейдлица, сказав при этом, что в ОКВ в Берлине уже есть такие люди, которые заняли бы место фюрера, чтобы начать с противником переговоры о мире;

2) 30 июня мой отец заявил мне:

а) война проиграна...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

г) что он предоставит себя в распоряжение тех людей в Берлине, которые уже готовы пойти на переговоры с противником»¹⁶³.

Г-жа Гудрун Корфес, сестра Мерца фон Квирнгейма, дала следующее показание под присягой:

«В эти дни, в конце июля 1944 г., я в последний раз говорила с моим братом, полковником генерального штаба Альбрехтом Мерц фон Квирнгеймом. Он был тогда начальником штаба при генерале Ольбрихте — начальнике Общевойскового управления в Берлине... В полдень, в воскресенье 26 июня, он со всей серьёзностью и глубокой озабоченностью обрисовал мне безнадёжное военное и политическое положение: «Гитлер — преступник или умалишённый, а вероятно, и то и другое. Его надо устранить, чтобы прекратить бесперспективную войну». Затем брат сообщил мне подробности деятельности Национального комитета «Свободная Германия». Он был хорошо информирован и не скрывал своей симпатии к стремлениям Национального комитета... По смыслу, мой брат сказал примерно следующее: «Если сейчас их клеймят как предателей отечества и военных преступников, то грядущая история оправдает всех членов Национального комитета. Мы уже давно пытаемся установить связь с ним, но до сих пор не нашли ни одного надёжного и заслуживающего доверия лётчика, который рискнул бы перелететь через передовую и приземлиться за линией фронта в Советском Союзе. Мы должны прийти к миру и к переговорам с Советским Союзом, чтобы спасти Германию от гибели...» Об этой беседе с моим братом, о её содержании я вспоминаю с абсолютной уверенностью... Для меня было очень важно то, что и мой брат, который при наших доверительных отношениях никогда не сказал бы мне неправды... тоже считал Национальный комитет сильной подмогой в попытках избавить Германию от катастрофы»¹⁶⁴.

В начале 1944 г. Джоб фон Вицлебен, встретив в Потсдаме своего знакомого, полковника генерального штаба Клямрота, имел с ним долгую беседу, во время которой Клямрот убеждал его в необходимости привлечь к участию в заговоре энергичных и готовых на это офицеров из Военной академии, в которой учился в это время Вицлебен. Кроме того, Вицлебен должен был часто информировать Клямрота о местонахождении, взглядах состоянии здоровья Геринга, используя то обстоятельства, что племянник последнего капитан Ригеле занимался в той же аудитории, что и Вицлебен.

Д. фон Вицлебен сообщает далее: «При этой оказии мы заговорили о деятельности Национального комитета «Свободная Германия» и особенно Союза немецких офицеров. Клямрот, принадлежавший к кружку Сопротивления во главе с генерал-майором Штиффом в Организационном управлении генерального штаба сухопутных войск и весьма близко стоявший также к полковнику генерального штаба графу Штауффенбергу, сказал мне, в частности, следующее: с помощью подполковника Шрадера из ОКХ (доверенного человека Штауффенберга. — К. Ф.) они регулярно получают материалы Национального комитета. Он с радостью показал мне при этом «25 статей о прекращении войны» и заявил, что то, чего требуют авторы этого документа, в основе своей отвечает стремлениям и его друзей. Особенно он подчёркивал три общих для них пункта:

1. эти статьи говорят о высоком чувстве национальной ответственности;

2. единственно возможная альтернатива: немедленное после свержения Гитлера прекращение войны на всех фронтах, а следовательно, и на Восточном фронте;

3. стремление к созданию как можно более широкого антигитлеровского движения на фронте и в тылу, даже если это и кажется чрезвычайно трудным.

...При всём уважении к активной деятельности в движении Сопротивления именно д-ра Гёрделера реставративные взгляды его на будущую Германию и его ложные внешнеполитические заключения о возможности раскола антигитлеровской коалиции в 1944 г. больше не могли, по мнению Клямрота, служить прочной основой оппозиции»¹⁶⁵.

В одном из донесений о допросе говорилось: «Участвовавшим [в заговоре] военным не удалось установить связь с Национальным комитетом «Свободная Германия». Генерал Линдеман имел задание установить эту связь. Но это своё намерение он осуществить не смог»¹⁶⁶.

И наконец, следует упомянуть ещё, что майор генерального штаба Иоахим Кун, лично знакомый со Штауффенбергом, после неудачи покушения перешёл на сторону Советского Союза и стремился установить связь с НКСГ.

Все эти свидетельства убедительно говорят о том, что люди из непосредственного окружения Штауффенберга не только симпатизировали НКСГ, но и имели намерение установить с ним связь и привлечь его к изменению внутри- и внешнеполитического положения Германии.

Отношение к НКСГ и КПГ особенно ярко рисует дифференцированную картину движения 20 июля. Образование и деятельность НКСГ ускоряли и обостряли процесс дифференциации внутри буржуазной антигитлеровской оппозиции и способствовали формированию и оформлению антифашистско-демократической группы вокруг графа Штауффенберга. При этом следует ещё раз настойчиво подчеркнуть, что эта группа не представляла большинства движения, хотя и объединяла наиболее активные и радикальные его элементы.

Поворот группы Штауффенберга к движению «Свободная Германия» внутри и вне страны объясняется тем, что цели её во многих вопросах совпадали с целями. этого движения.

Если обобщить взгляды и цели группы Штауффенберга в том виде, каковы они были летом 1944 г., мы получим следующую программу (с учётом того, что представления отдельных членов Крайзауского кружка частично выходили за её рамки):

1) ликвидация гитлеровского режима;

2) немедленное прекращение войны на всех фронтах, даже принимая во внимание выдвинутое странами антигитлеровской коалиции требование безоговорочной капитуляции;

3) переговоры с западными державами и Советским Союзом о сносных для немецкого народа условиях мира; ясное понимание того, что вследствие фашистских злодеяний придётся считаться с потерей части немецкой территории, репарациями, роспуском вермахта и оккупацией Германии;

4) наказание военных и нацистских преступников, по возможности антифашистскими немецкими судами;

5) борьба против фашистской идеологии, особенно недопущение новой легенды «об ударе кинжалом в спину», и реваншизма;

6) установление добрососедских отношений со всеми народами — а среди них именно и с Советским Союзом — в качестве основы будущей германской внешней политики; отказ от каких-либо захватнических целей.

7) установление буржуазно-демократических прав и свобод, особенно свободы совести; ликвидация принципа фюрерства в пользу демократического принципа; участие женщин в общественной жизни; свобода образования антифашистско-демократических партий и организаций (в Крайзауской программе: образование немецкого профсоюза как представительства трудящихся);

8) постепенная демократизация государства после свержения Гитлера и взятия власти вермахтом; создание широкого фронта антифашистско-демократических сил всех классов и слоёв в качестве базы нового государства с признанием при этом особой роли и ответственности рабочего класса;