Оттолкнув Пашу, я бегом побежала оттуда, и мои торопливые шаги гулким эхом отдавались в пустом коридоре.

Я выскочила в зал, где грохотала музыка, словно за мной гнались все демона ада. Лицо пылало, сердце рвалось наружу, а с губ едва слетали вразумительные слова, и, найдя Лизку, я с большим трудом сообщила ей, что мне срочно нужно домой.

— Что-то случилось, Алён? У тебя такие глаза безумные, — всполошилась Лиза. — Может, пойти с тобой?

— Нет, — заверила я её, — не стоит. Всё в порядке, просто мама… В общем, мне нужно домой. Я тебе завтра всё расскажу, — пообещала я подруге, и покинула шумный зал, ощущая на себе взгляд Лизки, в котором тревога перемешалась с удивлением.

Взяв свою куртку из раздевалки, я вышла на улицу и достала телефон, собираясь вызвать такси. На улице было по-осеннему холодно, но мне нравилось. Это остудило мои разгорячённые щёки, которые просто пылали. Кожа на шее в тех местах, где её касались губы Паши, продолжала гореть, а меня затопил стыд. Почему я не остановила его раньше? Стояла и таяла от его прикосновений, как дура! Скольких он вот так прижимал к стене в том самом коридоре? Скольких целовал так же, как и тебя?

Дура ты и есть, Алёна! Самая настоящая дура!

Пока я искала в списке контактов нужный номер, рядом со мной притормозила уже знакомая чёрная БМВ, и нехорошее предчувствие охватило меня, а стоило из салона выйти Паше, оно лишь усилилось. Да что ему снова нужно?

— Я подвезу тебя, — сказал он, и даже не спросив моего разрешения, усадил меня на пассажирское сидение рядом с водителем. Уверенными движениями рук он пристегнул ремень безопасности, и захлопнул дверь. Оказавшись в салоне, Паша нажал на кнопку блокировки, отрезая любые пути к отступлению, и машина плавно тронулась.

— Замёрзла? — обеспокоенно спросил он, а смогла лишь растерянно моргнуть. — Куда тебя везти?

— Я вообще-то могу сама добраться, — сказала я, словно оттаяв в тепле салона, — не нужно было так делать.

— Хм, — усмехнулся Паша, неторопливо ведя машину, — могла, но уже поздно. Вдруг тебя кто-нибудь обидит.

— Слушай, Паш, чего ты хочешь? — смочив губы кончиком языка, спросила я, разглядывая чёткий профиль водителя. Прямой нос, чувственная линия губ, волевой подбородок. Он был в той же чёрной рубашке, даже куртку не накинул.

— Тебя, — совершенно серьёзно ответил он, вдавливая педаль газа в пол, — тебя, Алёна.

Алёна. Шесть лет назад.

Я стояла перед преподавателем истории, разглядывая его отвратительную лысеющую голову, прикрытую с одной стороны ещё имеющимися остатками тонких волос. Бордовая рубашка, которую он носил, не снимая, отвратительно пахла потом, и этот запах наполнил собой всю аудиторию.

— Вы же умная девушка, Алёна, должны всё понимать, — складывая тонкие губы в отвратительной улыбке, проговорил историк. — Без зачёта вас не допустят к сессии.

Он постучал указательным пальцем по своему столу, смотря прямо мне в глаза, а затем закрыл тетрадь, где была написана сумма, которую Пешков запросил у меня за экзамен.

— Пока можете быть свободны, Алёна, и жду вас на следующей неделе. Надеюсь, к тому времени вы подготовитесь лучше, — протянул мне Пешков, и кивнул в сторону двери, намекая на то, что разговор окончен.

На негнущихся ногах я поплелась в сторону выхода, желая поскорее оказаться как можно дальше от Пешкова. Моя голова гудела от напряжения и разочарования. Этот вонючий гад запросил за свой экзамен деньги! Вот мразь! Когда я услышала его намёки, то не поверила своим ушам. Вот так, без стеснения требовать деньги со студентов. И я ведь знала, что смогу сдать сама, но он разрушил все мои иллюзии, заявив, что завалит меня на экзамене, если я откажусь платить. Я кипела от возмущения, злости и обиды, сворачивая в сторону женского туалета.

Сейчас шли пары, и в коридорах было пусто. Я брела вперёд, вспоминая наш разговор с Юлей. А ведь она нас с Лизкой предупреждала на счёт Пешкова, но тогда я не восприняла её слова всерьёз. А теперь этот гад решил нажиться на новых студентах. Откуда у меня такая сумма? Даже если мама отдаст всю свою зарплату медсестры, мне всё равно не хватит. Да и не стану я у неё ничего просить! Я просто не могу!

Но Пешков прав. Без его экзамена меня не допустят к сессии.

Нужно что-нибудь придумать. Может, мне устроиться на работу? А куда? Куда меня возьмут без образования? Да и работать я смогу только после учёбы. Сумма нужна не маленькая. Где мне заплатят такие деньги? Я предполагала где, но этот вид заработка был для меня совершенно не приемлем. Размышляя на ходу, я добралась, наконец, до туалета. Войдя внутрь, я проверила наличие здесь посторонних, но в кабинках было пусто. Подойдя к раковине, я открыла кран на полную мощность, и плеснула себе в лицо прохладную воду. Она стекала по моему лицу, остудив разгорячённую кожу. Шум воды успокаивал. Постояв так некоторое время, приходя в себя, я закрыла кран.

Подняв голову, я взглянула на своё отражение в зеркало, и едва не закричала от испуга. Позади себя я поймала отражение Белякова. Он стоял, заложив большие пальцы рук в карманы, и смотрел на меня. Да он издевается!

— Что-то ты зачастил в женский туалет, — сказала я ему, когда оцепенение прошло.

— Да, приходиться, — ответил он, и уголок его чувственных губ пополз вверх.

Я вытерла руки салфетками, краешком глаз наблюдая за ним, а он всё так и стоял, пялясь на меня. Я до сих пор не могла забыть нашу совместную поездку ко мне домой после той вечеринки. К счастью, Паша просто подвёз меня, не предпринимая никаких попыток вновь поцеловать. Минус в том, что теперь он знал, где я живу. И это немного настораживало. Выбросив использованную бумагу, я пошла на выход, но он не сдвинулся с места, преградив мне дорогу своим телом.

— Мне нужно на пару, Паш, — устало проговорила я. У меня не было настроения играть с ним в его глупые игры. Не сейчас.

— Я видел, как ты выбегала из кабинета историка, — сверля меня проникновенным взглядом, выдал он.

— И что? Ты теперь вознамерился следить за мной?

Хотя о чём это я? Ежедневная слежка ведётся с сентября!

— Уверен, что он намекал тебе на взятку за зачёт, — сделав шаг ближе ко мне, сказал он.

Я замерла на месте, теряясь под пристальным взглядом его карих глаз. Он склонился ещё ниже, сократив и без того крошечное расстояние, что разделяло нас, и теперь его лицо оказалось всего в паре сантиметров от моего лица.

— Думаю, я могу тебе помочь, голубоглазка, — проговорил он, обдав меня горячим дыханием.

Ага, как же! Тоже мне помощник нашёлся! Хотя, вроде Юля говорила, что он уже помогал кому-то с Пешковым. Поймав себя на этой мысли, я тряхнула головой. Уверенна, взамен он что-нибудь обязательно попросит.

— Мне не нужна твоя помощь, — ответила я, и, обойдя его, направилась в сторону выхода.

— Неужели собираешься платить? — донеслось мне в спину, и, закусив губу, я остановилась. — Сумма ведь не маленькая. Без обид, но не уверен, что она у тебя есть. А без его экзамена тебя отчислят, это ясно как день. Что тогда?

Мне не хотелось признавать, но Паша был прав. Прав во всём. Этот Пешков мог подпортить мне жизнь основательно. Что я скажу маме? Она так хотела, чтобы я закончила университет. Разве я могла подвести её? Я знала ответ на этот вопрос. Нет. Не могла.

Засунув гордость поглубже, откуда её было не так заметно, я медленно повернулась к Белякову.

— И что ты предлагаешь? — спросила я хриплым голосом.

Его губы растянулись в дьявольской улыбке, и в тот момент я поняла, что ввязываюсь во что-то нехорошее, в то, что мне точно не понравиться. Я словно продавала сейчас свою душу, и покупатель был не самым честным. По крайней мере, так мне казалось.

— Я улажу вопрос с Пешковым, — ответил Паша, а я всё ждала продолжения его фразы. Я была уверенна, что она точно последует, но он отчего-то молчал, и тогда я не выдержала. Вскинув вверх бровь, я спросила: