Амское перемирие не распространялось на южные владения Бургундского дома. Ситуация там осложнялась тем, что войну вел граф Клермонский (ставший, после смерти своего отца в Англии в 1434 году, герцогом Бурбонским). Он выступал не только как лейтенант Карла VII, но и как правитель Бурбонне и Оверни, и был главным региональным соперником герцога Бургундского. Большую часть последних четырех месяцев 1434 г. Филипп Добрый провел в изнурительной кампании на юге Бургундии, в то время как его представители вели переговоры с послами Карла VII в замке Амадея Савойского в Пон-де-Вель за рекой Сона. Эта региональная война продолжалась до тех пор, пока 13 декабря не капитулировал последний оплот Бурбонов — замок Ла-Рош-Солютре. После этого стороны объявили трехмесячное перемирие, распространившееся на остальные владения герцога Бургундского. Одновременно была достигнута неофициальная договоренность о проведении в новом году предварительной конференции для подготовки основ всеобщего мира. Перемирие, заключенное в Аме и Пон-де-Вель, ознаменовало окончательный отказ герцога Бургундского от участия в военных действиях на стороне англичан[612].

Предварительная конференция открылась 20 января 1435 г. в Невере. Карла VII представляли Рено де Шартр, Кристоф д'Аркур и маршал Лафайет. Через несколько дней после открытия к ним присоединился Артур де Ришмон. Герцог Бурбонский прибыл, чтобы поддержать свои претензии к Бургундии. Филипп Добрый отметил значимость собрания, лично посетив его, проехав через занесенный снегом Морван в самый разгар зимы. Герцог разместился в епископском дворце, в то время как остальные делегаты и сопровождающие их лица расселились в городских особняках. Это была семейная встреча. Герцог Бурбонский и коннетабль Ришмон были женаты на сестрах Филиппа. Заседания проходили в атмосфере дружеского общения, что поражало присутствующих. "Никто не мог предположить, что эти люди когда-либо были в состоянии войны", — писал один бургундский герольд. Другие были более циничны. "Мы должны быть глупцами, чтобы рисковать своими жизнями и душами по прихоти принцев и баронов, — заявил один из них за кубком вина, — они заключают мир, когда им это выгодно, а нам оставляют нищету и разруху". Несмотря на весь цинизм, дискуссии в Невере стали поворотным пунктом в мирном процессе. Были урегулированы давние споры между герцогами Бургундским и Бурбонским, достигнуто принципиальное соглашение о возмещении ущерба Карлом VII за убийство Иоанна Бесстрашного. Затем дипломаты перешли к более серьезным вопросам мира и войны. Англичан в Невере не было, но они были у всех на уме. Французские делегаты, как и в Семюр-ан-Осуа и Осере, дали понять, что не желают вести с ними переговоры. Они хотели заключить сепаратный мир с герцогом Бургундским, что позволило бы им в дальнейшем иметь дело с англичанами. Как вспоминал Ришмон много лет спустя, французы опасались, что само присутствие англичан удержит бургундцев от сделки с Карлом VII. Но Филипп был непреклонен, и они были вынуждены подчиниться. Вопросы были переданы на рассмотрение дипломатического конгресса с участием всех трех сторон и, как надеялись, Бретани. Договорились, что он откроется 1 июля 1435 года. Как обычно, возникли споры о месте проведения. Французы предложили Осер, Макон или сам Невер, зная, что англичане не захотят приезжать в эти места. Филипп настаивал на Аррасе, который был более доступен как из Вестминстера, так и из Парижа. В итоге выбор все-таки пал на Аррас. Папе Римскому было предложено назначить кардинала Альбергати в качестве посредника вместе с представителями Базельского Собора.

Остальная часть согласованного документа касалась роли сторон на предполагаемом конгрессе. Филипп Добрый согласился присутствовать на нем сам и пригласить англичан прислать послов. Французы согласились, что в Аррасе они сделают предложения, которыми англичане должны были удовлетвориться. Если же англичане не явятся, то Филипп сделает все возможное ("сохраняя свою честь"), чтобы договориться о чем-то, что по справедливости должно было бы их удовлетворить. Если бы они были представлены, он добился бы от их делегации согласования условий мира и ясно выразил бы свое недовольство, если бы они отказались. В этом случае соглашение предусматривало, что Филипп, спасая свою честь, заключит отдельный мир с Карлом VII. Чтобы сделать этот вариант более привлекательным, представители Карла VII пообещали, что в случае заключения мира между ними он уступит Филиппу территорию по обоим берегам Соммы с возможностью ее выкупа королем по цене 400.000 золотых экю[613].

Соглашение, достигнутое в Невере, во многом определило исход дипломатических сражения в Аррасе. По сути, оно представляло собой предварительное решение основных вопросов между французским королем и герцогом Бургундским, сопровождавшееся совместным ультиматумом англичанам с требованием заключить мир на любых условиях, которые покажутся им приемлемыми. Филипп ясно дал понять, что намерен отказаться от своего союзника и заключить сепаратный мир с Карлом VII, если англичане останутся на прежних позициях. В согласованном тексте он впервые назвал Карла VII "королем Франции". Но оговорка о защите его чести была серьезной. В 1420 г. герцог дал клятву соблюдать договор, заключенный в Труа. Поэтому соблюдение клятвы приобрело большое значение. Англичане знали, что Папа может избавить верующих от соблюдения клятвы, и подозревали, что в данном случае Евгений IV уже мог это сделать. Гражданский юрист Адам Молейнс, восходящая звезда королевской администрации, как раз собирался отправиться к папскому двору по другим дипломатическим делам. Ему было поручено выяснить все и по этому вопросу. В ответ Папа написал письмо, в котором заверил английское правительство, что он не освобождал никого от клятв, которые они могли принести Генриху V или нынешнему королю. Это была правда, но правда не вся. Евгений IV вновь назначил Альбергати своим посредником, как того просили подписавшие договор в Невере и дал ему две прокурации[614]. Первая уполномочивала легата заключить мир между Англией и Францией. Вторая уполномочивала его заключить отдельный мир между Карлом VII и герцогами Бургундии и Бретани, а также аннулировать любую клятву или иное обязательство, которое может помешать этому. По указанию Папы Альбергати, в случае провала переговоров между Англией и Францией, должен был добиваться от герцога Бургундского заключения сепаратного мира с Францией, несмотря на договор, заключенный в Труа[615].

Переговоры в Невере не могли пройти незамеченными для ланкастерского правительства в Париже, и вскоре информация о происходящем должна была дойти и до Вестминстера. Однако английский Совет не получал официального уведомления о результатах переговоров до 8 мая 1435 г., когда герольд Ордена Золотого Руна, прибыл в Вестминстер с официальным приглашением принять участие в конгрессе, до открытия которого оставалось всего семь недель. Герольд отправился в Англию в феврале, через несколько дней после назначения даты открытия конгресса, но задержался в пути из-за болезни. Реакция англичан была описана канцлером Стаффордом в Парламенте позднее в том же году. Англичане были возмущены отсутствием консультаций, поздним уведомлением и явным нарушением ограничений, предусмотренных договором в Труа, на односторонние переговоры с противником. Они были бы еще более возмущены, если бы узнали условия, согласованные в Невере[616].

Вслед за герольдом Ордена Золотого Руна в Вестминстер в конце мая 1435 г. прибыло посольство во главе с Югом де Ланнуа. Ланнуа приехал, чтобы оправдать поведение своего господина и убедить англичан принять участие в конгрессе. Его инструкции представляли собой замечательный документ — искреннюю мольбу о прекращении войны, которая не теряет своей эмоциональной силы даже на древнем французском языке дипломатического черновика (вероятно, самого Ланнуа). Посол отмечал, что договор в Труа оказался не таким, как ожидали его авторы. Он не залечил шрамы гражданских войн и не решил династический вопрос между Англией и Францией. Мир, который он обещал, так и не наступил. Он напомнил английским советникам, что сам Генрих V предупреждал о риске и издержках длительной войны и утверждал, что в конце своей жизни король искал выход из положения путем переговоров, что могут подтвердить те из его советников, кто еще был жив, ведь Ланнуа и сам был участником некоторых из этих переговоров.