Исследования погребального кострища и вещевых находок в нем (табл. LXXI, 17) позволили Б.А. Рыбакову заключить, что в «дом мертвых» было помещено три покойника: два воина — взрослый и юноша — и женщина. Об этом отчетливо свидетельствуют двойной комплект вооружения, удвоенность большей части инвентаря и женские украшения.

Погребальная домовина после помещения в нее трупов была доверху заложена хворостом. Ее обложили хворостом и снаружи и зажгли все сооружение. Когда костер догорел, родственники умершего изъяли из кострища шлем с остатками черепа и кольчугу с прикипевшими к ней сожженными костями. Затем была сооружена огромная насыпь высотой около 7 м с несколько уплощенной вершиной площадью около 1000 кв. м (табл. LXXI, 15). При ее сооружении использовали грунт вокруг, и в результате около насыпи образовался кольцевой ровик шириной 7 м.

На вершине насыпи в центре уложили останки умершего вместе с доспехами, снятые с погребального кострища. Здесь справлялась тризна — состязание и военные игры в честь умершего воина, поэтому площадка вокруг останков с доспехами оказалась сильно утрамбованной.

Вслед за этими торжествами курганная насыпь была досыпана до высоты 11 м. Б.А. Рыбаков предполагает, что на вершине окончательно насыпанного кургана был поставлен столб (табл. LXXI, 14). Трехступенчатая последовательность сооружения кургана очевидна из его разреза (табл. LXXI, 13).

Среди предметов, обнаруженных в пепелище погребального костра, имелись два меча; два шлема; две кольчуги; сабля; десять наконечников копий; наконечники стрел; топор; пять ножей, некоторые — с костяными рукоятками; оселки; остатки щитов, вероятно деревянных, обшитых бронзовым листом при помощи железных заклепок; два жертвенных ножа; стремена с округлой профилированной подножкой и ушком; поясные кольца и бронзовые наконечники пояса; серебряная круглая фибула для плаща.

Один из мечей, по всей вероятности принадлежавший старшему из погребенных, имел длину около 105 см (табл. LXVI, 6). Рукоять его украшена позолоченным серебром с гравированным узором. Перекрестие меча изогнуто дугообразно, что позволяло сражаться им и в пешем, и в конном бою.

Второй меч, очевидно принадлежавший юноше, достигал в длину 82 см и имел прямое перекрестие. Навершие и перекрестие украшены ромбической серебряной насечкой (табл. LXXI, 5).

Сабля из Черной Могилы характеризуется еще слабым изгибом и коленчатой рукоятью (табл. LXXI, 7). Топор — небольших размеров (табл. LXXI, 10), и поэтому может быть отнесен к оружию. Наконечники стрел — ромбические, узкие трехгранные или двурогие. Шлем был склепан из нескольких железных пластин и обтянут медным листом, покрытым позолотой (табл. LXXI, 4). Места склепки пластин оформлены волнообразно. Сзади прикреплялась кольчужная бармица. По бокам шлема имелись две квадратные бляшки с горизонтально поставленными остриями.

На остатках погребального кострища Черной Могилы был поставлен большой железный котел, наполненный пережженными бараньими и птичьими костями и клочьями бараньей шерсти, поверх которых лежала голова барана. Около котла находились два жертвенных ножа — скрамасакса (табл. LXXI, 8, 9).

К числу женских вещей относятся височные кольца (табл. LXXI, 1–3), слитки серебра, золота и стекла от расплавившихся украшений, обломки костяных гребней, глиняное пряслице, бронзовая и костяная проколки.

На кострище найдены и орудия труда — десять железных серпов (у ног женщины), долота, скобель. У изголовья покойников обнаружены остатки около полутора десятков деревянных ведер. Вероятно, они были поставлены с напитками (мед, вино, пиво). Здесь же находились два глиняных горшка, изготовленных на гончарном круге и украшенных линейным орнаментом.

Большой интерес представляет находка более сотни бабок и бронзовой битки к ним, предназначенных для игры, а также полусферических костяных фигурок с шариком наверху, тоже служивших для какой-то игры. К этой же категории находок принадлежат костяные брусочки, помеченные очками от одного до шести.

Вместе с жертвенным котлом на погребальное кострище были положены два турьих рога. Это были сосуды для питья — ритоны, имевшие ритуальное значение. Они тесно связаны со славянским языческим культом и были атрибутами языческих богов (например, Святовита, изображенного на Збручском идоле) и принадлежностью ритуальных пиров. Оба рога были помещены в курган уже после того как догорел погребальный костер.

Турьи рога-ритоны из Черной Могилы окованы серебром вокруг устья и украшены квадратными накладками в средней части (рис. 16, 17). Оковка меньшего из рогов (длина 54 см) орнаментирована растительным узором, переплетенным в гирлянды (табл. LXXII, 4). Другой турий рог (длина 67 см) украшен сложнее — на оковке вычеканен интереснейший фриз из разнообразных чудовищ, птиц и людей (табл. LXXII, 1–3).

Центральное место в орнаментальной композиции занимает изображение двух человеческих фигурок и орла, обращенное непосредственно к лицу, пьющему из ритона. Композиция давно привлекала внимание ученых и толковалась по-разному. Б.А. Рыбаков сопоставил это место изображения на оправе турьего рога с черниговской былиной об Иване Годиновиче и убедительно показал, что оно является иллюстрацией былинного сюжета.

В былине рассказывается о том, как молодой киевский дружинник Иван Годинович приезжает в Чернигов за понравившейся ему дочерью черниговского гостя и увозит ее. По дороге в Киев его встречает Кащей Бессмертный, побеждает и привязывает к дубу. В этот момент прилетает птица-ворон и человеческим голосом прорицает — владеть невестой не Кащею, а Ивану Годиновичу. Кащей стреляет в птицу из лука, но выпущенные им стрелы возвращаются и поражают в голову самого Кащея.

На турьем роге и иллюстрирован последний сюжет. Бородатый мужчина в длинной рубахе, только что спустивший тетиву лука, — Кащей Бессмертный. В вещую птицу пущены три стрелы, и все они изображены за спиной Кащея. Сам ворон с распростертыми крыльями уже собирается улететь. Между ними помещена черниговская девица с длинными косами и с луком в левой руке.

Заканчивая обзор находок из кургана Черная Могила, нужно упомянуть о небольшом бронзовом идольчике — сидящей человеческой фигурке с каким-то предметом в руках. Фигурка была положена рядом с доспехами на вершине насыпи во время совершения тризны.

Датируется курган Черная Могила золотой византийской монетой 945–959 гг. и другими вещами второй половиной X в. Б.А. Рыбаков полагает, что в кургане был похоронен не просто знатный и богатый военачальник, а князь, поскольку в состав инвентаря входят не только оружие и доспехи, но и предметы, связанные с языческим культом (идол, жертвенные ножи и священные ритоны). Сочетать же обязанности воина и жреца мог только князь. Вторым погребенным в кургане был юноша-воин — очевидно, близкий родственник старшего. Женщину, которая должна была сопровождать князя в потусторонний мир, вряд ли следует считать рабыней.

Другой черниговский курган, известный под названием Гульбище, очевидно, принадлежал одному из местных бояр-дружинников. На остатках погребального кострища в беспорядочном состоянии найдены шлем, меч, щит, два наконечника копья, стрела, обломки топора, две пары стремян и др.

Меч из этого кургана — самый крупный из древнерусских мечей. Его прямое перекрестие и навершие орнаментированы при помощи отверстий (табл. LXIX, 8). Ножны меча имели наконечник с изображением извивающегося дракона.

Шлем склепан из нескольких пластин и спереди украшен полукруглой медной набивкой. Он сильно поврежден. В табл. LXIX, 3 изображена его реконструкция. Наверху шлема имелась втулка для плюмажа, а сзади прикреплялась кольчужная бармица. Стремена отличались большими размерами и имели дугообразную подножку (табл. LXIX, 10). Кроме того, найдено кресало овально-прямоугольной формы с щелевидной прорезью (табл. LXIX, 6).