В сопровождении двух дюжин беллонских рыцарей, Личной Гвардии государя, Огилия Верреса, генерала Капуи, герцога Атийского, графа Стельера Квиция, нескольких командиров и пажей короля и его сына Трен Вальдеборг, кронпринц Дарон, Антистий Нирианийский и его преемник въехали в хорошо укрепленный Беллон. Мрачность тёмных башен осветляли пурпурно-золотые знамёна. Процессия следовала по аккуратным вымощенным камнем и очень широким улочкам то с каменными многоэтажными постройками, то с аккуратными разноцветными домиками со множеством цветов на окнах, маленьких садиков да огородов. Беллон был самым большим городом Архея и по праву считался его столицей.

Трен, никогда не любивший церемоний, — а ныне считавший их и вовсе неуместными, — одобрительно улыбнулся, когда Антистий Нирианийский тотчас доложил обстановку. Король Нодрима, кронпринц Нодрима и король Сильвана дожидались Трена Вальдеборга, а войска их уже были отправлены к Мерхольду.

— Каковы надежды на Эрсавию? — спросил Трен.

— Фетид так и не объявился, — последовал многозначительный ответ.

«Что ж, Фетид, — в совершеннейшем озлоблении подумал когда-то миролюбивый Трен. — Я уничтожу тебя, как только Кунабула перестанет угрожать нам».

По улицам города суетились малочисленные мирные жители, коротая свои будние часы в повседневных заботах. Легковооружённые отряды, оставленные защищать город в случае поражения в Кунабуле их собратьев, патрулировали улицы.

Трен с некоторой тоской подумал, сколь непохожа встреча эта на то многолюдное торжество, которое творилось на улицах Кеоса, когда владыки Архея вступали в столицу. Здесь же бóльшая часть жителей Беллона была задействована в армии, а мирные жители лишь вежливо глядели вслед государю Карнеоласа, махали ему, желали успеха, благословения и спокойно возвращались к своим делам. Минули те дни, когда визит государя иной земли вызывал фурор. Какие чувства мог вызвать тот король, который за собой тянул несметные войска, пусть даже и союзнические? Кончилось время торжеств. С запада тянулась гибельная тьма и всё покрывала собой.

Процессия свернула к небольшой трехэтажной резиденции верховного судьи. Она была не столь роскошна, как резиденции государей, но отличалась от остальных построек Беллона изысканностью. Перед парадной расширяющейся книзу белой лестницей красовался круглый фонтан со сказочной, — изящной и лёгкой, будто весна, — нимфой, держащей изразцовый кувшин на плече. Дом утопал в хрупких яблонях, едва отцветших.

— Для такой резиденции грех не завести семью, — из вежливости пробормотал Трен, любезно улыбаясь.

— Годы не те, — последовал ответ. — Супруга моя умерла давно, дети выросли, здесь играют пятеро моих внуков. Что ещё нужно мне, кроме покоя?..

Трен спешился, спрыгнул с коня и, стерев недовольство за спокойной улыбкой, бодрым шагом отправился приветствовать своего шурина.

— Великий родственник пожаловал, — громко усмехнулся Весхельм Акра и направился к Трену. — Рад видеть тебя. Мы не виделись пару лет.

Короли Нодрима и Карнеоласа без церемоний обнялись и расцеловались, будто старые друзья.

— Постарел. Седых волос прибавилось… — пробормотал Весхельм.

Брат покойной королевы Карнеоласа был чуть старше Трена, но выглядел гораздо моложе. Было ли дело в крупных лазурных глазах, золотых кудрях, весёлом нраве, которыми обладали и покойная Эрато, и сын её, Арнил, — никто не мог сказать наверняка. Статность и солнцеликость короля напомнили суровому карнеолассцу его младшего сына. Обаяние его и тени былой красоты до сих пор располагали, а хитрость его и некоторая расчётливость издавна являлись источником вечных беспокойств и раздражения Трена. Эрато всегда пыталась расположить мужа к брату, но он не любил шурина. И на то было множество причин.

— Ваше Величество!.. — прошелестел король Сильвана.

— Ваше Величество!.. — отозвался в ответ Трен.

С первого же взгляда на Жоа Карнея Эринео можно было тотчас понять, что своей дочери сильванский король не дал ни одной из черт своей привлекательной наружности. Зелёные глаза его, живые и сверкающие разумностью и осторожностью, внимательно прощупывали усталого государя с репутацией «неотёсанного тирана». Светлые и волнистые волосы накрыла седина. Крепкая рука от души пожала руку своему будущему свату.

— Знакомство наше — честь для меня, — тихо проговорил Жоа Карней. — Ещё бóльшая честь — сражаться с вами бок о бок, а после вести дочь свою к алтарю, где будет ожидать её ваш сын.

«Не просто сын, а наследник престола», — мысленно фыркнул Трен.

— Как честь и для меня, — смиренно произнёс тот. — Но почему бы тебе, родственник, не познакомиться со своим будущем зятем?

Дарон, статный, в не до конца просохшем, но нарядном и элегантном одеянии, очень похожий на своего отца, но выше ростом и шире в плечах, решительно подошёл к королю Сильвана и поклонился.

— Счастлива будет дочь моя, ибо в хорошие руки я её отдал… — улыбнулся Жоа.

«Продал», — эхом отозвалось в головах короля и кронпринца.

Вскоре из дома вышел высокий молодой мужчина и, увидев августейших особ, быстро сбежал по ступенькам крыльца. Остановился перед Треном и поклонился ему.

Из всего Архея Трен испытывал искреннее удовольствие от знакомства лишь с двумя венценосными особами — владыкой Полнхольда и сыном Весхельма Акра, кронпринцем Нодрима Густаво Акра, старшим братом принцессы Плио.

Кронпринц был зеркальным отражением своего отца — столь же статен, широкоплеч, ладен и неотразим. Акровские золотистые кудри покрывали его голову, большие голубые глаза сверкали живостью. Он не был столь же красив, обаятелен и радушен, как кузен его Арнил. И упрямством своим, строгостью и прямолинейностью нажил себе множество врагов в государстве, но ещё больше — сторонников.

Трен уважал племянника и даже испытывал к нему отеческие чувства, которые редко замечал в себе к Арнилу.

— Ваше Величество, прошу простить мою сестру за те хлопоты, которые она причинила вам, — произнёс Густаво, глядя королю прямо глаза. — Она молода, беспечна и на редкость упряма. И я сожалею и стыжусь, что не смог повлиять на её воспитание… Япет Моринфский…

— Плио — славная барышня, Густаво, — усмехнулся Трен, похлопав его по плечу. — Она сделала свой выбор с открытыми глазами, и я могу лишь подивиться её храбрости. Боюсь, к этому причастен Арнил, ибо они два сапога пара. В пути у неё достаточно защитников, чтобы доставить её обратно в Нодрим целой и невредимой…

— И Лорен Рианор — один из них, полагаю? — спокойно произнёс кронпринц, и глаза его мрачно полыхнули.

Вероятно, министр иностранных дел Нодрима Япет Моринфский уже доложил своему господину о склонности принцессы к эрсавийскому барону.

— У Лорена Рианора почётная роль в этом походе. Он — наша надежда.

Густаво лишь кивнул, глубоко вздохнул и с более просветлённым лицом отправился к карнеоласскому кузену.

— Этой девчонке путешествие пойдёт на пользу, — заметил Весхельм Акра. — Выгоднее выдам её замуж. Хоть чем-то послужит она отцу своему и брату.

Трен не нашёл ответа, Густаво же ограничился взглядом, в котором сквозило неприкрытое бешенство и порицание.

— Отец, вам следует гордиться своей дочерью… — наконец выговорил он.

— У меня есть сын, которым я могу гордиться. Дочь пусть славит её мать! — фыркнул Весхельм. — Или Трен. Он любит её.

Густаво не снизошёл до ответа, вновь сверкнул своими ледяными глазами и обернулся к Дарону. С карнеоласским кронпринцем они были на редкость дружны. Не имея возможности часто навещать друг друга, вели переписку весьма доверительного характера, делились опытом, идеями, находили компромиссы, были друг с другом искренни, и никто никогда не слышал об их размолвках. Что может противостоять дружбе молодых мужчин примерно одного возраста, одного положения и весьма приятного нрава? Близкая дружба будущих монархов являлась таким залогом мира, которым не могли похвастаться кровные узы.

Накрыли обед. Огромный дубовый стол с великолепными скатертями способен был накормить человек сто за раз, и все гости удачно разместились. Судья непременно хотел, чтобы государь Трен сидел во главе стола, но тот отказался от подобной чести.