Но одна из главных и новых сложностей её бытия заключалась в том, что чем дальше от королевского агента она старалась быть, тем ближе тот оказывался. «Любопытно: это совпадение или одно из его профессиональных качеств?» — со злой насмешкой думала она, обрывая и укладывая растения уже не так бережно и аккуратно.

Через какое-то время они решили перекусить припасёнными вкусностями. Акме исподтишка поглядела на своего спутника: на его лице появилась неожиданная безоблачность. Он рассеянно осматривал просторы карнеоласских лугов и с почти детским аппетитом жевал ещё тёплый пирожок с мясом и плавленым сыром.

— Вкусно? — сдержав улыбку, спросила девушка.

Он удивлённо и серьёзно поглядел на неё с набитым ртом, попытался не улыбаться, когда Акме не выдержала и зашелестела весёлым смехом, прожевал пирог и воскликнул с улыбкой:

— Не смейтесь! Я же подавлюсь!..

— Теперь я знаю, чем можно вас обрадовать, — сказала она, позволив себе с нежностью поглядеть на него.

— В жизни бы не поверил, что вы узнаете обо мне столько, сколько не знает никто из ныне живущих.

— Надеюсь, вы не жалеете об этом… — осторожно спросила девушка.

— Из меня плохой шпион, если я не жалею… — ответил он и так ласково посмотрел на неё, что у Акме задрожали ноги.

Медленно текли минуты, а за ними час и два. Густая серая пелена свинцовых туч быстро редела, а после полностью рассеялась, открыв Акме и Гаральду высоко стоящее солнце. Оно озарило поля могучим золотым сиянием, торжественно сверкая и купаясь в лазоревых морях небес. Его разлапистые лучи доставали до Акме даже тогда, когда остатки туч полностью закрывали огненный шар.

Девушка повязала голову светлым шёлковым шарфом, чтобы не напекло. Поставила корзинку, почти полностью наполненную, рядом с собой, выпрямилась и устало потянулась навстречу светилу, разминая затёкшие мышцы. Тьму девушка почувствовала ещё до того, как увидела. В уши затёк ненавязчивый гул и наполнил голову колдовским шумом.

— Акме! — услышала она зов — панический, пробирающий страхом до костей, и недоумённо обернулась к Гаральду. Он со всех ног бежал к ней, низко пригибаясь к земле и вытаскивая на ходу пистолет.

Акме обернулась и обомлела: над высокими колыхающимися травами возвышалась взявшаяся ниоткуда чёрная гора, будто сотканная из ночной тьмы. Она была покрыта чёрной как смоль переливающейся на солнце шерстью, которая топорщилась в разные стороны крупными пиками. Гора двигалась медленно, плавно, под густой шкурой танцевали каменные мускулы, а меж стебельками полевых растений сверкали жёлтые глаза. Тварь была размером с крупного быка или медведя, горбатая, массивная, с грацией рыси.

Демону было достаточно двух-трёх прыжков, чтобы добраться до неё, Гаральд же был слишком далеко. Но вот он выстрелил из одного пистолета, затем из другого, ни разу не промахнулся, но демона это не остановило. Его влекла Сила Акме, её аромат и тепло. В глазах горела жажда.

Она в оцепенении стояла, прокручивая в голове бесполезные мысли: убежать невозможно, демон разорвёт её. Не сможет скрыться и Гаральд, как бы силён и ловок он ни был. Акме представила, как невиданный зверь раздирает плоть молодого мужчины, как его находят изорванным и неузнаваемым. И они оба погибнут здесь так нелепо и бесславно, ещё не начав пути в Иркаллу.

Ужас и негодование затопили её. Внутри что-то ярко вспыхнуло и начало мучительно разгораться, — как тогда, ночью в Кибельмиде, и здесь, в Нелее. Жар мощным потоком разливался по всему телу, смешиваясь с кровью, пока Акме не поняла, что это не просто жар ужаса, а огонь той Силы, который мучил её много лет, желая высвободиться. Сердце неистово заколотилось, кровь застучала в висках, душу начал затапливать маниакальный гнев и безумие от пронзившей её боли в голове и во всем теле, которое будто опустили в пылающие ямы ада. Она согнулась под тяжестью этой боли и отступила на шаг.

Ярость и тьма ослепили. Акме сжала правую руку в кулак и сделала шаг вперёд. Сквозь пространства меж пальцев взрывом сверкнула ослепительная вспышка. Лучи изумительного света, будто сочетания молока и небесной лазури, заструились по её коже и подняли неистовый ветер. Девушка, едва помня себя, зарычала, не сводя глаз со своего врага, который вдруг остановился и приподнялся на тяжёлых лапах.

Она замахнулась рукой, объятой бело-голубым огнём, и сделала выпад в сторону демона. Ослепительное ревущее пламя с низким, давящим на сознание и режущим уши гулом, стремительно понеслось к твари и в одно мгновение объяло её целиком. Демон заверещал. Голос его был высок и визглив, прерывался раскатистыми воплями боли. В нос ударил запах гари и тлена, но Акме не обратила на него внимания. Она вновь вскинула руку, огонь обжёг её ладонь и вновь с невероятной скоростью накинулся на жертву. Не прошло и десяти секунд, как демон превратился в кучку пепла, а земля, куда падали капли его яда, стала выжженным пространством.

Акме, ничего не понимая, резко повернулась на голос и увидела затуманенное лицо и зелень смутно знакомых глаз.

Взвывшая от нового потока боли голова вернула её к реальности. Она увидела, что Гаральд, напряжённый и схватившийся за пистолет, выжидающе и с опаской смотрел на неё. Акме вспомнила, в какое буйство поверг её демон, и лишь смогла выдохнуть:

— Голова…

Она зажмурилась, мелькали вспышки бело-голубого пламени, затем они прошли, перед нею была тьма, но боль не отступила. Акме распахнула глаза и взглянула на Гаральда.

— Ты уничтожила эту огромную тварь взмахом руки, Акме!..

Девушка взглянула на ладонь правой руки и увидела, что та стала красной, будто обожжённой. Силы её стали стремительно утекать, не могла стоять на ногах.

— Гаральд, — хрипло прошептала Акме, чувствуя, как собственный вес давит на неё и притягивает к земле. — Отвези меня в дворец. Мне нужен Лорен.

Девушка покачнулась и провалилась в мучительное забытьё. Она осознавала, что Гаральд посадил её перед собой на коня, что они торопятся во дворец. Услышала чей-то притягательный аромат и долго думала, чьё же это благоухание, пока не осознала, что его источник — Гаральд. Акме почему-то была твёрдо уверена, что, пока она чувствует этот запах, ей всегда будет тепло, уютно и спокойно, даже с головной болью.

Она с трудом ощущала руки и ноги, с этим огнём из неё вышло слишком много сил. Акме прижималась к всаднику нему всем телом и полной грудью вдыхала этот волшебный аромат кожи мужчины, который казался ей самым привлекательным на свете. В душе пела сладостная истома. Плохо осознавая, что делает, охваченная неземным наваждением, Акме касалась губами его колета и слышала, как трепещет и бьётся, словно заключённая в клетку пичужка, его горячее сердце, стук которого она чувствовала в самой себе. В полузабытьи она тянулась к его ласковому теплу и наполнялась им сама, будучи не в силах улыбаться от раскалывающей головной боли и усталости. Вместе с тем неописуемое блаженство наполнило всё её существо, и она прослезилась от тихого восторга. Вся она была охвачена странным внутренним пожаром, который не жёг, а успокаивал.

Гаральд что-то тихо приговаривал и гладил её лицо, но девушка не могла понять его. Она была оглушена усталостью и его теплом. Через какое-то время до неё донеслись испуганные возгласы и переругивания.

«Что с ней? Что произошло?». — «На нас напал демон». — «Она ранена?.. Лорен идёт сюда!». — «Акме! Что с ней?!..».

— Лорен… — прошептала она, пытаясь опередить брата, прежде чем тот накинется на Гаральда с несправедливыми упрёками.

— Боже мой, Акме! — девушка услышала панические крики Лорена и осознала, что она более нигде не чувствует полюбившегося тепла и аромата. Её взяли на руки и понесли.

Всё ещё не осознавая, что делает, начала слабо вырываться и шептать:

— Не уноси меня! Оставь, оставь… Гаральд!

— Акме, я здесь, — любимый аромат коснулся её обоняния и вновь исчез, любимый голос коснулся её слуха и успокоил.

Тут большая тёплая ладонь опустилась ей на лоб, головная боль и пылающий жар растворились в волнах долгожданного покоя. Рука Лорена.