Надо упомянуть и о Танаисе (Шелов Д.Б., 1970, 1972а). Значительную часть его населения в позднемеотский период составляли меоты-танаиты, имевшие все права гражданства, что создавало уникальную для Причерноморья ситуацию (Каменецкий И.С., 1965а). Внутри города, в прибрежной части, имелся «квартал», представлявший собой типичное меотское городище. По-видимому, на этом участке меоты сохраняли своеобразие своей культуры, включая саманно-камышовую архитектуру. Любопытно, что именно здесь найдено большинство надписей. Вероятно, меоты жили не только в этом «квартале»: до II в. н. э. они составляли значительную часть населения других частей города (во II в. н. э. в городе поселилась значительная группа сарматов). Танаис был экономическим и административным центром для перечисленных выше поселений, составлявших его хору. Жили в этих поселениях меоты, переселившиеся на Дон около рубежа нашей эры, как можно предполагать, с р. Кирпили. Возможно, они назывались язаматами (Каменецкий И.С., 1971а) и отличались от танаитов — более ранних переселенцев. Это фиксируется главным образом в погребальном обряде и в меньшей степени — в материальной культуре ввиду значительной эллинизации танаитов. Что-то более определенное мы сможем сказать о переселившихся меотах после исследований на туземном «квартале» Танаиса. Сравнивая могильники Танаиса и Кобяковского городища, мы обнаруживаем разницу в ориентировке: на Кобяковском преобладает северо-западное направление, а в Танаисе I в. до н. э. — I в. н. э. — восточное, наиболее распространенное и на Кубани в III–II вв. до н. э. Это положение сохраняется во II–III вв. н. э., но в Танаисе появляется за счет сарматов большая группа погребений с северной ориентировкой. Кобяковский могильник позволяет получить представление о форме могильных ям, которые на Кубани прослеживаются только в очень редких случаях. В раскопках В.К. Гугуева 1984–1985 гг. выяснилось, что одной из наиболее распространенных форм была катакомба с прямоугольной камерой, расположенной перпендикулярно оси входа. На Кубани эта форма могилы зафиксирована со II в. до н. э. (Анфимов Н.В., 1947). Из других наблюдений отметим случаи положения миски под голову — обычай, который в первые века нашей эры уже не наблюдается на Кубани, но сохраняется в донском изоляте.
Только на донских городищах пока удалось получить достаточно полные данные о меотских жилищах (Каменецкий И.С., 1957, 1974). Они были подквадратными в плане, со скругленными углами (табл. 95, 2, 3, 7–9). Пол глинобитный, стены камышовые. Концы камыша помещали в канавку, снаружи он крепился горизонтальными пучками камыша, а затем обмазывался глиной. Высота стен достигала 2,5 м. Крышу делали из камыша и куги, и она выступала над несколько наклоненной внутрь стеной. В центре устраивался открытый очаг — углубление, ограниченное глинобитным бортиком. К очагу относились разнообразные подставки, экраны и противни из глины. У задней стенки жилищ иногда устраивали большую хлебопекарную печь, сложенную из сырцовых кирпичей: высокий под, боковая топка, свод с отверстием вверху (табл. 95, 5, 6). Около очага находилась неглубокая (до 1 м) яма для золы. Вдоль стен располагались глинобитные лежанки.
Только по раскопкам Подазовского городища мы можем судить о планировке поселения. Вдоль вала, вплотную к нему, располагался ряд хижин описанного типа (табл. 95, 13). Между жилищами находились узкие метровые проходы. Перед домами проходила «улица» шириной 5 м, на которую выходила тыльная сторона следующего ряда домов и на которой перед жилищами рыли ямы различного назначения — зерновые, рыбозасолочные, погреба и просто мусорные (табл. 95, 10).
На материале, полученном с городищ, отражается та значительная роль, которую играла для них связь с античным миром. Около половины находок керамики составляют обломки амфор (52 %), античные краснолаковые (4,8 %) и простые кружальные (5,5 %) сосуды. Следует отметить, что донские меоты не производили на гончарном круге красноглиняной керамики, которая на Кубани была довольно обычной еще в последние века до нашей эры. На донских поселениях керамика изготовлялась либо домашним способом (лепная), либо ремесленным (на гончарном кругу, серолощеная). Первая составляет 35 %, вторая — около 10. Лепная посуда представлена преимущественно горшками и крышками-чашами (в глине имеется примесь шамота), украшена налепами, реже — рядами вдавлений и совсем редко — линейно-волнистым орнаментом. Серолощеную гончарную керамику составляют миски, кувшины, горшки, вазочки, горшочки, корчаги и т. д. На рубеже нашей эры наблюдается значительное влияние античной керамики (заимствование некоторых форм, слабое лощение), но потом оно изживается. Прекращается производство «греческих» форм, лощение на круге вытесняется ручным. Производство серолощеной керамики достигло вершины ко второй половине I в. н. э., когда было освоено чернолаковое покрытие для небольшой части посуды.
Другие группы меотов изучены хуже, хотя размах раскопок в Прикубанье иногда превосходил донские масштабы. Но там наблюдается явный крен в сторону исследования могильников, которые не могут дать полной картины жизни. На Кирпилях в I в. до н. э. продолжали существовать более 20 поселений, расположенных довольно тесно, на расстоянии зрительной связи. Мы уже говорили о них, характеризуя среднемеотский период.
На территории дандариев нам известны случайные находки в хут. Бельчанском (Каменецкий И.С., 1968). Почти не представлена и Абинская группа. Только в 1984 г. при раскопках Ястребовского могильника (работы А.Н. Гея) в засыпи рва кургана 2 обнаружено значительное количество керамики, которая по обломкам амфор должна быть датирована I в. до н. э. Происхождение этого комплекса не очень ясно, скорее всего, он связан с разрушенным поселением. Комплекс дает представление о керамике, бытовавшей здесь в то время.
В Краснодарскую группу на правом берегу Кубани в позднемеотский период входит более 20 городищ и их могильники. Большое число памятников находится и на левом берегу.
В Усть-Лабинской группе раскопано значительно меньше памятников, но благодаря публикациям материалов могильников Усть-Лабинский 1 и 2 эта группа известна гораздо лучше других. В настоящее время в ней 30 городищ и одно поселение позднемеотского времени. Правда, датировка некоторых из них, в частности Некрасовского 1 и Коллектива II, не очень ясна. Отметим также, что Ново-Лабинское поселение к началу позднемеотского периода уже прекращает существование. Большинство городищ, притом наиболее крупных, расположено по краю правого коренного берега Кубани, что объясняется, вероятно, наличием свободных земель под запашку. От Краснодарской группы Усть-Лабинскую отделяет незаселенный участок протяженностью 13 км. На востоке промежуток, существовавший ранее между Усть-Лабинской и Ладожской группами, в позднемеотский период занимают небольшие поселения, вероятно, Ладожской группы. На юге, на р. Лабе, имеется 9-километровая «нейтральная полоса», отделяющая Усть-Лабинскую группу от тенгинских городищ. На городищах раскопки почти не велись.
По сравнению с Краснодарской группой в Усть-Лабинской произведено меньше раскопок. Известно всего 57 погребений на семи могильниках. К сожалению, часть из них разрушена, а о других нет сведений для характеристики обряда.
Следующая группа — Ладожская — исследована еще хуже. Здесь проводились ограниченные раскопки, и основные сведения получены благодаря разведкам 1981–1984 гг. (работы И.С. Каменецкого 1982 г., Е.И. Савченко 1983 г., С.А. Науменко 1981 и 1984 гг.). Обследовалась только западная часть группы в пределах Усть-Лабинского р-на. Восточная ее граница пока не известна. Выявлены 17 городищ на правом берегу Кубани и 7 — на левом, часть которых расположена уже на притоках Кубани. Из могильников исследовался только некрополь Ладожского городища 5. К позднемеотскому периоду там относится лишь одно погребение, но и оно раскопано местными жителями.
