— Господь?.. — Провидица вдруг остановилась и вгляделась в глаза Лорена. — Не из-за вашей ли новой религии никто не желает верить в древнюю Силу?.. Она стала мифом. А ещё триста лет назад все верили только в неё. Даже отдавали жизнь за эту веру. Правда, Трен?

— Ты всегда так упорно обвиняла меня в грехах моего предка, что меня это уже даже не раздражает, — фыркнул король.

— Рианоры, — повелительно спросила Провидица, не обратив внимания на выпад Трена, — что дает вам ваша религия?

— А что давала людям вера в Атариатиса Рианора, если они не были одарены его Силой? — выдохнула Акме, смутившись от пренебрежительности в тоне этой призрачной богини, каким та рассуждала о вере, в которой девушка воспитывалась своими родителями.

— Чудн̀о слышать это от тебя, девочка, — усмехнулась фавна, вновь пронзив её кристаллами своих глаз. — Ты не веришь в свои силы и в силы брата своего.

— Я пока только и могу, что верить в них нá слово.

— А с вашим божеством дело обстоит иначе? Неужто способны вы убедиться в силе вашего Бога так, как люди убеждались в рианорской Силе столетия назад?

— Сила Провидения… — начала Акме.

— Провидение ли спасло вас, когда дом ваш горел? Или вам помог человек из плоти и крови?

— А разве Сила управляла им в ту ночь? — воскликнул Трен, негодуя.

— А кто нашептал тебе, о незаконный владыка, дабы ты следил за Рианорами с особым тщанием в тот месяц? Не моя ли Сила?

— Я слыхал, что в Заземелье за подобное живьём сжигают на костре…

— А как живут те, кто мучает благодетель, пока та не испустит дух? — хмуро и угрожающе произнесла фавна. — В варварстве и бесчестии. Мне неведомо, отчего ты столь рьяно защищаешь ту религию, к которой никогда не был склонен и был вынужден принять её только для того, чтобы унять недоверие своего народа.

— Ты ошибаешься. Я верую и следую её предписаниям.

Зловещий смех сотряс грудь царицы, а красивые губы угрожающе изогнулись.

— Вероятно, Трен, религия твоя поощряет прелюбодеяние, если ты, не страшась недовольства твоего бога, живешь во грехе. Ты оскорбляешь честь короля и выбор Судьбы, которая снизошла до того, что посадила тебя на трон. И только твои сыновья удерживают тебя от окончательного падения, ибо ты вознамерился назвать своей королевой блудницу, жадную до власти, когда тело твоей истинной супруги ещё не успело остыть в могиле. Вознамерился поставить блудницу во главе могущественнейшего из государств!

— Да как смеешь ты?! — оглушительно заорал Трен, и несколько пар сильных рук удержали его, ибо он был готов броситься на древнего призрака, Сила которой в несколько раз превосходила возможности короля.

— Мы здесь собрались не для этого! — воскликнул Лирн Карн. — Провидица, сейчас не время вспоминать старые обиды.

— Ты будешь говорить со мной, первый из министров, только тогда, когда я дам тебе слово! — загремела та, и лес низко загудел, гневаясь и раскачиваясь из стороны в сторону, будто буря пригибала его к земле.

— Вам лучше уйти! — пробормотал Аберфойл Алистер, хватая Лорена и Акме за локти и оттаскивая их к выходу.

— Провидица! — воскликнул Лорен вырываясь. — Ты звала нас для того, чтобы направить. Так направь нас!

Аваларка внимательно посмотрела на целителя, лицо её снова приняло выражение величественного покоя, просветлённого лёгкой улыбкой.

— Если ты, Трен, не можешь здесь более находиться, оставь нас, — сказала она, поворачиваясь к королю спиной. — А я буду говорить с Рианорами.

Она заговорила:

— Вы знаете, что такое Иркалла?

— Подземное царство, где правил Нергал, брат Шамаша. И супруга Нергала Эрешкигаль, — ответила Акме.

— Верно, — одобрила Провидица. — Вы ошибаетесь лишь в одном. Не правил, а правит.

— Он не может править до сих пор, — ответила Акме. Нергал и Шамаш были людьми. Они не могли дожить до наших дней.

Провидица посмотрела на девушку ледяным взглядом и тихо произнесла:

— Шамаш, божество Солнца, с благословения Праматери Рештаретете создал людей. А Нергал воспитывал первых из людей. Учил их, как возделывать землю, строить жилища, кормить себя и свои семьи. Человеком была супруга Шамаша. Ишмерай Изумрудноокая. Когда он взял в жёны человека, соратники его и брат пошли на него войной. Подземное царство Иркалла находится в землях Кунабулы. Там и живут Нергал и Эрешкигаль.

— И чего они хотят от Архея? — спросил Лорен.

— Нергал хочет власти, безграничной и непоколебимой, возжелал стать богом богов. Однажды он уже был низложен. Его вместе с супругой Эрешкигаль навечно заточили в подземелье Кунабулы. А тех, кто пошёл за Ним и встретил свой позор, наградили рогами и копытами, лишили Силы и изгнали за пределы Элассара. Но крупицы Силы всё же остались им подвластны. Они не нашли себе дома и через несколько веков решили вернуться, уповая на то, что гнев сменят на милость. Не могли жить без источника родной Силы, который бил ключом вечной жизни в Кунабуле. Но, когда они вернулись, не узнали свой прекрасный край.

В Элассаре появились люди. Они не были столь совершенны, сколь древние кунабульцы, но неимоверно воинственны, решительны и сильны своим единством. Божественный край восхитил их, и они стали притеснять божественный народ.

Акме с сомнением промолчала, прекрасно осознавая, что в божественность своего происхождения не сможет поверить никогда.

— Нергал потерпел поражение от Атариатиса Рианора три сотни лет назад. Но царь Карнеоласа оказался не столь могущественным, чтобы навсегда уничтожить кунабульцев. Слишком поздно узнал он о том, что каждое из семи государств — Авалар, Карнеолас, Нодрим, Эрсавия, Сильван, Полнхольд и Акидия — имеет свою значимость, что каждое из них незаменимо. Фавны видят во сне, они покинули Авалар и Архей, испытывая непобедимый страх перед кунабульцами. Этот страх, должно быть, передался им со времён изгнания их предков. Они бежали за горы и исчезли, разрушив единство священной Звезды Шамаша.

Акме схватилась за свою золотую подвеску на шее.

— Верно, — довольно улыбнулась Провидица, внимательно её разглядывая. — Подвеска досталась тебе от отца. А ему — от его отца. И мы снова возвращаемся к детям несчастной Лигии и её убитого супруга. Это не солнце с семью лучами, это звезда, которая олицетворяет силу единства нашего Архея, однажды утерянного.

— Но почему же фавнов никто не остановил? — выдохнула девушка. — Почему вы, повелительница и мать своего народа, позволили им уйти и оставить вас?

— Их увела моя младшая сестра, Цавтат, став им и царицей, и матерью. Я дала им на то своё благословение.

— Аваларцы ушли навсегда, полному единству земель Архея никогда не восстановиться, — тихо произнёс герцог Атийский, и шёпот его громом зазвучал в оцепеневшем лесу. — Мы должны жить с тем, что есть. И действовать, исходя из этого.

Трен гаркнул:

— Все наши двадцатилетние усилия не прошли даром! Мы не допустим поражения! Аваларцы давно сгинули со свету. А если и нет, они нам ничем не помогут!

— Сила и долг связали меня с людьми, с Рианорами и Карнеоласом, но аваларская кровь моя утверждает: народ мой всё ещё жив. Я редко Вижу их во сне, я не могу разгадать и ясно Узреть те места, где они живут теперь. И у нас нет времени, дабы снаряжать за горы в Заземелье отряд, который бы убедил их вернуться. До Битвы осталось не более месяца. Но они живы. Лорен и Акме нужны нам для того, чтобы подарить нам время. Двадцать, пятьдесят, быть может, двести лет. Только после возвращения аваларцев в Архей единство возродится, дитя от крови Рианора получит его мощь и сокрушит Кунабулу навсегда.

— Я не желаю оскорбить кого-либо, — тихо заметил Лирн Карн. — Но что если потомок Лорена или Акме, которому выпадет жить в столь опасные времена, вернёт фавнов, получит эту воистину страшную Силу и использует её во благо себе, но в ущерб всему Архею?

Акме и Лорен мрачно покосились на него.

— Потомок Акме или Лорена будет человеком, — последовал ответ. — Даже с кровью божества с именем Шамаша ему не выдержать напора столь невероятной силы. Она лишит его рассудка и сожжёт дотла.