— Может тебе перестать надеяться на родителей и начать жить самостоятельно: найти работу, снять жильё, зарабатывать и тратить деньги так, как считаешь нужным?

— Такая унылая жизнь — для лохов! — фыркнула Виолетта. — Я уже попробовала так жить. Не могу!

— Тогда придётся договариваться с родителями, — Гера продолжила путь назад в свою комнату.

— Зайду за тобой в семь вечера. Пойдём вместе на ужин в столовую, — крикнула ей вслед Виолетта.

— Хорошо, — не оборачиваясь, кивнула Гертруда.

Время до ужина Гера убила просмотром телевизора.

Ровно в семь вечера в дверь комнаты Гертруды постучали.

— Привет, — улыбнулась Виолетта, когда Гера открыла дверь. — Пойдём ужинать.

— Пойдём! — согласилась Гера.

— Надеюсь, что вечер будет не таким унылым, как день, — ворчала Виолетта.

— Ты не знаешь: Павловский вернулся в Синичкино? — спускаясь с лестницы, спросила Гертруда Виолетту, высматривая зелёный Хёндай на парковке.

— Наверное ещё нет, но он вернётся. Юрий любит ездить по окресным деревням в поисках фольклорного материала.

Придя в столовую, Гера поприветствовала Самуила Яковлевича Флора, который уже приступил к десерту:

— Добрый вечер и приятного аппетита.

— Благодарю, Гертрудочка, — кивнул Самуил Флор и тут же спросил. — Вы, девчата, случайно не встречали Натаниэлу Исмаиловну где-нибудь? Я беспокоюсь, потому что она на ужин никогда не опаздывает, а сегодня подзадержалась.

— Я не видела, — Виолетта взяла поднос и отправилась выбирать еду.

— Схожу к ней. Может что-то случилась, — решила Гера, решив, что выпала новая возможности поговорить с неразговорчивый старушкой.

Натаниэлу Исмаиловну Веркуть Гера нашла у её домика. Дама стояла на крыльце и смотрела на лес.

— Добрый вечер, — поприветствовала её Гера. — Вы не пришли на ужин, и мы волновались.

— Что-то нет аппетита, — Нвтаниэла Веркуть зябко закуталась в большую чёрную шаль, давая понять, что разговор окончен.

Гера развернулась,чтобы уйти, но передумала.

— Можно задать вам вопрос? — резко развернувшись, спросила она.

— Попробуйте, милочка, — разрешила Натаниэла Исмаиловна. — Правда я не гарантирую, что отвечу на него.

— Почему Вы приехали сюда? — выпалила Гера.

— Надо же! Вам удалось меня удивить, — изумилённо изогнула брови Натаниэла Веркуть. — Я думала, что Вы спросите, видела ли я странных седых длинноруких безглазых существ.

— Вы их видели?

— Это второй вопрос, но раз уж Вы, голубушка, меня удивили и закат такой красивый, то я отвечу на оба. Приехать сюда мне велел мой покойный муж Георгий. Пришёл во сне и сказал: "Нэта, едь в Синичкино!", и вот я здесь. Отдыхаю, много читаю.

— А что на счёт безглазых существ?

— Видела их много раз. В основном в лабиринте или в сумерках за окном.

— Вы так спокойно об этом говорите. Разве они Вас не пугают?

— Нет, нисколечко. Я даже рада их видеть.

— Рады? Почему? — недоумевала Гертруда: у неё в голове не укладывадось, как можно радоваться встрече с навьей.

— Как бы это объяснить? — Натаниэла Веркуть на несколько секунд задумалась, а потом сказала. — Недавно я случайно наткнулась в интернете на очень замечательное, на мой взгляд, стихотворение. Послушайте, Гертрудочка:

В конце дороги поздно уж пенять,

Что старт был труден, виражи крутые,

Что приходилось часто выживать

В годины лихолетья непростые,

Жалеть, что жили мы чужим умом,

Искать ошибкам оправданье

И консервировать себя в былом,

Смешав обиду, злость, ворчанья.

В конце дороги нам уже не лгут,

Что выход прост из жизни круга,

Но неприлично дорого возьмут

За право встретить смерть, как друга.

— Встретить смерть, как друга, — повторила последнюю строчку Гертруда. — Разве это возможно?

— Конечно, милая, — ласково улыбнулась Натаниэла Исмаиловна. — Всё зависит от того, чего ты ждёшь от смерти, что тебя держит в этой жизни. Я свою жизнь прожила достойно. У меня было счастливое детство, потом интересная учёба в мединституте, удачное замужество. Жорж, мой супруг, с меня пылинки сдувал. Сына мы родили, вырастили. Он тоже доктор. Внуков я дождалась, а теперь пора мне встретиться с Георгием. Как он там без меня?

— Давно Ваш муж умер?

— Десять лет назад. Я на похоронах сказала, когда прощалась с супругом: буду уверена, что сын прочно стоит на ногах, сразу к тебе приду, а пока, извини, любимый, мне надо здесь, на этом свете, быть.

Гертруда с восхищением смотрела на собеседницу:

— Я поняла, что Вы имеете в виду: если человек готов уйти, то существа, зовущие его с собой к умершим, не пугают.

— Всё так, — подтвержила Натаниэла Исмаиловна. — Лёгкая, быстрая смерть, которая наступила, когда человек готов к ней и по различным причинам страстно жаждет её, — это, Гертрудочка, большое счастье.

— Можно ещё один вопрос: вы согласны с Самуилом Яковлевичем Флором, что кто-то обряжается в костюм навьий, так зовут этих безглазых существ, чтобы пугать постояльцев Синичкино?

— Самуил Флор волен думать, как ему заблагорассудится, — улыбнулась Натаниэла. — Вопрос веры в необъяснимое — личное дело каждого. Я — хирург. Всю жизнь проработала в операционной. Могу сказать, что многого в этом мире мы до конца не понимаем и, возможно, это к лучшему.

— Вы хотите сказать, что видели реальную навью?! — заволновалась Гера.

— Я этого не говорила. Я сказала, что верю или даже так: хочу верить в реальность безглазых духов. Если они реальны, значит я рано или поздно встречусь с Георгием, ведь они зовут меня пойти к мужу, — пояснила Натаниэла Веркуть и, помахав Гере на прощание рукой, скрылась за входной дверью своего домика с соломенной крышей, а Гертруда вернулась в столовую, где кроме Самуила Яковлевича Флора за столиком сидели Виолетта, Радмир и Юрий.

— С Натаниэлой Исмаиловной всё в порядке, — успокоила она всех.

— Рад это слышать, — Самуил Яковлевич встал и распрощался. — Надеюсь, молодёжь, вы прекрасно проведёте этот летний вечер, а я отправляюсь спать. Таков уж удел стариков: есть, философствовать и спать.

— Может опять посидим, как вчера, в баре перед сном? — предложила Виолетта.

— Гертруда, ты сегодня в настроении составить нам компанию в баре? — с надеждой в голосе спросил Радмир.

— Мы тебя об этом очень просим, — добавил Юрий.

— С удовольствием проведу остаток вечера в вашей компании, — согласилась Гера.

Закончив ужин, вся компания переместились в бар. Радмир включил неоновую подсветку, создав тем самым очень приятную атмосферу.

— Ты сегодня пообщалась с Натаниэлой Веркуть и Самуилом Флором. Выяснила что-нибудь интересное, касательно смертей постояльцев? — обратился Радмир к Гере.

— Ничего такого, чего бы ты не знал, — с сожалением признала Гертруда и, пробежав взглядом по углам бара, добавила. — Кстати, я хотела спросить: разве в Синичкино нет камер наблюдения?

— Камера есть только здесь, в баре, — ответил Радмир. — Идея была создать в Синичкино очень приватное место, поэтому от камер наблюдения на территории постоялого двора отказались.

— Жаль. Камеры могли бы помочь разобраться с происходящим здесь, — заметил Юра.

— Вам не надоело ещё муссолить тему произошедших здесь смертей. Умерли старики — и умерли. Я вот здесь торчу два месяца и ничего необычного не видела. Унылое место! — поморщилась Виолетта. — Лучше давайте музыку послушаем.

Радмир послушно включил музыкальный центр.

Когда заиграла медленная композиция "The Hunt" в исполнении Яэль Мейер, Павловский обратился к Гертруде:

— Потанцуем?

Гера протянула руку в знак согласия.

Они вышли на небольшой пятачок возле сцены, Юрий нежно обнял Гертруду за тонкую талию, и они стали медленно двигаться в такт музыке.

Танцевали молча. Павловский смотрел куда-то в даль и о чём-то думал. Гера заметила, что Радмир внимательно наблюдает за ними.

— Знаешь, — вдруг сказал Юрий. — Я помню тебя со времён учёбы в институте. Ты тогда была такая серая мышка.