— На колени!

Я чувствую мерзкое унижение женщины мужчиной, его превосходство лишь потому, что у него есть член. Мои глаза наливаются слезами обиды, в горле появляется непонятная горечь:

— Моро, не надо… — я давлюсь словами, — прошу…

— На колени! — Звучит неумолимый приказ.

Я делаю рваный выдох, закрываю глаза и медленно, даже не опускаюсь, падаю на колени. Его ладонь ложится на горло пальцами вниз, заставляет меня приподнять голову.

— Открой рот.

Отключаю все чувства, отключаю мозг и раскрываю губы. Всё же, когда его член касается лица, пытаюсь отстраниться, но сильная рука перемещается на затылок, больно стягивает волосы и удерживает мою голову на месте.

Моро не нежничает, не стесняется. По моим щекам уже давно текут слёзы, его мошонка с набухшими шарами бьётся о подбородок. Он так глубоко вбивается в горло, что у меня перехватывает дыхание… Мне нечем дышать. Я задыхаюсь. Ему нет дела. Он так сильно прижимает мою голову к себе, что я упираюсь носом в его живот.

Я почти теряю связь с реальностью, когда он кончает. Его долбаной спермы так много, что она вытекает через нос…

Наконец, он убирает с моей головы руки и идёт в спальню, оставив меня сидеть на полу в одиночестве. Чувствую себя использованным презервативом. Вытираю рукавом платья белую мерзость с губ. Я не делаю минет без презерватива. Я не глотаю. Я ненавижу вкус этого вида белка. Всё это он прекрасно знает! Он только что меня изнасиловал…

Трахали мой рот, а будто снова душу грязными сапогами растоптали и сверху смачным плевком припечатали… Дрожащими руками стаскиваю туфли, бросаю их прямо здесь, посреди коридора. Придерживаясь за стеночку, иду в ванную.

С остервенением чищу зубы, скребу язык и промываю горло. Из зеркала на меня глянуло страшное существо. Глаза превратились в щелочки, нос и губы распухли… В баре нахожу бутылку американского виски. Хлебаю прямо из горлышка, сколько могу. Виски стекает по подбородку на платье. Плевать! Ненавижу!

Хватаю полотенце, купальник и ухожу, ничего ему не сказав. На рукаве платья его сперма… Грудь залита виски. Туфли остались в коридоре… Я босиком. На всё плевать.

Поднимаюсь в бассейн. В голову уже ударил хмель. Приглушённый свет софитов разрывает полумрак большого помещения. За панорамными огромными окнами огни чужого города.

Голубоватая подсветка делает воду нереально волшебной. Красиво… Я осторожно опускаюсь по лесенке вниз. Прохлада медленно окутывает тело. Ложусь, как звезда, и смотрю невидящим взглядом в высокий потолок.

В боковых широких окнах неверным светом переливаются маленькие точки далёких звёзд… «Папа, папочка, почему ты не забрал меня с собой?..» Из глаз опять побежали предательские слёзы. Мне никто не ответит… Меня никто не пожалеет. Все, кто мог пожалеть, давно мертвы… Я одна.

Задерживаю дыхание, округляю спину и тут же ухожу на дно… Лёгкие пекут немилосердно. Я уже готова сделать вдох и впустить в них воду. Я знаю, будет ещё больнее… Хочу ещё боли. Быть может, тогда я пойму, что ещё жива…

Чьи-то сильные руки резко выдёргивают меня за волосы на поверхность. Больно! Судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Откашливаюсь и отплёвываюсь водой.

— Что ты делаешь?! — Моро в трико и футболке в бассейне пытается прижать меня к себе.

— Пусти! Не трогай! Долбаный извращенец… убери грабалки свои… — ору по-русски и борюсь с ним, но силы явно не равные. Мне всё ещё не хватает воздуха, но хмель из головы уже куда-то испарился.

В бассейн вбегают охранники. Их руки на кобурах с пистолетами. Моро спокойно по-английски им что-то объясняет. Я рыдаю. Нам несут полотенца и халаты, вызывают медика. Моро рассказывает сказку, что мне стало плохо во время плавания. Все с сочувствием и вежливыми улыбками пытаются привести меня в себя.

Наконец, нас отпускают. В отельных белоснежных халатах мы, молча, едем на лифте вниз. Моро молчит, а мне и подавно не о чем с ним говорить.

Уже в номере Моро пытается взять меня за руку, но я шарахаюсь от него.

— Не трогай меня!

— Послушай, детка… — он не отступает.

Сильными руками привлекает меня к себе, обхватывает так, что и дёрнуться не могу. Мне противны его объятия, мне противен его голос. Он весь мне противен… Я всё ещё чувствую привкус его спермы в горле. Он повышает голос.

— Агата, послушай! Ты вывела меня из себя! — Моро встряхивает меня так, что зубы клацают. — Скажи, зачем ты кокетничала с Полем? Я ведь предупредил тебя. То трусики для Цутому, то улыбочки с Полем! Дьявол! Прекрати дёргаться! — он реагирует на мою очередную попытку высвободиться. — Я не должен тебя ревновать, но ревную. Каждый раз, когда рядом с тобой мужчина, и ты ему так улыбаешься, ты будишь во мне зверя! Я вообще не должен испытывать к тебе чувств. Я ничего не должен чувствовать к… — он запинается.

— Не стесняйся. Говори, что хотел. Ты ничего не должен чувствовать к проститутке… — с моих губ течёт горечь. — Мне не стоило с тобой ехать.

Он отпускает меня. Его руки гладят моё лицо, убирают мокрые волосы назад, губы целуют, куда могут достать.

— Я не хочу тебя, Моро… — упираюсь в его грудь рукой и, наконец, отстраняюсь.

— Понимаю… прости, детка… Сорвался. Пойдём, я высушу твои волосы… — Он тянет меня в ванную и сам сушит волосы феном. Его длинные пальцы ласково перебирают мои пряди, путаются в локонах. — Пойдём в постель.

Послушно плетусь за ним в спальню. А куда я могу от него деться здесь, в Японии?.. А во Франции?..

Слушаю мерное спокойное дыхание Моро. Он спит, снова уткнувшись в мой затылок. Я не могу уснуть. Попыталась вылезти из постели, но рука на моём животе только сильнее прижала меня к мужскому телу. В голове шипящий клубок мыслей. Я не могу отпустить то, что произошло.

Не знаю, когда уснула. Разбудил меня осторожный стук в дверь. Я подождала, когда Кристоф откроет. Но никто не пошёл к двери. Стук снова повторился. Мне пришлось спрыгнуть с кровати.

Вежливая девушка из персонала отеля, чуть поклонившись, протянула идеально вычищенное платье винного цвета. Вспоминаю, что на нём было, и испытываю укол стыда… Не успеваю закрыть двери встроенного шкафа, стук в дверь повторяется.

Открываю. На пороге сюрприз в виде Мишель. Она окидывает меня красноречивым взглядом.

— Я забыла планшет. Мне надо забрать. — говорит сухо и неприязненно.

Молча, делаю шаг назад и в сторону. Она проходит в деловую зону, я за нею. Хрен там она пришла за планшетом. Ей что-то другое надо. Она демонстративно достаёт планшет из-под декоративной подушки на софе. Поворачивается ко мне, но сказать ничего не успевает. Наше молчание снова прерывает стук в дверь.

Иду открывать. Два служащих отеля. Один с огромной корзиной в руках называет имя, старательно читая его с карточки. У второго не вижу, что в руках. Киваю, подтверждая, что это я. Служащий вносит корзину со свежайшими белоснежными с зеленцой розами, ставит на стол. Второй ставит рядом блюдо с небольшими пирожными в виде пирамидок. Невольно расплываюсь в улыбке. Мои любимые французские «Сара Бернар». Где только достали.

За спиной слышу хмыканье. Мишель. Я и забыла про неё. Поворачиваюсь.

— Тебе ещё что-то надо?

— Думаешь, он будет твоим?

О, вот зачем она пришла. Высказать своё, никому не нужное, мнение.

— Я? Нет. И ты тоже зря надеешься. — хмыкаю в ответ. Сама нарвалась.

— Тебе-то откуда знать? — её брови взлетают. — И мне не интересно мнение дешёвой путаны.

— О, вот тут ты ошибаешься, милая. Я очень дорогая путана. И Моро с удовольствием платит. — отвечаю ей с самой обольстительной улыбкой.

А вот её улыбка сползает с тонких губ.

— Вы все, как ядовитая плесень… Пустышки… — плюёт в меня ядом.

Мимо. Я закатываю глаза, прерываю её и меняю улыбку на снисходительную.

— Мишель, ты опоздаешь на встречу. Моро этого не любит. Может и премиальных лишить.

Она порывается что-то ещё сказать, но я останавливаю её жестом руки.