Постепенно моя жизнь снова стала такой, как до Токио. Моро ко мне не приходил. Но тут, недели через три после возвращения, я наткнулась на статью в новостях — репортаж с его дня рождения. Рядом с ним молодая женщина лет тридцати — тридцати пяти. Красивая, ухоженная… что-то смутно меня в ней беспокоит. Нет, не то, что она постоянно держит его под руку, или его рука на её талии, пояснице… Что-то другое.

Звонок мобильного отвлёк меня от созерцания картинок. Мадлен…

— Привет, крошка! Видела твоего пингвина? — не могу без улыбки слушать подругу.

— Кого-кого? — прыскаю в микрофон.

— Да Моро твоего! Мы уже в чате все проржали. Зайди, повеселись. Нашёл себе эту курицу… она ж на тебя похожа, как сестра. Только версия дабл-лайт…

Чего? Я снова смотрю на даму Моро. Точно… Вот чего я не поняла, а девочкам со стороны виднее оказалось… Значит, решил меня подделкой заменить? Вроде и смешно, а почему-то грустно. Интересно, ей он тоже содержание предложил? Или таким не предлагают? Таких только замуж зовут? Мерзко…

Я подхожу к окну. Там, на улице, желтоватый блик фонаря пытается разорвать темноту. Всё те же мотыльки без устали бьются в стекло. И никого больше… Пусто, как и в моей душе. Именно сегодня я совершенно чётко понимаю, что не хочу больше… Всё. Финиш… Чёртов Моро.

*****

— Анри, я хочу уйти… — Чайной ложечкой я подцепила взбитые сливки, отправила в рот и прикрыла глаза от удовольствия.

Мы сидим с фотографом на террасе одного модного и очень известного ресторана. Как-то так получилось, что с Анри мы стали чуть ближе, чем просто знакомые. Мне нужен совет человека, который в теме, но не внутри профессии. Кто же, если не он?

Глаза цвета мёда утратили весёлость и смотрят настороженно-внимательно.

— Ты хорошо подумала? Чем ты будешь заниматься?

Пожимаю плечами.

— А сколько я здесь ещё продержусь? А что потом, когда я вылечу с элита?

Анри мотает головой.

— Я пересмотрел …уеву тучу девок. Я могу оценивать профессионально. Ты знаешь. Минимум ещё лет пять ты будешь в элите. Без разницы, кто ещё появится у Марго. На сколько в среднем к тебе мужики приходят?

Я не понимаю к чему он клонит.

— Ну, последнее время меньше, чем на три часа, никто не приходит.

Анри хмыкает.

— И что? Все три часа они тебя усердно трахают?

Вот гад…

— Боюсь даже с виагрой им такое не под силу. — Всё же улыбаюсь красавцу.

— Вот. Они видят в тебе что-то большее, чем проститутку. Понимаешь? Ты даёшь им больше, чем банальный секс. Это то, о чём я тебе ещё тогда, на съёмках сказал… Ты гораздо больше, чем дырка между ног…

Вздох срывается с моих губ.

— Ты понимаешь, не хочу больше… не могу. Противно стало.

— О… ну, тогда всё. Бросай. Дальше будет ещё хуже. Только делай это сразу. Пока не передумала. И уходи спокойно, медленно. Расставайся со всеми друзьями. Любой из них может доставить кучу неприятностей.

Все эти простые истины я и сама знаю, но благодарна за поддержку. Мы ещё долго просто гуляем по улицам Парижа, держась за руки. Я воскрешаю давно забытые воспоминания, как это приятно, просто гулять с мужчиной, не клиентом, по городу. На нас обращают внимание. Мы красивая пара. Мне нравится ловить завистливые взгляды девушек.

— Если б я не был конченным бабником, я б на тебе женился… — Рассмеялся Анри, поймав очередной жадный взгляд прохожего, скользнувший по мне.

— Господи, что ж мне так везёт… то старик, то бабник. — Рассмеялась я в ответ.

— А ну поподробнее. Кто этот старик? — Анри стал серьёзным.

Я качаю головой.

— Он клин. Мы не говорим о них. Помнишь?

— Агата, если тебе сделали серьёзное предложение, принимай. Это твой шанс на нормальную жизнь. Может быть, единственный.

— Я подумаю, милый…

Мы взываем такси. У моего дома Анри тоже выходит из машины.

— Пообещай, что будешь мне звонить.

— Я ещё ничего не решила. — Улыбаюсь ему в ответ.

— Решила. — Он обхватывает ладонями моё лицо и касается губ лёгким поцелуем. — Удачи, детка.

Анри улыбается и машет мне рукой прежде, чем сесть в машину.

Он прав, я уже всё решила.

*****

— Лея, что за хрень собачью мне Марк тут выдал? — Мадам недовольна. Прекрасно её понимаю. Одна из лучших девочек элита вдруг захотела свободы.

— Марго, мне надо домой слетать. Я давно не была. Адвокат звонил, какие-то проблемы с квартирой. — Выкручиваюсь, как умею.

— Врёшь! — Рявкает Марго. — Это всё чёртов Моро. К нему уходишь, да? Я ж всё равно узнаю. Лучше сразу колись.

Я вздыхаю.

— Честно, нет. Я и аренду квартиры не разрываю. Марго… мне, правда, надо домой…

— На сколько? — Марго бросает слова, словно, камни.

— Не знаю…

— Значит, не вернёшься. Агата, ты понимаешь, что это сейчас ты в элите? Но ты ж не молодеешь. Приходят новые, моложе, красивее, раскованнее и даже опытнее… Вернуться даже через год на этот уровень ты не сможешь.

— Марго, я всё понимаю. Это ничего не меняет. Я больше года не была дома. Мне надо. Пожалуйста, пойми меня. Я, в конце концов, хочу на могилу отца сходить… — И это чистая правда.

Марго пышет недовольством.

— Что ты за сучка неблагодарная?! Я тебя с улицы взяла, в элит поставила. Клиенты у тебя — сливки общества! Чего тебе не хватает?

— Марго, дай мне немного отдохнуть… пожалуйста. У тебя все девочки, нет-нет, но берут отпуск. А я — нет. Я же тоже человек. Устала. Хочу месяц без членов. Совсем. Видеть уже их не могу! Тошнит! Держусь из последних сил.

— А с Моро ты пахала, как лошадь, да? — Не сдаётся мадам.

Она ещё минут десять обзывает меня, уговаривает, приводит доводы и даже опускается до мелких угроз. Она даже предлагает мне тур по Франции или работу в другом городе, чтобы сменить обстановку. Но в итоге сдаётся. Я обещаю вернуться через месяц и, правда, не разрываю аренду квартиры. Мало ли, вдруг пригодится. Я ещё не жила самостоятельно… Как знать…

Запись ко мне остановлена. Моя страница в каталоге девочек мадам Марго переведена в статус неактивных… Мадлен рвёт и мечет, обзывает мня романтичной дурой. Если б Моро слышал, он очень много нового узнал бы о себе. Стойко выдерживаю её осаду. Где бы я ни была, с нею мы останемся подругами. Люблю её.

Я вежливо прощаюсь с клиентами и получаю ещё парочку предложений о содержании. Так же вежливо и очень осторожно отказываюсь. Всё. Я готова лететь домой.

Прощай, Париж…

Может быть, навсегда.

Очень грустно, когда тебя никто не встречает в аэропорту… Скольжу по радостным лицам людей, которые высматривают своих родных и близких, и понимаю насколько я одинока.

Я выкатила свой довольно большой чемодан через большие стеклянные двери и очутилась в суете родного города. Увы, я не скучала за ним.

Квартира встречает оглушающей тишиной. Я заплатила фирме, и сейчас она сверкает чистотой. Все чехлы сняты, выстираны и отправлены на хранение. Квартира выглядит точно так же, как в день, когда я ушла из неё, закрыв за собой дверь.

Чемодан брошен прямо у порога. Я сразу иду в кабинет отца. Теперь на его огромном массивном столе стоит его портрет и свадебная фотография родителей. Я усаживаюсь в его кресло, откидываюсь на спинку и скольжу взглядом по кабинету. Всё, как при его жизни. Я ничего не стала менять.

Тяжёлый вздох срывается с губ, когда глаза останавливаются на его фото. Эх, папочка, если бы ты знал, кем я стала…

С удивлением обнаруживаю, что мне не чем заняться. Чемодан давно разобран. Слоняюсь бесцельно по квартире, не понимая, что мне делать. Вот этого я и боялась.

Собираюсь и иду в ближайший супермаркет. Благо, до него минут пятнадцать спокойным шагом. Я отвыкла от наших продуктов. Хожу среди толпы людей, рассматривая забитые вкусностями полки. В меня больно врезается тележка.

— Ой, простите… — испуганно извиняется девушка. И вдруг её голос меняется, — Алсуфьева, ты, что ли?