— Алён, он тебя просто пожирает взглядом! — заохала подруга, а я, больше не в силах вынести этот взгляд, отвернулась, разрывая наш зрительный контакт, от которого у меня внутри всё плавилось и горело.

После нашего так называемого свидания, Беляев больше не предпринимал попыток склеить меня или просто подойти и заговорить. Нет, он никуда не исчез, я продолжала встречать его в стенах университета, но теперь он держался чуть в стороне, и словно выжидал чего-то. Только вот чего? Пока я потеряю бдительность и упаду к его ногам? Так не будет такого! Зря он ждёт.

За своими рассуждениями я совершенно не заметила, что к нам кто-то подошёл, пока не почувствовала руку, бесцеремонно кем-то заброшенную мне на плечо. Я покосилась в сторону, и едва не застонала. Денис Ольховский. Дебильный дружок Беляева. И почему он вечно распускает свои руки?

— И чего мы стоим здесь? Может, потанцуешь со мной, Алён? — он сильнее сжал моё плечо, а у меня защипало в носу от резкого запаха его парфюма.

— Не в этот раз, — отмахнулась я, пытаясь отцепить его ненавистную культяпку от своего плеча.

— Да не упрямься ты, недотрога!

Ольховский засмеялся, крепче прижимаясь ко мне. Он дёрнул рукой, задев мой стакан, и тот издал булькающий звук.

— Денис, я же сказала, что не пойду! — меня начинала злить его настойчивость.

— Девушка не хочет с тобой танцевать! — между нами вклинился Костя. Его лицо раскраснелось, а ноздри гневно раздувались. Казалось, ещё немного, и он броситься на Ольховского с кулаками.

— Ладно, ладно! — заржал этот придурок, и только когда он отошёл от меня, я смогла нормально вздохнуть. Во рту пересохло, и я жадно припала к стакану.

Паша. Шесть лет назад.

Через весь зал я наблюдал за тем, как Дэн подошёл к голубоглазке и, обняв её за плечи, прижал к себе. Какое-то непонятное чувство всколыхнуло кровь в жилах, заставляя её закипеть. Какого чёрта он распускает руки? Я ему их сейчас переломаю! А она? Почему позволяет ему касаться себя?

Ноздри гневно раздувались, руки сами собой сжались в кулаки. Я уже собирался идти, и оттаскивать этого придурка от неё, но неожиданно Дэн отвалил сам, и уже возвращался обратно, по пути щедро раздаривая улыбки первокурсницам.

— Какого хрена ты там делал? — набросился я на него.

— Можешь не благодарить, дружище! — усмехнулся он.

— Ты о чём? — не понял я. Меня нервировала его манера говорить загадками.

— Да не парься ты! — отмахнулся Дэн, постукивая ногой в такт музыке. — Лучше скажи, что там с твоей стажировкой в Лондоне?

— Пока ничего. Запрос отправлю только после того, как диплом на руках окажется. А как придёт ответ, буду готовиться к отъезду. Но думаю, что у меня есть все шансы попасть в «Interly», — сказал я.

Наверно ещё с первого курса я планировал отправить запрос в самое крутое лондонское издательство «Interly». Я грезил этой идеей. Она не оставляла меня даже во сне. Я хотел пройти у них стажировку, и переехать в Лондон с концами. Если всё выгорит, то моему счастью не будет предела. Оставалось только получить диплом, и дело в шляпе. Уверен, мать придёт в ярость. Конечно, она же растила меня не для этого, она растила меня для чего-то большего, как она сама утверждает. Да и батя наверно, не сильно обрадуется, но я склоняюсь к тому, что он займет мою сторону. Я хочу работать в издательстве. Мне это нравится. Иначе не гробил бы столько лет на учёбу.

— Я может, тоже переберусь в Лондон, ещё не решил… — Дэн оборвал себя на полуслове и уставился куда-то в сторону. — Так, кажется, наша недотрога готова, пора собирать урожай, — сказал он, и я проследил за его взглядом.

Где-то в углу, облокотившись о стену, стояла Алёна, и издали мне показалось, что её глаза прикрыты. Вид растерянный. Что это с ней? Со стороны складывалось ощущение, что она пьяная.

— Ты что сделал, Дэн? — Я схватил его за плечо. Он усмехнулся.

— Да ты не переживай, твоя недотрога в норме. Щас поедите к тебе, ты ей сделаешь хорошо, а она — тебе, — снова заржал он. — Потом спасибо скажешь!

— Ты что сделал, придурок? Мы в университете! Ты её чем-то опоил? Она пьяная? Да?

— Не волнуйся ты так! Я подсыпал ей немного таблеточек, чтобы снять с неё напряжение, чтобы девочка расслабилась, а то такая зажатая была! Иди, забирай свою принцессу, а то щас белобрысый с её группы подсуетиться!

— Ну, ты и впрямь придурок! — я оттолкнул его и направился в сторону Алёны. Она уже едва держалась на ногах, прислонившись всем телом к стене. Какого она вообще одна осталась? Где эта её чёртова подруга ходит? Я успел как раз к тому моменту, когда она стала оседать вниз.

— Эй, голубоглазка, ну ты чего? — Я схватил девчонку за плечи. Удивительно, но мой голос прозвучал мягко, словно я ребенка успокаивал.

Она смотрела на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, но видимо я расплывался у неё перед глазами. Мне казалось, что скрежет моих зубов затмевает собой громкие звуки музыки. Что этот придурок подсыпал ей?

В зале было слишком душно и шумно, и я вывел Алёну на улицу, по пути захватив её куртку из гардероба. Как только мы оказались на улице, она жадно втянула в себя морозный воздух.

— Алёна? — позвал я её, прижимая ближе к себе. Запах девчонки проник в лёгкие, и я, будто сам был пьяный, ещё крепче сжал её в своих руках. — Что у тебя болит?

— Ничего. Только голова кружится, но я ведь не пила. Странно, — она растягивала слова, медленно ворочая языком.

— И правда странно. — Ей наверняка было холодно в своей коротенькой юбке, которая едва прикрывала зад. — Алён, давай я тебя отвезу домой.

— Домой? Да, домой, это здорово, — еле выговорила она.

— Ты сможешь идти?

— М-гу, — промычала она, а, сделав шаг, начала заваливаться вперёд. Тихий смех сорвался с её губ. — Или нет.

Я подхватил её на руки, и впервые за всё время, сколько мы знакомы, она не сопротивлялась. Даже наоборот, обняла меня руками за плечи. Я двинулся со своей невесомой ношей в сторону университетской парковки. Разблокировав двери BMW, я опустил Алёну на переднее сидение, а сам забрался на водительское.

— Всё кружиться, — внезапно произнесла она заплетающимся языком. — Ты такой смешной!

Она захихикала, уставившись на меня. Чёрт! Как везти её домой?

— Алёна, тебе нельзя домой в таком состоянии.

— А куда можно? — Её голос звучал ровно, а глаза оставались закрытыми.

— Ко мне. Переночуешь у меня, а утром я отвезу тебя куда скажешь.

— К тебе? — медленно повторила она за мной, и открыла глаза. — Зачем к тебе? Я не хочу ехать к тебе, Беляев, ты же не выносим!

Она снова рассмеялась, а меня затопила злость на Дэна. Завтра поговорю с ним. По душам.

— Алёна, мы едем ко мне. Если тебя кто-нибудь увидит в таком состоянии…

Я не стал договаривать, и завёл двигатель. Он взревел, и машина сорвались с места. Я уверенно управлял ей, маневрирую в потоке ночного города. Когда мы подъехали к моему дому, Алёна уже спала. Её глаза были плотно закрыты, а дыхание — ровным. Сейчас она была так близко ко мне. Её сладкие губы находились всего в паре сантиметров от моих губ. Не удержавшись, я коснулся её щеки. Кожа под пальцами была нежной и тёплой. Словно ненормальный, я провёл подушечкой большого пальца по её нижней губе, ощутив при этом себя каким-то маньяком, выследившим свою жертву. Да ты псих, приятель!

Собрав всю волю в кулак, я заставил себя отстраниться от девчонки.

— Алёна? — позвал я хрипло. Мой голос напугал даже меня, но голубоглазка не проснулась. — Алён, мы приехали.

Она медленно распахнула глаза, непонимающе уставившись на меня.

— Паша?

— Мы приехали. Я помогу тебе дойти.

Она кивнула, но было понятно, что не совсем понимала, о чём я говорю. Какие бы таблетки ей не подсыпал Дэн, они всё ещё присутствовали в её организме.

Открыв дверцу, я вышел из машины, и помог выйти Алёне. Её действия были разрозненными, и я понял, что сама она вряд ли дойдёт. Взяв её на руки, я понёс Алёну к себе в крватиру. Она не противилась, доверчиво прижимаясь ко мне. Мы быстро поднялись на лифте на пятнадцатый этаж. Оказавшись внутри, я прошёл в спальню и опустил её на кровать.