— И что я должна буду сделать взамен?

— Да сущий пустяк, — заявил он с совершенно невинным видом.

Я продолжала смотреть на него, ожидая, когда он озвучит цену за свою «бескорыстную» помощь.

— Я решу вопрос с Пешковым, а ты сходишь со мной на свидание, — сказал Паша. — По-моему, ничего сложного в этом нет.

— Я так и знала! — усмехнулась я, и рванула в сторону выхода, но Паша схватил меня за руку. Пальцы сжались на моём запястье, и кожу под ними закололо. — Пусти! — отрезала я, пытаясь высвободить руку.

— Неужели ты не согласишься? Это ведь всего лишь свидание, Алён, — увещевал он меня, поглаживая голубоватую венку на запястье. Мой пульс взлетел вверх, разогнавшись до безумной скорости. — На кону твоя учёба здесь. Соглашайся, голубоглазка, — словно змей-искуситель уговаривал он меня.

Да, моя учёба. Для меня сейчас только это и было важно. Может, согласиться? Да разве я не смогу вытерпеть пару часов общество Беляева, пока мы будем торчать в какой-нибудь кафешке? Смогу. Наверно. А он мне поможет с Пешковым. Это ведь такая ничтожная плата, правда?

— Хорошо, Беляев, я согласна, — высвободив свою ладонь, сказала я. — Но без твоих шуточек, ясно?

— Разумеется! — он поднял вверх большие пальцы. — Для тебя я сделаю исключение и побуду паинькой. Ты не пожалеешь, Алён, обещаю!

Что-то мне подсказывало, что всё будет как раз наоборот, и, смотря на довольную физиономию Беляева, я уже жалела, что ввязалась в эту сомнительную авантюру.

Алёна. Наши дни.

Сегодня была пятница, и впереди, как манна небесная, маячили долгожданные выходные. Я облегчённо выдохнула, предвкушая два дня, которые смогу провести вместе с Вадимом. Я давно обещала сводить его в парк аттракционов, и видимо настала пора осуществить задуманное, тем более синоптики прогнозировали, что завтра нас ожидает солнечный денёк. Приятным бонусом шло ещё и то, что целых два дня мне не придётся видеть пренебрежительное выражение лица главного редактора, и, положа руку на сердце, я даже не знала, что меня радовало больше.

Эта рабочая неделя, напоминающая жуткие каникулы в аду, оказалась самой длинной на моей памяти, а уж сколько нервных клеток за это время я сгубила и подумать страшно! И всё благодаря стараниям Беляева Павла Андреевича. Он словно задался целью извести меня, и с рвением приступил к её исполнению. На каждом утреннем совещании, где мы обсуждали текущие вопросы издательства, он намеренно игнорировал меня и все выдвинутые мной идеи, поэтому уже в четверг я сидела молча. Что толку надрываться? Как же, Господин Главный Редактор не соизволит даже повернуться в мою сторону! Я так злилась, что порой мне хотелось вцепиться ему в горло, и держать там руки до тех пор, пока его лицо не посинеет.

Но хуже всего мне приходилось, когда мы сталкивались с ним в коридоре. Пронзительный взгляд его тёмно-карих глаз заставлял моё бедное сердечко отбивать чечётку где-то в горле, а уж если он случайно подходил ко мне ближе, чем на полметра… Ух, и так продолжалось всю неделю. Наверно, только слепой не заметил «особого» отношения, которого я удостоилась, а уж Лена, у которой, казалось, был нюх на такие вещи, смекнула сразу что к чему.

Как-то с утра, зажав меня в углу кафетерия на нашем этаже, она выдала:

— Слушай, Алён, ты, конечно, можешь и дальше отмалчиваться, но меня не проведешь, — она отхлебнула ароматный напиток. — Признавайся, что между тобой и Павлом Андреевичем было? Вас же явно связывает не только учёба в одном университете.

Я едва не застонала, проклиная Лену за её прозорливость.

— Ну так что? Было у вас что-то? — не унималась та, с каким-то азартом в глазах глядя на меня.

— Можно и так сказать, — отпираться было бессмысленно, я и не стала этого делать.

— Я так и знала! — воскликнула она, едва не расплескав кофе себе на кремовую юбку. — А я сразу это поняла! У меня же чуйка на дела амурные!

— Да тише ты! — я обвела наполненную людьми комнату перепуганным взглядом. Не хватало ещё, чтобы об этом узнало пол издательства, но к счастью никто не смотрел в нашу сторону.

— Прости, — у Ленки хватило совести покраснеть. — А потом-то что случилось? Прошла любовь, и завял огород? Или как?

— Ага, что-то типа этого, — я вымученно улыбнулась. Рассказывать обо всём Ленке, всё равно что бередить старую рану, которую с таким трудом залечила. Больно и глупо.

— Во дела, — растерянно протянула Ленка, позабыв о кофе. — А, по-моему, зря вы с ним разбежались. Он же смотрит на тебя, так как будто хочет…

— Уволить? — усмехнувшись, подсказала я Ленке. Да, я не раз замечала на себе его взгляд, который так и кричал: «Как ты посмела явиться сюда, Ромашова? Тебе здесь не место!» Не сомневаюсь, как только появиться повод меня выставить вон, Беляев воспользуется им.

— Нет, так как будто хочет нагнуть и хорошенько…

— Совещание через пять минут, — перебила её Ивашина Кристина, постучав по циферблату часов на своей руке пальчиком с идеальным маникюром. Вот и хорошо, не пришлось выслушивать ту похабщину, которую собиралась ляпнуть Ленка. Много она понимает со своей хвалёной чуйкой!

В комнате для совещаний уже набилось полно народу. Мы с Леной заняли свободные места, которые, к счастью, находились очень далеко от главного редактора. Открыв блокнот, я приготовилась в очередной раз слушать Павла Андреевича, но неожиданно двери кабинета отворились, и на пороге показался Вячеслав Викторович.

— Утро доброе, — поприветствовал нас Рябинин и, пройдя внутрь, занял место рядом с Пашей. — Сегодня я немного разбавлю ваш дружный коллектив, надеюсь, никто не возражает, — сказал он, и по залу разнеслись вежливые смешки. — Как вы все знаете, в понедельник должна быть пущена в печать книга Фёдора Стровского. Рукопись поступила к нам не так давно, так что в выходные кому-то придётся выйти вместе с Павлом Андреевичем, нужно ещё разочек всё проверить, — разведя руками, предупредил нас Вячеслав Викторович. — Есть желающие?

— В выходные я свободна, — тут же отозвалась Кристина, и я услышала, что Левкова Наташа, миниатюрная брюнетка, сидящая справа от меня, выдохнула. Приятно знать, что не одна я не хочу трудиться по выходным.

— Очень хорошо, Кристина Львовна, похвально, — заулыбался Вячеслав Викторович. Потом его взгляд плавно переместился на меня, и нехорошее предчувствие закралось мне в душу. — Алёна Владимировна, я думаю, вам тоже следует поприсутствовать здесь, так сказать, принять боевое крещение.

В комнате раздался негромкий стук. Кажется, кто-то уронил ручку на пол, но мне показалось, что это рухнуло вниз моё собранное по кусочкам сердце. Нет! Только не это! Провести весь день в обществе Беляева? Сидеть с ним бок о бок? Дышать с ним одним воздухом? Я была не готова к этому! В горле внезапно пересохло, а пальцы задрожали, и я вцепилась ими в свой блокнот. Я смотрела на Рябинина, но он будто не замечал мольбы в моих глазах, и мне пришлось кивнуть.

— Ну вот, команда укомплектована, — хлопнул в ладоши Рябинин, явно довольный собой.

— Вячеслав Викторович, вы думаете разумно привлекать, — Беляев перевёл на меня тяжёлый взгляд, — таких неопытных специалистов?

Меня словно ударили наотмашь, и к лицу прилила кровь.

— Если мы не станем их привлекать, то как же им набираться опыта, Павел Андреевич? — удивился Рябинин.

Павел Андреевич плотно сжал челюсти. Он явно был не в восторге от затеи Рябинина, а меня так и подмывало встать и сказать, что я тоже не испытываю особого желания гробить на него всю субботу.

Со своего места я заметила, как в меня полетел убийственный взгляд Кристины, и, следует признать, я удивилась. Ну ладно Беляев кривиться, но Ивашиной то я чем не угодила? Я отвернулась, не желая пересекаться взглядом с этим издательским мачо и стервой-Ивашиной.

Остальная часть совещания прошла словно в тумане. Сначала долго вещал Рябинин, затем его сменил Беляев. Он старался не смотреть в мою сторону, но всё же изредка я ловила на себе его задумчивый взгляд.