Поселения располагались по берегам небольших речек и ручьев, разливающихся в половодье и затопляющих прилегающие участки земли. Так, полевые участки Джейтуна орошались водами Кара-Су, которые, по мнению Л.Г. Добрина и Г.Н. Лисицыной, достигали самого поселения и проникали дальше на север. И другие поселения джейтунских племен находились в зоне постоянно действующих водотоков (Лисицына, 1965), разливы которых использовались для орошения посевных участков.
Землекопные орудия не известны. Предполагают, что обработка земли производилась с помощью палок-копалок. Об этом говорят каменные утяжелители, найденные в среднем джейтунском слое Монджуклы-депе и жилой комнате Гадыми-депе.
Уборка урожая осуществлялась с помощью жатвенных ножей, оснащенных кремневыми вкладышами. Оправой для них служило дерево или кость, о чем свидетельствует найденная в Чопан-депе основа джейтунского серпа. Вкладыши жатвенных орудий составляют на всех джейтунских памятниках 25–36 %. Данные экспериментов показывают, что производительность жатвенных ножей из неретушированных вкладышей сравнительно низка. Жатвенные орудия, оснащенные пластинами с зубчатой ретушью, значительно продуктивней.
Обработка продуктов земледелия производилась с помощью каменных зернотерок, пестов, ступок, курантов. Вероятно, использовали и деревянные ступы, и песты, ибо обрушивание пленчатых пшениц, высевавшихся на джейтунских полях, возможно лишь с применением деревянных инструментов, судя по опытам, связанным с обработкой подобного зерна.
Второй основной отраслью производящего хозяйства джейтунских племен было скотоводство. По определениям В.И. Цалкина (1970б) и А.И. Шевченко (1960), в составе стада уже были домашние овцы или козы. На среднем этапе и к концу джейтунской культуры был доместицирован и крупный рогатый скот (Бердыев, 1966). Соотношение костных остатков диких и домашних животных свидетельствует о преобладании скотоводства над охотой. По предположению В.М. Массона (1971), скотоводство носило отгонный характер, поскольку на территории джейтунских поселков отсутствуют следы каких-либо загонов и кормохранилищ. Крупный рогатый скот составлял незначительную часть стада, что характерно и для поздних энеолитических памятников Южной Туркмении. Продукты охоты давали около 25 % мясной пищи на самом раннем поселении Джейтун (Массон, 1971). Основными объектами охоты были джейран, дикий баран, кабан, лиса, волк. В Чагыллы-депе среди костных остатков большое место занимает кулан (Бердыев, 1966). В средний период джейтунской культуры роль охоты снизилась, еще заметнее ее падение в хозяйстве древних земледельцев в последующее энеолитическое время.
Наконечники стрел для джейтунской культуры не типичны. Известен лишь один наконечник кельтеминарского типа в материалах среднего этапа из Чопан-депе. Нет наконечников и в раннеземледельческих комплексах Ближнего Востока — Джармо, Сиалке I, Тепе-Сараб, Хассуне. Характерным охотничьим оружием как для джейтунской культуры, так и для неолитических культур типа Джармо, Хассуна, была праща, которую, видимо, использовали при охоте на мелких зверей. Возможно, существовала и облавная охота в местах водопоя животных.
Среди домашних промыслов ведущее место занимало производство орудий труда. Одним из ведущих являлось и кожевенно-скорняжное производство, связанное с обработкой шкур и выделкой кож. Орудия труда, связанные с этим производством, известны во всех хозяйственно-жилых комплексах поселков. В Джейтуне обнаружены специализированные хозяйственные помещения (23 и 25), где сосредоточены многочисленные орудия для обработки шкур и выделки кож. О раннем зарождении ткачества свидетельствуют находки каменных и керамических дисков с просверленным отверстием в центре, позднее встречающихся наряду с керамическими пряслицами. Немаловажное значение в домашних промыслах имела обработка дерева и кости (посуда, рукоятки к орудиям и сами орудия, украшения, бытовые предметы).
К числу распространенных производств относится керамическое, производившее ручным ленточным способом сосуды с ограниченным числом форм и примитивной росписью. С гончарным производством косвенно связаны работы по изготовлению минеральной краски, употреблявшейся при нанесении орнамента на сосудах. Растертая охра употреблялась и в погребальных обрядах джейтунцев, и, возможно, в косметических целях.
Архитектура поселений и жилых комплексов позволяет коснуться вопроса об общественном строе джейтунского общества. Планировка поселков свидетельствует о том, что небольшие по площади дома (16–30 кв. м) принадлежали одной малой семье из пяти-шести человек. Равномерное распределение орудий труда по всем жилым комплексам Джейтуна позволяет говорить о децентрализации домашних производств. Это значит, что малая семья владела не только домом, но и имела в личном пользовании необходимые для существования инструменты, была «основной и самообеспечивающей производственной и потребляющей единицей» (Массон, 1971, с. 104). Поселение Джейтун состояло из 30 однокомнатных домов, в которых обитало 30 парных семей, или 150–180 человек. Такие памятники, как Чагыллы-депе и Монджуклы-депе, насчитывающие до 10–15 домов, заселенных 10–15 семьями, включают в общей сложности 60–90 человек. К числу поселков средней величины относится поселение Песседжик-депе, где, по мнению О.К. Бердыева (1976), проживало более 200 человек. Поселение Чопан-депе по плотности застройки могло вмещать до 600–800 человек, образующих одну общину (Массон, 1971). Любой джейтунский поселок с социальной точки зрения следует рассматривать как общину, состоящую из нескольких малых семей. Центром поселения являлись общинные дома, отличающиеся крупными размерами и массивными окрашенными или расписными стенами (Песседжик-депе, Чагыллы-депе и Гадыми-депе).
Большой интерес представляет группа поселков — Песседжик-депе, Тоголок-депе и Чопан-депе, — приуроченных к одному Геокдепинскому оазису и принадлежащих, по мнению В.М. Массона (1971), одному небольшому племени.
Имеющиеся материалы характеризуют идеологию джейтунских племен как типичную для ранних земледельческо-скотоводческих обществ. Захоронение усопших в пределах поселения подчеркивает связь умерших с коллективом общины, а следы красной охры на костяках указывают на погребальный ритуал, известный у многих неолитических и энеолитических племен Средней Азии и Ближнего Востока. О религиозных воззрениях земледельцев свидетельствует мелкая пластика, в частности женские фигурки, правда, на поселениях джейтунской культуры сравнительно редкие. Небольшие фигурки животных, обычно вылепленные из необожженной глины, видимо, использовались в магических целях только однажды, после чего выбрасывались. Предполагается, что наколы на статуэтках — это следы обрядов, связанных с охотничьей магией.
Особый интерес представляет появление специфических святилищ. На Джейтуне такое святилище отсутствует. Это может указывать на то, что в ранний период джейтунской культуры культовым центром мог служить один из домов (например, помещение 4 с полихромной росписью). На среднем этапе джейтунской культуры, как показали раскопки Песседжик-депе, уже появляется специальное святилище, служившее, вероятно, и местом общих собраний. По планировке это тот же стандартный жилой дом, но почти вдвое увеличенный в размерах. Особый интерес представляет наличие в интерьере фресковой живописи, на которой мы видим геометрические фигуры и животных — черных кошачьих хищников с загнутыми вверх хвостами (барсов?), и каких-то травоядных, переданных красным цветом. Продолжение раскопок на Песседжик-депе показало, что на протяжении трех строительных периодов святилище не только традиционно располагалось в центре поселка, но и имело примыкающий хозяйственный комплекс с различного рода подсобными строениями и хранилищами (Лоллекова, 1978). Рассматриваемый ансамбль является как бы прообразом древневосточных храмовых комплексов, игравших роль религиозных и хозяйственных центров.
