Одновременно с этой большой работой и боями шла выработка решения на проведение Белорусской операции. В этой операции должны были участвовать четыре фронта. Разработку ее вели как командующие фронтами, так и Генеральный штаб под постоянным руководством Ставки Верховного Главнокомандующего.
Генерал Штеменко так пишет об этом:
«Разработка общего оперативного замысла, а затем и плана действий в летней кампании 1944 года велась в Генеральном штабе на основе предложений командующих фронтами, которые знали обстановку до деталей».
Следовательно, генерал Петров в это время в очень напряженных условиях также разрабатывал предложения о плане операции своего фронта. Главной причиной такой напряженности было требование соблюдать строжайшую секретность. Вот что говорит по этому поводу С.М. Штеменко:
«В полном объеме эти планы знали лишь пять человек: заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и его первый заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими».
Как следует из последней фразы, разработку операции 2-го Белорусского фронта вели лично генерал Петров и начальник его штаба генерал-лейтенант С.И. Любарский. Член Военного совета этого фронта генерал-полковник Л.З. Мехлис, будучи посвященным в общий замысел, все же конкретными разработками, которые, как говорил Штеменко, «писались от руки и докладывались лично командующими», конечно же, не занимался.
«Во второй половине апреля, — пишет Штеменко, — в Генеральном штабе свели воедино все соображения по поводу летней кампании. Она представлялась в виде системы крупнейших в истории войн операций на огромном пространстве от Прибалтики до Карпат. К активным действиям надлежало привлечь почти одновременно не менее 5–6 фронтов».
Той части летней кампании, которая охватывала освобождение Белоруссии, было дано — по предложению Сталина — название «Багратион». Согласно этому плану, намечалось глубокими ударами четырех фронтов разгромить основные силы группы армий «Центр», освободить Белоруссию и создать предпосылки для последующего наступления в западных областях Украины, в Прибалтике, в Восточной Пруссии и в Польше. Замысел этот предстояло осуществить таким образом: одновременными прорывами обороны противника на шести участках расчленить его войска и уничтожить их по частям. При этом мощные группировки 3-го и 1-го Белорусских фронтов, стремительно наступая на флангах, должны сойтись в районе Минска, окружить и ликвидировать войска противника, отброшенные сюда нашими фронтальными ударами.
Так выглядел в общих чертах замысел операции «Багратион».
ПЕРЕД НАЧАЛОМ ОПЕРАЦИИ «БАГРАТИОН»
Огромная, напряженная подготовительная работа Ставки, Генерального штаба и руководства нескольких фронтов, привлекаемых для осуществления одной из крупнейших в ходе войны операций, длилась больше двух месяцев. Для того чтобы все руководители операции пришли к окончательному взаимопониманию, для установления полной ясности — кто, когда, где и что осуществляет, было решено, прежде чем оформить все директивой, провести совещание в Ставке. По воспоминаниям генерала С.М. Штеменко, это совещание проходило так.
«В Ставке план обсуждался 22 и 23 мая с участием Г.К. Жукова, A.M. Василевского, командующего войсками 1-го Прибалтийского фронта И.Х. Баграмяна, командующего войсками 1-го Белорусского фронта К.К. Рокоссовского, членов военных советов этих же фронтов, а также А.А. Новикова, Н.Н. Воронова, Н.Д. Яковлева, А.В. Хрулева, М.П. Воробьева, И.Т. Пересыпкина и работников Генштаба во главе с А.И. Антоновым. И.Д. Черняховский отсутствовал по болезни. И.Е. Петрова, как действовавшего на вспомогательном направлении, в Ставку не вызывали».
Далее Штеменко так объясняет последнюю фразу:
«На 2-й Белорусский фронт возлагалась задача сковать как можно больше вражеских войск и не позволить гитлеровскому командованию использовать их для противодействия обходному маневру 3-го и 1-го Белорусских фронтов. У Ивана Ефимовича Петрова имелся в этом отношении достаточный опыт, и за него мы тоже были спокойны».
Несмотря на объяснение С.М. Штеменко, мне все же кажется странным то обстоятельство, что И.Е. Петров, единственный из четырех командующих фронтами, которые должны были действовать в столь сложной операции, не был приглашен на такое ответственное совещание. Я не допускаю забывчивости работников Ставки при составлении списка участников совещания — никто не осмелился бы обойти командующего фронтом. Значит, это было определено самим Верховным. Трудно предположить, чем это объясняется, может быть, несмотря на хорошее мнение о Петрове как командующем, Верховному просто не хотелось видеть его после не такого уж давнего неприятного разговора? Во всяком случае, как бы там ни было, но факт отсутствия Петрова на совещании свидетельствует о непростом положении, в котором находился Иван Ефимович.
Тем не менее генерал Петров в эти дни полностью, всей душой отдался огромной работе, которая проводилась на участке 2-го Белорусского фронта и в его штабе. Петров понимал, что трудности, связанные с отношением к нему Сталина, будут рассеяны или же смягчены в результате удачных действий 2-го Белорусского фронта.
Шла тайная перегруппировка войск, тщательно готовились исходные позиции. Сотни эшелонов боеприпасов и снаряжения надо было скрытно подвезти, разгрузить и доставить на боевые позиции. Параллельно с этим Петров, верный своим принципам, как всегда, учил войска и командный состав предстоящим наступательным действиям. Учения шли днем и ночью, в любую погоду, бойцы и командиры отрабатывали все необходимые маневры, дабы достичь высоких темпов наступления и наиболее успешных действий в бою.
Кто же противостоял на сей раз Петрову со стороны противника, был, так сказать, его «личным оппонентом»?
Имя генерала Курта фон Типпельскирха стало более известным после окончания войны как имя автора монографии и многих статей по истории Второй мировой войны. В дни, когда он командовал противостоявшей фронту генерала Петрова 4-й армией, ему было 53 года, он имел звание генерала пехоты и большой опыт командования в боях дивизией, корпусом, армией и работы в генеральном штабе сухопутных войск с 1938-го по 1942 год. В общем, Типпельскирх был серьезный противник, генералу Петрову пришлось с ним столкнуться и в завершающих операциях войны. Я не буду обременять читателей изложением замыслов Типпельскирха потому, что в Белоруссии они только «скрестили шпаги» с Петровым, их единоборство не состоялось по причинам, которые станут известны в конце этой главы.
Несмотря на все трудности при подготовке сложной операции, генерал Петров работал в эти дни с особенным вдохновением, потому что и замысел и все, что было связано с его осуществлением, Петрову очень нравилось. Ему впервые предстояло действовать на театре боевых действий, который выгодно отличался от тех, где он руководил операциями раньше. Здесь была равнинная местность, доступная для всех родов войск. Это уже были не горы Кавказа, не бесконечные лиманы, топи и озера Таманского полуострова. Здесь можно было развернуться вовсю и применить самые неожиданные и искусные маневры. Петров это понимал и продумывал до тонкостей все возможные действия войск.
Все шло хорошо. Подготовка велась успешно. Все, что было проделано Петровым, высоко оценил Генеральный штаб — это будет видно дальше из слов генерала С.М. Штеменко. Но тут опять возникло внезапное «вдруг» в. судьбе Петрова.
Членом Военного совета 2-го Белорусского фронта одновременно с генералом Петровым был назначен Лев Захарович Мехлис.
