Я схватила сумочку из ящика стола, заблокировав свой компьютер, присоединилась к Говарду.

— Я счастлива, быть частью дела. Не надо извиняться.

Мы направились вниз на улицу, где ждала машина. Поездка к Эсквайр РН была короткой, офисные здания находились всего в нескольких кварталах друг от друга.

Говард придержал двери лифта за мной, когда мы вошли в кабинет. Что говорило о перспективном адвокате. Почти все было белым — диваны, мебель, стены. Абстрактный декор включил различные оттенки синих, серых, и красных. Юридические офисы единомышленников были расположены вдоль стены, и каждый офис отделялся от пола до потолка стеклом. Там не было никаких перегородок, которые я ожидала увидеть. Приемная и зона ожидания были соединены вместе и на плоских экранах в противоположных стенах играли CNN и MSNBC.

— Добрый день. Он ждет нас, — сказал Говард красивой брюнетке секретарше.

— Да. Конференц-зал находится в конце этого коридора. Он будет с Вами в ближайшее время.

Мы с Говардом направились по длинному коридору, и в это время я почувствовала бабочек в животе. Это был первый реальный случай, с которым я буду работать. Мы вошли в массивный конференц-зал. Задняя стенка выходила в сторону Центрального парка и была стеклянной от пола до потолка, а Манхэттен находился тридцатью этажами ниже. Я заняла место рядом с Говардом, спиной к двери, поэтому, мы смотрели на горизонт.

— Говард, друг мой, я думал, мы договорились больше не встречаться.

Мои легкие не могли ухватить больше воздуха, в котором они нуждались. Я узнала этот голос. Хаас. Его бархатный голос — тот же, который преследует мои сны всю последнюю неделю — растекался по всей комнате. Мое тело замерло. Я закрыла глаза и молилась, чтобы Говард пропустил формальности.

— Давай, Хаас. Давай покончим с этим. Я пропустил партию в гольф, потому что ты настаивал на этом сегодня, — пошутил Говард.

О, отлично. Они же приятели.

Мои мысли вернулись к тому, как его губы чувствовались на моих ягодицах, и я опустила голову, надеясь, что меня не узнают.

Хаас вошел со свитой единомышленников, стенографисткой, и свидетелем защиты за своей спиной. Каждый из них занял место напротив нас, прежде чем мы начали. Держа голову низко похороненной в блокноте, я старалась не делать резких движений. Основным направлением его деятельности был Говард и свидетель, не я. Мои ладони вспотели, я вытерла их о свою юбку и глубоко успокаивающе вдохнула.

Слушание начиналось, и я заблудилась в своих заметках, с опущенной головой вниз, так чтобы Хаас не узнал меня, и никто другой не разговаривал со мной. Мое сердце продолжало биться в ускоренном темпе. Я не знаю, что будет полезно, или, в чем я буду нуждаться позже, но записывала как можно больше, пытаясь сосредоточиться на том, о чем они говорили. Прошло несколько секунд, и никто ничего не говорил. Разговор внезапно прекратился, и в комнате воцарилось мертвое молчание. Дыши.

Я подняла голову от своего блокнота и заметила, что все уставились на меня. Медленно, я повернулась вправо и посмотрела прямо в его карие глаза. Его взгляд был словно солнце, обжигающее меня. Воздух в комнате, казалось, исчез. Я была в ловушке. Все присутствующие в комнате ждали продолжения разговора Хааса, но он уставился прямо на меня. Он не разговаривал. Он только склонил голову набок и улыбнулся, о чем я могла только догадываться. Он вспоминал время, проведенное вместе? Озорной взгляд на его лице, казалось, передавал слишком много; этого было достаточно, заставить меня провалиться сквозь дыру. Но этого не происходило.

— Как я уже говорил, — продолжал он, оглядываясь на своего свидетеля.

Я почувствовала, как темно-красный поток пронесся сквозь все мое тело, когда Хаас продолжил с того места, где он остановился. Я снова опустила голову низко, обращая свое внимание на заметки. Когда я встретилась с ним в прошлую пятницу, то была навеселе, и в комнате было темно. Теперь он был другим: его карие глаза выглядели ярче, чем я запомнила. Интенсивность его улыбки, его внимания, хотя и кратких, сделали мои трусики влажными. Все мое внимание было сосредоточено не на работу, а на его руки.

Все, что я могла воспроизводить в памяти так это поездку в лимузине, и его язык на моем естестве.

О Боже, его язык. Кстати, он довел меня до грани оргазма в течение нескольких секунд, щелкая языком по моему клитору…

— Почему бы нам не взять небольшой перерыв? Закуски в следующем зале заседаний, — сказал Хаас всем, и никому в частности.

Я засунула свой блокнот обратно в портфель и посмотрела на Говарда.

— Вы не возражаете, если я выйду подышать свежим воздухом? — Мне нужно уйти подальше от Хааса как можно быстрее.

— Конечно, нет. Просто вернитесь через пятнадцать минут.

Я кивнула и встала, выбираясь из комнаты как можно быстрее. Но четырехсантиметровые каблуки не позволили мне бежать как можно быстрее. Я дошла до лифта и нажала кнопку вызова.

Давай, давай. Быстрей.

— Линн! — он окликнул меня сзади. Твою мать. Я закрыла глаза на долю секунды. Или сейчас, или никогда. Я должна была встретить его, но никак не могла развернуться. Поэтому я просто ждала и наблюдала за меняющимися цифрами над лифтом.

— Приятно видеть тебя снова. Ты сбежала в прошлый раз без «до свидания». — Я чувствовала, что он рядом, в нескольких дюймах от меня, и мое сердце в груди начало биться быстрее.

— Я сожалею. — Я понятия не имею, за что принесла извинения. Он был женатым ублюдком. Я сосредоточилась на закрытой двери лифта и цифрами над ней.

— За то, что бросила меня той ночью? Или оставила меня с огромными синими шарами, после того как я вкушал твою тугую киску? Или за игнорирование меня сейчас?

Его голос был низким, так, что только я слышала его.

— Слушай, извини, но мы совершили ошибку, — прошептала я ему, не в силах встретить его взгляд, я уставилась на бегущие цифры.

— Это не было похоже на ошибку, когда ты вся истекала на моих губах, — промурлыкал он мне на ухо. Это заставило волосы на моей шее встать дыбом.

— Не смей, Хаас. Она моя лучшая ученица, и я не позволю тебе убедить ее работать на тебя. Она мне нужна в этом деле, — сказал Говард, позади нас. Когда мы услышали его голос, то оба повернулись к нему лицом. Говард положил руку на мое плечо. — Я забыл вас познакомить. Мои извинения. Брейлин, это Пейтон Хаас. Хаас, это мой стажер на остальную часть семестра и лето, Брейлин Вулф.

Пейтон Хаас.

Пейтон Хаас из РН Эсквайр.

Его зовут Пейтон.

Моя рука дрожала, когда я потрясла его, что сделало ситуацию еще более неловкой.

— Рада познакомиться с вами, мистер Хаас.

Как будто по сигналу, двери лифта открылись. Я улыбнулась им обоим и скользнула внутрь. Я нажимала на кнопку лобби двадцать раз, прежде чем двери начали медленно закрываться.

Ну… близко. Закрывайся.

— Мелисса, не подзывай меня к телефону. Я скоро вернусь, — услышала я, когда он сказал, прежде чем проскользнул между закрывающимися дверями. Это не хорошо.

Дверь сомкнулась на замке, и мы стали спускаться.

— Так, Брейлин значит?

Хаас

Трудно было устоять перед ее дразнящим ароматом жасмина и цитрусовых — теми же духами, что дразнили меня, когда я попробовал ее в ту ночь. Она стояла возле клавиш, ее руки ерзали, и она играла со своим лаком на ногтях. Она выглядела так невинно, не как сексуальная лисица, с которой я был в прошлую ночь пятницы.

— Что это? Язык проглотила? — Я дотянулся до кнопки аварийной остановки. Лифт рванулся, затем стабилизировался, и тогда я приблизился к ней, направляя ее к углу лифта.

Как охотник преследует свою добычу.

Я приподнялся выше нее и отклонил камеру видеонаблюдения, таким образом, чтобы она не могла сделать запись с нами в углу. Она проследила за моим движением, и я поймал ее взгляд, когда опустил свою руку вниз и прижал к стене рядом с ней. Ее светлые волосы были идеально выпрямлены вдоль ее красивого лица. Я боролся с желанием взять ее прямо здесь, в лифте.