— Не смотри на неё! Смотри на меня! Слушай меня! Я тебя люблю! Влюбился с первого взгляда, когда увидел перед крыльцом офиса на парковке постоялого двора!

Гера, которая, не мигая, наблюдала за навьей, перевела взгляд на Радмира.

— Я люблю тебя больше жизни и не отдам никому. Даже навье. Слышишь меня? Не отдам! — Радмир наклонил голову и впился губами в губы Гертруды. Его язык силой раздвинул плотно сжатые губы Гертруды. Гера, не ожидавшая ничего подобного, на секунду замерла, а потом обхватила Радмира руками за пояс, закрыла глаза и ответила на поцелуй. Они целовались долго, а когда Гертруда наконец оторвалась от губ Радмира и открыла глаза, то никакой навьи у чёрного ствола сосны уже не было.

— Навья исчезла, — прошептала Гера.

— Ну и чёрт с ней, — улыбнулся Радмир.

В этот момент Павловский, застонав, встал и медленно побрёл прочь с поляны.

— Врёшь, подонок! Не уйдёшь от меня! — Игнат Осипович тоже медленно встал, чтобы последовать за Юрием.

Гертруда и Радмир проследили за ним взглядом, но не двинулись с места.

— Нужно развести костёр. Навьи боятся огня, — вспомнила Гертруда слова бабки Марьяны из своего сна.

— Мы не будем разводить костёр, а просто пойдём в Синичкино. Не бойся. Я не отдам тебя навье, — успокоил Гертруду Радмир.

— Не сегодня, так позже. Навья дождётся меня, — всхлипнула Гера.

— Правильно, — кивнул Радмир. — Мы всё равно когда-нибудь умрём и порадуем богиню Паляндру, но в наших силах сделать так, чтобы это случилось как можно позже. Забудь о навьях. Живи, радуйся каждому дню.

Гера посмотрела в голубые глаза Радмира и кивнула:

— Ты прав. Как я раньше не понимала этого?!

— Ты была слишком зациклена на своих страхах. Теперь это осталось в прошлом. Давай найдём Игната Осиповича и будем выбираться из леса.

— Надо забрать с собой Павловского, а то он чего доброго в болото забредёт, — вставая, решила Гера.

— И по делом ему будет! — фыркнул Радмир.

— Нет, пусть ответит перед людьми и законом за убийства Тани и Виолетты.

— Ты права, — согласился Радмир.

Гертруда, поддерживаемая Радмиром, побрела прочь с поляны в ту сторону, куда ушёл Павловский.

Они прошли совсем немного и наткнулись на участкового. Он стоял у молодой ели, растерянно глядя по сторонам.

— Сбежал гад! — пожаловался Игнат Осипович Радмиру и Гертруде. — Упустил я его!

— Может Павловский к болоту пошёл? — Гера сменила траекторию движения и крикнула. — Юрий!

Ответом ей была тишина.

— Как он умудрился ускользнуть? Я ведь прямо за ним шёл. Глаза на минуту закрыл, а открыл — Павловского нет, — сокрушался Игнат Осипович.

— Я боялась, что Вы с Радмиром не придёте мне на выручку, — призналась Гертруда участковому.

— Как ты могла такое подумать о нас? — шутливо возмутился Радмир.

— Мы сделали всё, о чём ты просила в смс-ке, — заверил Геру Игнат Осипович . — Я поехал к кладбищу, по дороге ввёл Радмира в курс твоего плана. Мы оставили уазик за кладбищем и, спрятавшись на окраине леса, стали наблюдать за дорогой, ведущей из Синичкино к лесу. Мы видели, как ты вошла в лес. Потом, когда ты уже скрылась в лесу, появился Павловский. Нам пришлось ждать, пока он войдёт в лес, чтобы остаться незамеченными. Опасаясь его спугнуть, мы подождали минут пять и пошли к капищу. Извини: я немного заплутал, разыскивая нужную поляну. Плохо в лесу ориентируюсь. Обычно за Христой всегда иду, когда грибы-ягоды здесь собираем. Она у меня прямо следопыт! Короче, овраг я долго не мог найти, поэтому мы немного припознились.

— Вы появились вовремя, — заверила своих спасителей Гера. — Павловский как раз успел рассказать мне о всех своих злодеяниях. Я думаю, что он психически нездоров.

— Пусти с ним компетентные органы разбираются. Если болен — отправят лечиться, — решил участковый и осмотрелся. — Уже почти на болото пришли. Где этого Павловского черти носят?

— Радмир его так отделал, что Юрий определённо плохо соображает и, наверное, не ориентируется в пространстве. Хоть бы действительно не забрёл в болото, — обеспокоенно вздохнула Гера и вздрогнула: где-то совсем близко раздался жуткий, полный ужаса человеческий крик:

— Навья!

Радмир, Игнат Осипович и Гера бросились на крик.

Когда они прибежали на маленькую светлую поляну у самого болота, то увидели Павловского, лежавшего посреди поляны на спине. Глаза его были широко раскрыты, на лице застыл ужас. Игнат Осипович присел, приложил руку к шее Юрия, чтобы проверить пульс, но пульса не было.

— Мёртв, — констатировал участковый.

— Он увидел навью, — глядя на гримасу ужаса на лице Павловского, сделала вывод Гертруда.

— Не важно верите ли вы в навий, главное, что они верят в вас, — ухмыльнулся Радмир.

— Навья или карма, но теперь Юрий Павловский предстанет перед более суровым судом, чем земной, — Игнат Осипович осторожно закрыл глаза мёртвому Юрию.

В Синичкино Игнат Осипович, Гертруда и Радмир возвращались без спешки, впечатлённые всем, что произошло в лесу.

До оврага шли молча, а перебравшись через него, начали переговариваться. Сперва Гертруда рассказала участковому и Радмиру всё, что услышала от Павловского, перед тем, как он попытался её убить, потом мужчины высказали своё мнение относительно услышанного.

— Честно: даже не рассматривал кандидатуру Юрия в качестве убийцы, — признался Радмир. — Считал, что за исчезновением Тани и убийством Виолетты стоит кто-то из Дымково или окрестных деревень.

— Я, откровенно говоря, тоже думал о местных, — согласно кивнул участковый и незаметно слегка подотстал, заметив полные нежности взгляды, которые Радмир то и дело бросал на Геру.

Радмир шёл рядом с Гертрудой, оживлённо рассказывая:

— Я так расстроился из-за того, что ты меня в преступники записала. Из-за этого вообще плохо соображал!

— Мне нужно было остаться один на один с Павловским и попытаться его спровоцировать убить меня! Понимаешь? — оправдывалась Гертруда. — Я в Дымково ездила к свекрови Нахима Ходорёнка, чтобы ей вопрос про навьий задать, и во время разговора с бабкой Фимой отчётливо поняла, что только Юра мог быть парнем Тани, только его интересовала жестяная коробка и у него была реальная возможность убить Виолетту, поэтому я послала смс-ку Игнату Осиповичу, в которой написала, что нужно увезти тебя из Синичкино, как убийцу Виолетты, но ехать следует не в Дымково, а в сторону кладбища и там оставить машину, спрятаться на окраине леса, после чего прийти к капищу, когда Павловский вслед за мной последует в лес.

— Гера, твой план был очень рисковым! Мы с Радмиром могли опоздать! — возмутился участковый.

— Вот именно! — согласился Радмир.

— Я об этом подумала, только когда Павловский камень в руки взял, — смущённо призналась Гертруда.

Выйдя из леса, Игнат Осипович махнул рукой в сторону кладбища:

— Пойду к машине, а потом объездной дорогой двинусь в Михничи.

— До встречи! — Радмир взял Геру за руку, чтобы вместе направиться к Синичкино, которое выглядело нереально красиво: небо совсем очистилось от туч и оранжевый диск закатного солнца подсвечивал домики с соломенными крышами.

— Смотри, какая машина крутая! — Гертруда указала рукой на парковку перед офисом.

— Это Бентли моего отца, — узнал автомобиль Радмир.

— Кажется и сам олигарх здесь, — Гера заметила, что на крыльце офиса Самуил Флор разговаривал с Вениамином Хобаром. Олигарх Хобар размахивал руками, а его друг виновато кивал. Увлечённые беседой мужчины не заметили подошедших к парковке Радмира и Геры.

— Папа, ты откуда здесь взялся? — громко спросил Радмир, чтобы обратить на себя внимание.

— Сынок! — Вениамин Хобар спустился с крыльца, торопливо подошёл к Радмиру и крепко обнял его. — Мне Самуил позвонил, сказал, что здесь убийство произошло. Я, как был, сел в машину и сюда рванул! Три с половиной часа в пути. Я тут, а Самуил мне заявляет, что тебя арестовали за убийство какой-то Виолетты.