Криминалисты должны были вернуться в многоквартирный дом сегодня днем, чтобы найти отпечатки пальцев в подсобном помещении, где он прятался. Как только будет выдан соответствующий ордер, Хэллидей и Лавель возглавят группу, которая обыщет квартиру Бретта Грэма. Они намеревались изъять сделанную на заказ коллекцию обуви с геральдической лилией, чтобы лаборатория могла проверить ее на наличие брызг крови – доказательства связи с убийствами Декер и Реджио. Они также надеялись обвинить его в двойном убийстве.

– Как Бретт выследил меня? – спросила Лив.

– Должно быть, он видел вас в больнице, когда вы пришли на сканирование мозга, – сказала Хэллидей, пояснив, что Тед организовал для Лив встречу с неврологом по поводу ее амнезии. – Мы выяснили, что Бретт получил доступ к вашей медицинской карте в день сканирования. Его больничный идентификационный номер есть в истории просмотров. Так сказала нам администратор больницы, когда мы разговаривали с ней ранее. Вероятно, поэтому Бретт и узнал ваш адрес.

– Именно так он узнал, что моя память стирается каждый раз, когда я засыпаю?

– Думается, что так. Эта информация была подробно описана в ваших медицинских записях, к которым он имел доступ.

Была тонкая грань между ответами на вопросы Лив и предоставлением ей избыточной информации, которая могла травмировать ее еще больше. Прежде чем войти, они поговорили с врачом Лив, и он попросил их быть с ней помягче. Она все еще оставалась эмоционально нестабильной.

– Это моя вина, что Теда Коула убили, – сказала Лив. – Он умер, потому что помогал мне. Мне невероятно грустно, что я его не помню.

Хэллидей жалела, что Брэтт уничтожил журнал Лив, превратив его в кучку пепла Теперь, когда Тед умер, некому было восполнить память Лив.

Хэллидей и Лавель разработали теорию того, как произошло убийство, по дороге в больницу. По их расчетам, за несколько часов до убийства Коула, а возможно, и позже, Бретт Грэм отправился в подвальную квартиру Лив и уничтожил все, что она и Тед Коул выяснили об убийствах Эми и Марко. Он сжег ее журнал и газетные вырезки, которые она собирала и покрасил стены квартиры в черный цвет, чтобы никто не смог расшифровать теории и подсказки, которые Лив нацарапала на них.

Номер мобильного телефона Лив, вероятно, был написан в ее дневнике. Он позвонил ей и заманил в «Ноктюрнал», который, как он знал из ее дневника, был ее постоянным прибежищем. Каким-то обманным способом он заставил ее отвезти его в секретную квартиру. Там он накачал ее вином и спрятался, ожидая возвращения Коула. Из телефонных записей выяснилось, что, ожидая, он воспользовался городским телефоном, чтобы связаться со службой уборки и вызвать уборщицу на утро. Должно быть, он рассчитывал, что утром уборщица найдет Лив крепко спящей рядом с телом Теда.

– Что теперь со мной будет? – спросила Лив.

– Вы сможете вернуться к своей обычной жизни, как только вас выпишут через пару дней, – сказал Лавель.

– К какой жизни? Либо я возвращаюсь в Лондон, чтобы жить жизнью, которую не помню, либо остаюсь здесь, в жизни, изменившейся до неузнаваемости, – уныло сказала она.

– Или, может быть, начнете с чистого листа, – сказала Хэллидей, вставая со своего места. – Перемены никогда не бывают легкими. Вы справитесь с этим, Лив. Поверьте мне.

– Нам пора идти, – сообщил Лавель, проверяя сообщения в своем телефоне. – Доктор сказал, что мы можем поговорить с Бреттом Грэмом.

– Бретт здесь? В больнице? – спросила Лив, явно обеспокоенная мыслью, что они находятся под одной крышей.

– Он в другом крыле, прикованный наручниками к кровати и под полицейской охраной, – успокоила ее Хэллидей. – Я слышала, что он находит унизительным, когда с ним обращаются как с преступником в больнице, где он пользовался авторитетом известного хирурга. Ему придется к этому привыкнуть. В тюрьме станет намного хуже.

Она запнулась, когда красивый мужчина с темными волосами и козлиной бородкой вошел в больничную палату, неся потрясающую подарочную корзину с цветами и большой фольгированный воздушный шар с надписью «ПОПРАВЛЯЙСЯ».

– Я тебя знаю, – проговорила Лив, когда мужчина молча приблизился к ее больничной койке. Лив нахмурила брови, пытаясь его вспомнить. – Ты бармен из вчерашней ночи.

– Да. Я бы хотел думать, что мы, кроме того, хорошие друзья, хотя это первый раз, когда ты действительно вспомнила меня, – ответил он с улыбкой. Он поставил цветочную композицию рядом с больничной койкой Лив.

– Если мы друзья, то тебе лучше назвать мне свое имя, чтобы я вспомнила его в следующий раз, когда мы увидимся.

– Я Гарри, – сказал он, пожимая руку Лив, прежде чем сесть на стул рядом с ее больничной койкой.

Хэллидей и Лавель вышли из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Книга «Не засыпай» была написана во время невзгод пандемии COVID-19. Иными словами, она написана, в основном, в моей машине, которая была единственным тихим местом, что я смогла найти, пока мои дети находились на домашнем обучении в течение двухсот семидесяти дней изоляции в Мельбурне, Австралия. В плане структуры это, по целому ряду причин, был сложный для написания роман, не в самую последнюю очередь потому, что он был написан от лица человека, страдающего амнезией. Короче говоря, я выбрала самое неудачное время для его написания. Возможно, неудивительно, что я заводила себя в творческий тупик. Я хочу поблагодарить своего агента Дэвида Гернерта, а также Эллен Коутри и Анну Уорролл из компании Gernert за то, что они помогали мне выбираться из этих безвыходных ситуаций. Я хочу выразить свою глубочайшую признательность Чарльзу Спайсеру за его бесценные советы и поддержку, а также Дженнифер Эндерлин, Саре Грилл и остальным членам замечательной команды St. Martin’s и Macmillan.

Я безмерно благодарна Эли Уоттс и Йоханнесу Джейкобу из австралийского издательства Penguin Random House Australia, а также другим моим международным издателям и переводчикам за их поддержку. Я бы хотела выразить свою признательность Ребекке Гарднер и команде компании Gernert по авторскому праву, а также всем их партнерам за то, что мои романы получили максимально широкую аудиторию по всему миру.

На написание «Не засыпай» наложилась смерть двух близких мне людей: любимой мамы моего мужа и его старшего брата. Да будет благословенна их память.

Моему мужу и сыновьям: спасибо за все, что вы для меня делаете (и я имею в виду не только постоянный поток чашек с чаем!). Спасибо также моим родителям, сестре и брату. После публикации «Ночного заплыва» я получила много сообщений, которые меня очень тронули. Каким-то образом эти сообщения всегда приходили в нужный момент – обычно, когда я переживала экзистенциальный кризис и собиралась разорвать рукопись, над которой работала. Так что большое спасибо всем читателям, которые связались со мной.