Таким образом, в III–IV вв. в степных районах Предкавказья распространяется новый тип погребальных сооружений — подкурганные катакомбы. По-видимому, можно говорить о появлении таких погребений после нашествия готов в 40-х годах III в. Курганы содержали богатые захоронения, почти полностью разграбленные. Наибольшее количество их сосредоточено на Северном Кавказе. Однако такие же погребения характерны для сарматов, кочевавших в предкавказских степях, включая юг Ростовской и Астраханской областей. Сарматская их принадлежность подтверждается по крайней мере двумя обстоятельствами: локализацией на этой территории аланских племен по данным письменных источников (Аммиан Марцеллин) и нахождением в ряде таких погребений типичных позднесарматских прямоугольных курильниц. Отсутствие подкурганных катакомб на других территориях распространения сарматских племен подтверждает высказанное ранее мнение о кавказском влиянии на появление таких сооружений у сарматов в прилегающих к Кавказу областях в III–IV вв.
Более сложен вопрос об определении этнической принадлежности населения, оставившего обширные курганные могильники с катакомбными погребениями на Северном Кавказе. Можно предположительно говорить об ираноязычности этой группы населения. Тем не менее наблюдается несомненная связь, прослеживаемая в особенностях погребального обряда, с северокавказской традицией: здесь преобладает тот же тип погребальных сооружений (катакомба с перпендикулярным к камере дромосом), что и в грунтовых могильниках сарматского времени на позднем этапе (II–III вв.). Хронологическая близость этих двух групп памятников (грунтовых и подкурганных катакомб) и отмеченная близость погребального обряда позволяют предполагать определенную близость двух групп населения, оставившего те и другие памятники.
Можно предполагать и наличие сарматских этнических элементов в составе населения Предкавказья III–IV вв. Дело в том, что, начиная с середины III в. зафиксирован отлив сарматского населения с территории Волго-Донского междуречья в Заволжье. В погребальном обряде и материальной культуре сарматских племен, продолжающих обитать в междуречье Волги и Дона, прослеживаются северокавказские традиции (Скрипкин А.С., 1982, с. 54). Возможно, отлив сарматского населения происходил не только на восток (в Заволжье), но и в восточные районы центрального Предкавказья, где в III–IV вв. сосредоточивается большое количество курганных насыпей с погребениями, имеющими северокавказский облик. Однако решение вопроса об этнической принадлежности людей, похороненных в курганах, — дело будущего. Раскопки памятников этого времени продолжаются, и материалы их требуют осмысления.
По имеющимся на сегодняшний день данным, большая часть курганных катакомбных могильников центрального Предкавказья прекратила свое существование во время гуннского нашествия, ознаменовавшего начало нового этапа в истории северокавказских племен — периода длительного господства на Северном Кавказе тюркоязычных народов.
Глава десятая
Дагестан и юго-восточная Чечня в скифо-сарматское время
(Марковин В.И.)
Культура населения Дагестана и юго-восточной Чечни в эпоху раннего железа только в самое последнее время стала изучаться довольно интенсивно. И все же наиболее слабо исследованным оказался тот отрезок времени, который принято называть скифским периодом (VI–IV вв. до н. э.). Это создало в истории региона лакуну, слабо заполненную конкретным содержанием. Данное обстоятельство вызвано также спорностью отнесения отдельных очень своеобразных археологических находок к строго определенному времени.
Памятники последующего, сарматского, времени для предгорных районов изучены лучше, хотя материалы III–II вв. до н. э. пока немногочисленны. Все это не дает возможности достаточно полно охарактеризовать культуру местных жителей северо-восточного Кавказа в скифо-сарматское время, т. е. в период крупных передвижений древних племен и ясно ощутимой борьбы между пришлым и местным населением. Именно в это время в культуре местных горцев происходило становление отдельных черт, которые сохранялись в бытовом обиходе до недавнего этнографического прошлого (орнаментика, форма посуды, некоторые украшения и проч.).
В XIX в. археологи, работая в Дагестане и юго-восточной Чечне, специально соответствующие комплексы не искали. Это было делом случая. Часто только интуитивно определялось время того или иного памятника, порождая самые различные теории об его происхождении (Русов А.А., 1882, с. 613; Уваров А.С., 1887а, с. 61–75). В 1867 г. на границе Чечни и Дагестана впервые были обнаружены бронзовые статуэтки, изображающие людей и животных (Ипполитов А.П., 1868, с. 49–52). Их находки в дальнейшем стали особенно часты в высокогорьях Дагестана (Аргутинский-Долгоруков Н.В., 1875, с. 184; Комаров А.В., 1882а, с. 436–437, 1882б, с. 41; Пантюхов Н.Н., 1896, с. 142, 148). Датировали их тогда VII–VI вв. до н. э. (Уваров А.С., 1887б, с. 2–9). Первые научные раскопки памятников Дагестана, в том числе и святилищ с подобной пластикой, были проведены лишь в конце XIX в. у г. Темир-Хан-Шура (Буйнакск), селений Гергебиль и Ретло (Анучин Д.Н., 1884, с. 444–445; Bapst G., 1885, р. 8, 34–41; Козубский Е.И., 1902; Zakharov А.А., 1930, 1931).
После Октябрьской революции возникла серьезная необходимость изучать древности Дагестана и Чечено-Ингушетии в связи с историей их народов. Из археологических работ тех лет следует отметить исследования А.А. Иессена. Они проводились в 1932 г. в бассейне р. Сулак. В итоге была создана первая сводная работа, открывшая перспективу в изучении древних культур и сопредельных регионов (Иессен А.А., 1935, с. 29–39).
С 1936 г. в горных районах ведет работы А.П. Круглов. Большой интерес представляет обследованное им святилище V в. до н. э. у селения Согратль (Круглов А.П., 1946, с. 32–35). Несколько позже подобные святилища обследовал И.В. Мегрелидзе (1951, с. 281–291).
Итоги изучения Дагестана и Чечни в предвоенные годы нашли отражение в монографии А.П. Круглова (1958). Однако для скифского времени (VI–V вв. до н. э.) особенно важны работы А.П. Круглова на могильнике Исти-су у г. Гудермес. Собранные им материалы были изданы, проанализированы детально только в 1950 г. О.А. Артамоновой-Полтавцевой (1950, с. 25–98).
После окончания Великой Отечественной войны в Дагестане развернулись большие археологические работы: раскопки могильников у селений Тарки (Крупнов Е.И., 1951; Смирнов К.Ф., 1950б; 1951; Исаков М.И., 1948; Твердохлебов А.М., 1949) и Карабудахкент (Смирнов К.Ф., 1952а, 1961в), которые очень важны для выяснения вопросов сарматизации аборигенов. Эти работы создали основу для изучения культуры Дагестана в скифо-сарматское время. В последующие годы были опубликованы обобщающие труды, посвященные истории Дагестана. В первом из них (Очерки истории Дагестана, 1957, I, с. 19) лишь намечены основные вехи развития дагестанских племен в эпоху раннего железа и в период вхождения их в состав Кавказской Албании. Во втором (Магомедов Р.М., 1961, с. 17–28; 1968, с. 15 сл.) сделана попытка рассматривать местные племена на фоне культуры рабовладельческих государств Закавказья. Описание интересующего нас периода с привлечением новых археологических памятников можно найти в многотомной «Истории Дагестана» (1967, I, с. 94 сл.).
Довольно широкий размах разведочных и раскопочных работ в Дагестане и Чечено-Ингушетии в последние годы нашел отражение в ряде крупных монографических работ (Виноградов В.Б., 1963; Исаков М.И., 1966; Пикуль М.И., 1967; Давудов О.М., 1974; Петренко В.А., 1980).
Почти все местные археологи внесли свой вклад в изучение культур рубежа старой и новой эры. Это касается как горных, так и степных районов региона, где исследовались самые разнообразные памятники: городища Таргу и Аркас, святилище Хосрех, могильники Бети-Мохк, Яман-су, Бежта, Галайты и многие другие. Такова в самом сжатом виде история изучения древностей скифо-сарматского времени в северо-восточной части Кавказа.