Одна из особенностей талантливых полководцев — это умение создавать и использовать резервы. В тех немногих исторических примерах, которые я приводил выше, решающую роль в победном исходе играли резервы: у Ганнибала это была кавалерия, которую он пускал в дело в переломные минуты сражения, у Александра Невского в Ледовом побоище — засадные дружины, которые изменили весь ход битвы и опрокинули прорвавшихся рыцарей.
Резервы создаются заранее, еще при планировании операции. Без резервов не воюют. В зависимости от соединений, которыми руководит командир, резервы бывают тактические (в дивизии, корпусе), оперативные (в армии), оперативно-стратегические (во фронте). Это, разумеется, весьма упрощенная схема, которую я привожу лишь для общей ориентировки читателей.
Создается резерв для решения задач, внезапно возникающих в ходе боя, операции: для наращивания усилий на решающем направлении, там, где наметился успех; для отражения контрударов противника; для обеспечения флангов и стыков; для уничтожения десантов, которые могут высадиться в тыл с воздуха или с моря; для замены частей, потерявших боеспособность. В общем, все неожиданности, возникающие в динамической схватке, полководец преодолевает резервами. Определить время, когда наступила пора для ввода резервов, не так просто: израсходуешь их раньше — противник вводом своих тебя одолеет, пошлешь с опозданием — не успеешь повлиять на ход боя, не остановишь покатившиеся назад войска. Кстати, «резерв» — слово латинское, означает оно «сберегаю», «храню». Вот это умение придержать часть сил, приберечь их для решающего момента, уловить, не пропустить этот момент — одно из тех чувств, которым обладает не каждый полководец, а лишь талантливый.
Планируя Новороссийскую операцию, генерал Петров сам создавал резервы и всем подчиненным напоминал об этом. А как он их мастерски использовал, я сейчас постараюсь показать.
На третий день боев ни на одном участке все еще не создались условия для ввода резервов, успех нигде не обозначился. Но и держать резервы в бездействии, когда нет успеха, тоже нет смысла. Как быть? Куда послать усиление? На плацдарм нечем: нет плавсредств. На сухопутные участки? Но там не прорвана даже первая позиция.
Петров знал тактику гитлеровцев: они умеют определить главное направление в сражении и, определив его, сосредоточить здесь все усилия. Одержав верх на главном участке, они добивают остальные части, теряющие устойчивость после падения основных.
Главным в «Голубой линии» был Новороссийск, сюда стянули гитлеровцы все силы. Петров решил дать здесь противнику решающий бой, перемолоть его войска умелым применением резервов и одновременно готовил удары 9-й и 56-й армиями по тем участкам, которые противник ослабит, посылая с них все, что возможно, под Новороссийск.
С утра 13 сентября он приказал генералу Леселидзе ввести его резерв — 176-ю дивизию генерала С.М. Бушуева с плацдарма Мысхако, а восточнее Новороссийска нарастить удар 89-й стрелковой дивизией полковника Н.Г. Сафаряна.
Кроме того, Петров из своего резерва передал в подчинение Леселидзе 55-ю гвардейскую стрелковую дивизию, но задачу ее командиру генералу Б.Н. Аршинцеву поставил сам в присутствии командующего 18-й армией. Задача эта в общих чертах заключалась в следующем: войти в бой из-за фланга 318-й дивизии и, наступая в направлении вокзала, соединиться с батальоном Ботылева, в дальнейшем вместе с 318-й дивизией наступать в направлении Мефодиевки. Для обеспечения успеха дивизии Аршинцева Петров усилил ее самоходным артиллерийским полком, инженерным батальоном и, кроме того, поддерживал этот довольно мощный кулак армейской артиллерийской группой и авиацией 4-й воздушной армии.
Дивизия Аршинцева, ломая сопротивление врага, пошла вперед. Двинулась и дивизия с Малой земли. Ожесточенные бои опять длились целый день, рукопашные, кровопролитные схватки шли. почти непрерывно, но решающего успеха не было.
Генерал Трусов доложил командующему фронтом:
— Противник тоже ввел в бой две дивизии — Сто двадцать пятую и Сто первую. Руофф понял нашу цель — добиться перелома.
Петров знал теперь — успех будет зависеть не только от введения резервов, но и от того, кто быстрее и точнее станет наращивать усилия.
— Что докладывает ваша воздушная разведка? Откуда подтягиваются резервы? — спросил Петров генерала Вершинина.
— Крупных колонн пока не наблюдаем.
— Если они появятся, сделайте вашей авиацией все, чтобы они не дошли до Новороссийска. Не подпускайте их как можно дольше к городу!
Чтобы еще больше усилить удар, Петров дает из своего резерва генералу Леселидзе 5-ю гвардейскую танковую бригаду полковника П.К. Шуренкова, усилив ее истребительно-противотанковым артиллерийским полком, одним стрелковым и одним инженерным батальонами. И опять Петров сам лично поставил задачу этому резерву.
К полудню Вершинин доложил Петрову:
— С севера к Новороссийску подходят четыре колонны пехоты с артиллерией.
— Я надеюсь на вас и на ваших летчиков, Константин Андреевич.
Авиаторы сделали все, чтобы рассеять и не допустить к городу эти резервы.
Дивизия Арщинцева и танковая бригада Шуренкова между тем с упорными боями продвигалась вперед. Свежие резервы Петрова делали свое дело. Чувствуя это, Иван Ефимович предпринимает еще один решительный шаг — передает Леселидзе из своего резерва 414-ю стрелковую дивизию под командованием полковника Г.Г. Курашвили.
Теперь уже враг израсходовал свои резервы, надо было его добивать. Сопротивление гитлеровцев отчаянное, но на всем фронте под Новороссийском наши войска уже продвинулись на три-четыре километра. Командующий фронтом потребовал с утра 14 сентября завершить прорыв в «Голубой линии» и развить успех в глубь Таманского полуострова. В решительное наступление посылались теперь 56-я и 9-я армии: ослабленный противник уже не сможет их удержать.
Не позволяя Руоффу опомниться, не давая передышки, Петров выбивал его армию с мощного оборонительного рубежа. Последние часы были самыми трудными для десантников, четвертые сутки сражавшихся в полном окружении. Их осталось мало. Резервом у Ботылева и Райкунова были бойцы, раненные по три-четыре раза, — отлежавшись, передохнув, они снова и снова возвращались в строй, некоторых по их просьбе выносили, чтобы они могли вести огонь. Известного снайпера Рубахо — у него были перебиты обе ноги — переносили на плащ-накидке от окна к окну, и он, будучи несколько раз раненным, уничтожил 70 гитлеровцев.
И вот наконец с этими и другими группами соединились наши наступающие части. Петров, услыхав от Владимирского подробности о мужестве десантников, сказал:
— Никогда не было и нет моряков, равных по героизму нашим, советским!
Западная и восточная группы войск Леселидзе упорно продвигались навстречу друг другу. Сдерживать их противнику больше было нечем. Понимая, что грозит окружение, гитлеровцы стали спешно отводить части из города.
— Бегут! — радостно доложил Петрову на рассвете командующий 4-й воздушной армией Вершинин. — Мои летчики хорошо видят — бегут!
— Ну дайте им в хвост и в гриву, Константин Андреевич.
— Дадим, товарищ командующий, за все дадим!
И действительно, летчики поработали на завершающем этапе на славу, нанеся огромные потери врагу.
16 сентября Новороссийск встретил утро снова свободным городом. Пять суток длилась операция по его освобождению, наверное, ни в какой другой операции не было так много рукопашных схваток; бились за каждую стену, за каждый угол и развалину дома. Со взятием Новороссийска «Голубая линия» была надломлена.
Позднее Новороссийску было присвоено звание города-героя — это был уже третий город, удостоенный такого высокого звания, в полководческой аттестации генерала Ивана Ефимовича Петрова.
Высокие правительственные награды получили все генералы, руководившие вместе с Петровым этой операцией. Сам Петров не был награжден. Верховный, видимо, ждал, пока будет выполнено указание Ставки о разгроме 17-й армии гитлеровцев и освобождении Таманского полуострова.
