Н.П. Барсов пытался очертить область дреговичей на основе распространения географических названий XIX в., близких по звучанию к этнониму этого племени (Барсов Н.П., 1885, с. 124–126; Андрияшев А.М., 1887, с. 29). Однако часть названий, использованных исследователем, видимо, происходит не от дреговичей, а от термина «дрегва», другая часть (например, Старые Дороги, Дорожки, Дорошевичи и др.) не имеет ничего общего с этнонимом. Неправомерность использования подобных топонимов для определения дреговичской территории показал Е.Ф. Карский (Карский Е.Ф., 1903, с. 66). Основным источником изучения территории и истории дреговичей остаются данные археологии, среди которых первостепенная роль принадлежит курганным материалам.
Первые раскопки курганов в земле дреговичей относятся к началу прошлого столетия. Известный исследователь литовских древностей Т. Нарбут в 1810 и 1811 гг. раскопал несколько курганов на восточной окраине дреговичской территории, в окрестностях Быхова и Рогачева (Narbutt Т., 1837, s. 574, 576). В середине и второй половине XIX в. раскопками дреговичских курганов занимались многие исследователи. К.П. Тышкевич производил исследование в срединной и северной частях ареала дреговичей близ Селища, Гребня, Белкевичей, Видогощ, Старого Бобра, Борисова и Логойска (Тышкевич К.П., 1865, с. 19, 35, 46–48). Близ Логойска и Заславля копал курганы Н.М. Турбин (Указатель памятников, с. 131, 132).
В 70-х годах XIX в. раскопками курганов занимались М.Ф. Кусцинский (Указатель памятников, с. 158–161), Г. X. Татур (Татур Г.Х., 1893а, с. 69–85; 1893б, с. 389, 390; 1897, с. 115–117) и Р.Г. Игнатьев (Игнатьев Р.Г., 1878; 1880, с. 221–223). В следующем десятилетии исследование курганов производили Н. Мышенков (Мышенков Н., 1892, с. 59–97), Н.Я. Янчук (Указатель памятников, с. 140, 141), Н.П. Авенариус (Авенариус Н.П., 1893, с. 42) и другие.
Основным же исследователем дреговичских курганов был и остается до настоящего времени В.З. Завитневич. В течение 1885–1892 гг. он раскопал около 700 погребальных насыпей в 82 могильниках, расположенных в разных местах территории дреговичей — в бассейне Припяти, на Днепре, в бассейне Березины и в верховьях Немана (Завитневич В.З., 1886, с. 69–601; 1890а, с. 1–29; 1890б, с. 11–15; 1892, с. 11–72; 1893, с. 60–62; 1894а, с. 121–124; 1894б, с. 124–153).
После В.З. Завитневича раскопки курганов в земле дреговичей не проводились вплоть до 20-х годов XX в., если не считать раскопок Е.Р. Романова в дреговичско-радимичском пограничье и исследований Ю.В. Шавельского в смешанной кривичско-дреговичской полосе.
В 20-30-х годах XX в., когда белорусские археологи развернули серьезную деятельность по выявлению, обследованию и раскопкам археологических памятников в Белоруссии, было раскопано около 400 дреговичских курганов. Наиболее крупные исследования принадлежат А.Н. Лявданскому, С.А. Дубинскому и И.А. Сербову. Кроме того, раскопками курганов дреговичей занимались В.П. Сущинский, А.З. Коваленя, С.С. Шутов, И.Р. Колодкин и М.Н. Конвисаров. Вещевые коллекции и полевая документация исследований белорусских археологов погибли во время Великой Отечественной войны. Результаты раскопок некоторых курганов были напечатаны исследователями, о других имеется лишь краткая информация (Ляўданскi А.Н., 1925, с. 86, 87, 96-101; 1928в, с. 1–92; 1930б, с. 254–258; 1932, с. 230–235; Дубiнскi С.А., 1928, с. 510–512; Сербаў I.А., 1927, с. 193–231; Каваленя А.З., Шутаў С.С., 1930, с. 365–368).
В 30-годах XX в. небольшие раскопки курганов на западе дреговичской территории произведены польскими археологами Е. Голубович и М. Новаком (Cehak-Hołubowiczowa H., 1938, s. 183–196). В послевоенные годы исследованиями дреговичских курганов в Припятском бассейне занимались Ю.В. Кухаренко, Б.В. Миролюбов, П.Ф. Лысенко (Кухаренко Ю.В., 1961, с. 20–22; Лысенко П.Ф., 1969а, с. 139; 1969б, с. 43–55). Небольшие исследования проводились и в других местах дреговичского ареала (Ширинский С.С., 1965, с. 121–123; Риер Я.Г., 1976, с. 179–185). В верховьях р. Птичь курганы копали Г.В. Штыхов и В.Е. Соболь (Штыхов Г.В., Соболь В.Е., 1978, с. 428, 429).
Первая попытка исторической интерпретации археологического материала, собранного в земле дреговичей, принадлежит В.З. Завитневичу. Уже в одной из ранних работ исследователь высказал предположение, что для погребального обряда дреговичей характерны трупоположения в основаниях курганных насыпей. В последующих трудах В.З. Завитневич проводил ту же точку зрения. Открывая в раскопках трупоположения в грунтовых ямах под курганами, исследователь относил их к иноплеменникам, переселившимся в дреговичский регион из областей древлян и полян, где, по его мнению, господствовали захоронения в подкурганных ямах. На юге граница дреговичей, по В.З. Завитневичу, проходила по правому берегу Припяти, а на юго-западе — по водоразделу Припяти и Буга. На северо-западе к дреговичам относился Черниковщинский курганный могильник, расположенный в верховьях Немана. Оказалось, что северная и восточная границы дреговичского ареала определению не поддаются, так как курганные трупоположения на горизонте распространены также у кривичей-полочан и радимичей. В.З. Завитневичу пришлось очертить северную границу расселения дреговичей на основе рубежа между Туровским и Полоцким княжествами, а за восточные пределы принять Днепр.
Хотя выводы В.З. Завитневича и были использованы в трудах А.С. Грушевского, Е.Ф. Карского и других исследователей, они не получили признания археологов. В работе А.А. Спицына «Расселение древнерусских племен по археологическим данным» (Спицын А.А., 1899в, с. 325–327) выделенная В.З. Завитневичем деталь погребальной обрядности не вошла в число существенных признаков курганов дреговичей. А.А. Спицын в этой статье впервые подметил характерные для дреговичей признаки — перстнеобразные височные кольца с заходящими концами, крупные зерненые бусы и присутствие деревянных срубов или теремков внутри курганных насыпей.
В начале 50-х годов XX в. курганы южной Белоруссии были объектом исследования А.В. Успенской (Успенская А.В., 1953, с. 97–124). Вслед за А.А. Спицыным она выделяет в качестве дреговичских признаков крупнозерненые бусы и перстнеобразные полутораоборотные височные кольца. Домовины в курганах, как и присутствие над покойниками остатков кострищ, она относит к второстепенным признакам. Картографирование этих особенностей позволило А.В. Успенской очертить территорию, близкую в общих чертах к той, которая предлагается в настоящей работе.
В упоминавшемся исследовании Е.И. Тимофеева, посвященном юго-западным племенам (Тимофеев Е.И., 1961а), утверждается, что в XI–XIII вв. у дреговичей господствовал обряд погребения умерших в основаниях курганов. Курганы с трупоположениями в ямах на дреговичской территории, по мнению Е.И. Тимофеева, оставлены не дреговичами, а выходцами из более южных районов.
Анализ и картография деталей курганного погребального обряда и вещевых инвентарей в междуречье Припяти и Западной Двины (Седов В.В., 1963а, с. 112–125; 1970б, с. 77–91) показали, что самым важным этноопределяющим признаком дреговичей являются крупные металлические бусы, покрытые зернью (табл. XXIX, 5, 11–13, 17–21). В литературе эти украшения иногда называются бусами минского типа. Однако они не связаны ни с Минском, ни с территорией Минского княжества. Вернее называть их дреговичскими бусами.
Такие бусы в составе ожерелий на территориях расселения других восточнославянских племен почти неизвестны. С этноопределяющими украшениями кривичей, радимичей, вятичей, словен новгородских и северян они не коррелируются. Более того, дреговичские бусы, как правило, отсутствуют в тех курганных группах, где встречены височные украшения других славянских племен. В пограничных кривичско-дреговичских и дреговичско-радимичских районах курганы, в которых найдены зерненые бусы, образуют отдельно стоящие группы. Таков, например, курганный могильник IV в окрестностях Заславля. Все это позволяет считать крупные зерненые бусы этноопределяющими украшениями дреговичей.
