К нарвской культуре относится, видимо, часть погребений могильника Звейниеки, расположенного у оз. Буртниеку в северной Латвии. Ф.А. Загорскиc исследовал здесь 318 погребений, относящихся к четырем хронологическим группам: 1 — мезолитические, 2 — ранненеолитические, 3 — средне- и поздненеолитические, 4 — поздненеолитические (Zagorskis, 1974)[17].
В раннем неолите умерших хоронили в могильных ямах глубиной 30–40 см, в вытянутом положении, головой на восток или запад, слабо засыпали охрой. Сопровождающий инвентарь состоял из костяных орудий и просверленных зубов животных, преимущественно хищных, служивших украшением головного убора. Среди орудий костяные наконечники стрел и копий, гарпуны, некоторые из них с орнаментом.
К раннему неолиту следует, вероятно, отнести два погребения со стоянки Нарва I (Гурина, 1967). Взрослый (погребение I) и ребенок (II) были захоронены в культурном слое, в вытянутом положении на спине, ориентированы на север, сопровождающих вещей не было. Ребенок погребен в центре жилища, возможно, в его ногах стоял сосуд, найденный в виде развала.
О хозяйственной деятельности населения говорят фаунистические остатки, найденные на ряде стоянок (Сарнате, Швянтойи, Усвяты IVБ), а также орудия труда. В охотничьей добыче представлены кабан, лось, тур, косуля, благородный олень, зубр, медведь, бобр, а также встречены остатки собаки. На поселениях у моря была развита специализированная охота на тюленя, кости которого в Сарнате составляют около 50 % (от общего количества), а в Швянтойи 2В даже 76 %.
Почти на всех памятниках нарвской культуры встречены кости различных рыб, а на ряде поселений — остатки орудий и рыболовные сооружения. О развитом рыболовстве в Сарнате свидетельствуют верша из сосновых лучин, остатки сети, поплавки из сосновой коры, грузила (56 экз.) в виде крупных галек, некоторые из них обернуты берестой. Вблизи одного из жилищ найдены остатки челна, выдолбленного из лиственного дерева, и весла, изготовленные из дуба и ясеня, некоторые длиной до 1,5 м с лопастью. Всего в Сарнате найдено 36 весел и их обломков. В окрестностях стоянки Сарнате в 1940 г. при рытье водоотводной канавы обнаружены два челна из дуба, один целый длиной около 8 м. Их возраст неясен (Ванкина, 1970, с. 92).
С исключительной полнотой представлены орудия рыболовства, челны и весла в Швянтойи 1В и 2В. Представление об устройстве челна дает модель из Швянтойи 2В — корыто с овальным днищем и узким поднятым носом, длиной 96 см (Rimantiene, 1979. р. 36). Из орудий (помимо гарпунов), найдены остатки сетей, сплетенных из липового лыка, ширина сети 60–80 см. Найдены иглы для плетения сетей, грузила в виде камней, обернутых берестой, поплавки из сосновой коры или скрученной бересты. Сохранились верши из лучин хвойных деревьев, соединенных лыком, и каркасные, покрытые сетью, а также траловидное сооружение — «кюдель» (рис. 44).
На важное значение собирательства для жителей поселения Сарнате указывают скопления скорлупы лесных и водяных орехов и деревянные колотушки для их раскалывания. Аналогичные находки сделаны на многих поселениях нарвской культуры. Для выкапывания кореньев применялись мотыги на длинных ручках из дерева и рога (Сарнате, Швянтойи, Усвяты IV). Таким образом, здесь господствовала присваивающая форма хозяйства, однако, в конце неолита появляются первые признаки производящей экономики. Так, в Сарнате найдена кость овцы или козы, в Швянтойи 23 известна пыльца проса, кости быка, свиньи, овцы или козы[18].
Существование нарвской культуры фиксируется от последней четверти V до конца III тыс. до н. э. В течение столь длительного времени культура не могла оставаться неизменной и ряд различий между поселениями объясняется хронологией. Достаточно отчетливо они прослеживаются и между памятниками синхронными, но отдаленными территориально, в силу чего можно говорить о единстве культуры при наличии особенностей, характерных для каждого более мелкого региона.
В настоящее время можно выделить три локальных варианта культуры[19] — северный или северо-восточный, занимающий Эстонию, юг Ленинградской области; западный — балтийское побережье Латвии и Литвы; южный — юго-восточная Латвия, северо-восточная Литва и северо-восточная Белоруссия, верхнее течение Западной Двины.
Каждый из вариантов несет на себе следы влияния соседних культур. Чем дальше эти памятники удалены от центра, тем сильнее выступают различия. Наиболее отчетливо они проявляются в восточном варианте, являющемся периферийным.
Очевидно, нарвская культура отражает этнокультурное единство достаточно крупного масштаба, а ее варианты — этнографические особенности более мелких региональных коллективов. Генезис нарвской культуры следует искать в местном мезолите — культуре кунда, с которой ее сближает тождество костяных и роговых орудий, особенно наглядное там, где слои нарвской культуры подстилает мезолитический слой (Оса, Нарва-город, Звидзе и др.). В нарвскую культуру из мезолита переходят практически все основные категории орудий. Вместе с тем, происхождение нарвской керамики пока не решается однозначно. Вероятно, истоки ее следует искать в раннем неолите Украины, однако, нельзя отрицать и сходства с культурой эртебёлле, особенно западного варианта (Гурина, 1967, с. 190).
При сопоставлении памятников раннего и среднего этапов нарвской культуры с синхронными культурами соседних территорий отчетливо выступают различия с северными (сперрингс) и восточными (верхневолжская). Вместе с тем, видно определенное сходство с южными культурами — неманской и днепро-донецкой. Вопрос о роли нарвской культуры в сложном процессе формирования современных этнических общностей не может рассматриваться вне связи с культурой гребенчато-ямочной керамики (прибалтийской).
Культура гребенчато-ямочной керамики (прибалтийская).
В среднем неолите в Восточной Прибалтике произошли серьезные изменения в связи с притоком населения из восточных областей. В Литве, основной территории которой не достигло новое население, продолжала развиваться нарвская культура, сменившаяся затем культурой шнуровой керамики. На территории Эстонии и Латвии прослеживается поглощение нарвского населения иной культурой. Большинство поселений этого времени содержат слои с нарвской и гребенчато-ямочной керамикой. Они расчленяются стерильной прослойкой (Оса, Звидзе, Нарва) или планиграфически (Кяэпа, Нарва I, II, III, Сарнате) или выявляются благодаря поглубинной фиксации находок. Вся гребенчато-ямочная керамика и сопровождающие ее орудия относятся к прибалтийской культуре, впервые выделенной А. Европеусом (Europaeus-Ayräpää, 1930, s. 212). Она распространялась на севере до р. Свирь и южного побережья Ладожского озера, захватывала почти всю Финляндию, Эстонию, Латвию и современную Новгородскую область. В Литве, Калининградской области и Северной Белоруссии памятники этой культуры единичны. Прибалтийская культура входит в круг культур с ямочно-гребенчатой керамикой.
Ее памятники отличаются обилием кремневых орудий (рис. 47), изготовленных из высококачественного кремня. Представлены отчетливо выраженные типы двустороннеобработанных крупных наконечников стрел, овальных или ромбовидных, встречаются такой же формы наконечники копий, многочисленны скребки и ножи, сланцевые шлифованные орудия и украшения, в особенности шиферные кольца, а также янтарные украшения, в частности пуговицы с V-образным отверстием и кольца (шайбы). Костяные и роговые орудия редки, найдены в основном на ранних памятниках, где еще удерживаются нарвские традиции. Из костяных орудий встречаются наконечники стрел, биконические с короткой головкой и коротким, уплощенным черешком, массивные гарпуны с крупными, редкими зубцами, составные рыболовные крючки и др.
