— Сейчас я тоже серая мышка?

— Нет, ты очень изменилась.

— Спасибо. Буду считать это комплиментом.

Музыка на секунду смолкла, а потом запел Алмас Багратиони, предлагая "поговорить и забыть обиды прошлого."

— Может мы попробуем оставить в прошлом наши разногласия? — шепнул Павловский Гертруде.

"Давай научимся прощать," — призывал в песне Алмас Багратиони и Гертруда, глядя в глаза Юрия, согласно кивнула:

— Не возражаю против предложения оставить в прошлом разногласия.

— Чтобы закрепить начало дружеских отношений, приглашаю тебя завтра покататься на велосипедах вокруг Синичкино, — буравил Геру взглядом Павловский.

— С удовольствием принимаю приглашение!

— Тогда встречаемся завтра в десять утра в лобби, — Юрий выглядел очень довольным.

Они вернулись к барной стойке, обсуждая детали велопрогулки.

— Умные люди снова с нами, — Виолетта постучала ногтем указательного пальца по стоявшему перед ней стакану с чем-то красным.

— Снова кровавая Мэри? Ты же раньше всегда требовала от Радмира Маргариту, — удивился Юрий.

— Вкусы меняются, Юрочка, — пропела Виолетта.

— Какой напиток ты желаешь? — спросил Радмир у Гертруды.

— Я, если честно, не люблю коктейли. Можно мне мартини? — присев на барный стул, попросила Гера.

— Конечно можно, — кивнул Радмир.

— Мне тоже мартини, — вклинился с заказом Павловский. — Поддержу Гертруду.

Когда бокалы с мартини стояли перед Юрой и Гертрудой, Виолетта спросила:

— Гера, ты надолго сюда приехала?

— Не знаю, — честно ответила Гертруда.

— Это зависит от навьий, — пошутил Павловский.

— Кто такие навьи? — заинтересовалась Виолетта.

— Духи, которые пугают постояльцев Синичкино, — иронично пояснил Юра и поспешил добавить. — Или люди, играющие роль этих духов.

— Давайте сменим тему, — попросила Гертруда, которой совершенно не нравилась идея обсуждать навьий перед сном.

— Хорошо, — легко согласилась Виолетта. — Предлагаю поговорить о личной жизни. Радмирчик, почему ты не женат?

— Как-то мне всегда не до личной жизни. Сперва был поглощён учёбой, потом работа начала всё время съедать. Я встречался с девушками, но отношения всегда сходили на нет очень быстро. Все мои подруги упрекали меня в том, что я совершенно неромантичный.

— А вот я очень романтичный, но личная жизнь катастрофически не клеится, — отозвался Юрий. — Даже не знаю в чём дело.

— И у меня не клеится, — вздохнула Виолетта, а потом посмотрела на Геру. — Ты что скажешь? Кольца на безымянном пальце нет, значит не замужем. Почему?

— Я не хочу говорить о личной жизни. Давайте поговорим о музыкальных пристрастиях, — предложила Гертруда.

Остаток вечера прошёл непринуждённо: пили кто коктейли, кто мартини, слушали музыку.

Было около одиннадцати вечера, когда Виолетта заявила, что хочет спать. Гера, Юра и Радмир пошли провожать Виолетту до её домика.

— Я бы хотела сфотографировать навью, — при прощании сказала Виолетта. — Продала бы фотографию полиции, если это реальный человек притворяется духом, или какому-нибудь журналу, если навья — реальный дух. Даже лучше, чтобы это был реальный дух. Тогда бы мне заплатили хорошие деньги, и я смогла бы оплатить онлайн курс по макрофотосъёмке.

— Надеюсь, что история с навьями уже в прошлом, — сухо сказал Радмир. — Хвати с нас!

Гертруда мысленно полностью согласилась с Радмиром, но интуиция подсказывала ей, что надеждам управляющего постоялым двором не суждено сбыться, потому что одна элегантная пожилая дама готова встретить смерть, как друга.

Проснулась Гера в прекрасном настроении. Она села в кровати, посмотрела в окно: солнечное утро, голубое небо, потом перевела взгляд на свой мобильный телефон, лежавший на прикроватной тумбочке.

— Девять пятнадцать! Я же в десять катаюсь на велосипеде с Павловским! — ахнула она и тут же подхватилась с кровати.

Быстро сменив пижаму на скини джинсы и любимую майку с надписью "Нас не догонят," Гера почистила зубы, собрала волосы в хвост, после чего поспешила в столовую.

— Привет! — улыбнулся ей Радмир, который, как обычно, стоял за стойкой администратора.

— Доброе утро. Надеюсь я не пропустила завтрак?

— Не волнуйся. Завтрак у нас с семи до десяти. У тебя масса времени.

— Это хорошо!

— Не возражаешь против моей компании за завтраком? — спросил Радмир Геру, когда она уже миновала стойку администратора

— Ты ещё не завтракал? — Гера обернулась.

— Ждал тебя, — признался Радмир, чем смутил Гертруду. — Так что на счёт моей компании?

Ответить Гера не успела: в лобби влетела худенькая тоненькая девушка, по всему вчерашняя школьница. Одета она была в чёрное платье. Гера вспомнила, что накануне уже мельком видела эту девушку в коридоре недалеко от своей комнаты, и на девушке было это же платье.

— Что случилось, Катя? — строго спросил Радмир.

— Радмир Вениаминович, я боюсь входить в домик номер два, — затараторила девушка.

— Боишься входить к Натаниэле Исмаиловне Веркуть? — переспросил Радмир.

— Да! Я пришла, чтобы прибрать, стучала, но никто не ответил. Всё, как в тот раз, когда я мертвяка в апреле нашла в десятом домике! Вдруг постоялица мёртвая! — взволнованно объясняла Катя.

— Она — горничная, а чёрное платье — униформа, — догадалась Гера.

— Я не хочу больше покойников в постелях находить и с полицейскими беседовать не хочу. Я их боюсь! — чуть не плача, продолжила объяснять горничная.

— Иди за мной, — скомандовал Радмир, выслушав Катю.

— Я тоже с вами пойду, — решила Гера.

Втроём они подошли к домику номер два, возле которого стояло ведро с водой и тележка с бытовой химией.

Радмир забрал у горничной ключ от домика.

— Обе стойте здесь, — велел он Кате и Гертруде, а сам открыл дверь, вошёл в дом и через несколько долгих секунд крикнул. — Не заходите сюда! Натаниэла Исмаиловна мертва. Я вызываю скорую и участкового.

Катя закрыла рот обеими руками и тихо заохала.

Гера среагировала на услышанное иначе: она решительно вошла в дом.

Натаниэлу Исмаиловну Гертруда увидела сразу. Пожилая дама, укутанная в чёрную шаль сидела в кресле в гостиной. Никакого ужаса на лице Натаниэлы Веркуть не было.

Радмир стоял возле кресла и разговаривал по мобильному телефону.

— Зачем ты вошла? — укорил он Геру, закончив разговор.

— Хотела её увидеть, — не отрывая взгляда от умершей, ответила Гертруда.

— Не надо смотреть, — Радмир приобнял Геру за плечи и вывел на улицу.

Катя по-прежнему стояла возле крыльца, зажав себе рот руками.

— Постоялица точно мёртвая? — дрожащим голосом спросила горничная.

Гера утвердительно кивнула, после чего Катя стала белой, как полотно.

— Катюша, успокойся. Ты правильно сделала, что позвала меня, — ласково обратился Радмир к подчинённой.

— Вы велели так поступать, если постоялец дверь не открывает, — пискнула Катя.

— Всё верно. Теперь я тот, кто обнаружил тело. Ты не имеешь никакого отношения к смерти постоялицы. Слышишь? — успокаивал Радмир горничную. — Это меня, будет допрашивать полиция. Ты просто посидишь с Гертрудой в лобби на диване, а когда оперативная группа закончит свою работу, поедешь с Таней домой. Хорошо? Мы ведь так делали в прошлый раз.

Катя утвердительно кивнула.

— Пойдём в офис, — позвала её Гера.

— Я останусь здесь ждать врачей и участкового, а ты будь с Катей, — шепнул Гертруде Радмир.

На крыльце двухэтажного кирпичного здания Гера и Катя столкнулись с Павловским. Юра явно пребывал в хорошем настроении: он улыбался и держал в руке где-то сорванную ромашку.

— Гертруда, мы идём на велопрогулку или нет? — спросил он, как только Гера подошла к крыльцу.

Гертруда сперва поднялась на крыльцо, открыла входную дверь, подождала, пока Катя не вошла в лобби и только потом тихо сказала: