Эйлин внимательно рассматривала их, гадая как граф смог вообще выжить. Судя по выкрикам, ему собирались ампутировать руку.

Она осторожно провела ладонью по лбу мужчины, откидывая промокшие от пота волосы. Он уже крепко спал. Грудная клетка равномерно вздымалась, а морщины разгладились, отчего правая половина лица казалась более юной. Руку девушки он так и не выпустил. Эйлин вздохнула, понимая, что просто так уйти не удастся. Она закрыла глаза.

Это было похоже на ныряние в омут: дна не видно, и никогда не знаешь, выплывешь ли обратно. Девочкой Эйлин летом часто сбегала из дому, чтобы окунуться в озере, пока никто не видит. Ей нравилось открывать глаза под водой. Здесь был свой мир: загадочный плавный, живущий своей жизнью: медленно колышущиеся водоросли, резвые стайки рыбок, суетливо виляющих хвостами…

Девушка мотнула головой, прогоняя ненужные воспоминания и сосредоточилась. Нырнула в глубину подсознания лежащего перед ней мужчины, пытаясь разобраться в происходящем. Воспоминания последних месяцев не интересовали её, и она проскользнула мимо, задержавшись только на одном: лицо Амалии Сандригтон, искаженное гримасой отвращения.

“Я не желаю спать с этим!”

Скрипнув зубами, Эйлин шагнула дальше,

Яркая вспышка ослепила. Зная, что это — лишь воспоминание о магическом снаряде, Эйлин все равно прикрыла глаза. Грохот орудий, ржание коней, крики солдат, шипение магических заклинания — все нахлынуло с новой силой. Эйлин словно оказалась на поле боя в разгар сражения. Стараясь не обращать внимание на происходящее вокруг, она сделала еще несколько шагов.

Тьма окружила её. Тяжелая, вязкая, она окутывала удушающим коконом, ⁹шептала что-то, предлагая упасть и забыться. Забыться, оставить этот бренный мир… Снова вспомнился омут, резвые рыбки, водоросли… перед глазами заплясали цветные пятна. Тьма убаюкивала, обещая покой. В глубине собственной души Эйлин понимала, что эти обещания — ложь, но соблазн Каждый вздох давался с трудом.

Запястье словно сдавило тисками. Боль пронзила тело. Вскрикнув, Эйлин рванула куда-то вверх, к розоватому свету восходящего солнца. Обрывки воспоминаний проносились мимо: грязный госпиталь, вонь гниющей плоти, голоса целителей, сливающихся воедино…

Она опомнилась и обнаружила себя сидящей на кровати. Граф мирно спал, держа девушку за руку так, что полбего пальцами кожа побелела. В любой другой ситуации стоило бы попытаться ослабить хватку, но сейчас именно это спасло Эйлин, удержав на краю бездны, в которую так настойчиво звала тьма.

Она задумчиво взглянула на спящего. Знал ли граф, что творится у него в душе? Вряд ли. Судя по всему, целители, слишком обеспокоенные, чтобы излечить тело, не стали тревожить подсознание раненого. Да и тьма в тот момент не была настолько сильна, и её вполне могли посчитать отголоском магического снаряда, который угодил в Уорвика. Но она не была отголоском, она и была тем самым снарядом. Это Эйлин знала наверняка, как и то, что если бездействовать, граф скоро умрет. Вернее, тело останется жить, а вот разум поглотит тьма.

Судя по всему, сам Джаспер догадывался о происходящем, поэтому торопился жениться и обзавестись наследником. Эйлин вздохнула и провела пальцами по изуродованной щеке. Догадывался граф Уорвик или нет, но он сделал правильный выбор.

Она просидела на кровати до тех пор, пока Джаспер сам не отпустил её руку. Убедившись, что кошмары отступили, и мужчина крепко спит, Эйлин поднялась и охнула, схватившись за поясницу — от неподвижного сидения все тело затекло, а ноги словно пронзали тысячи мелких иголок. Подавив в себе непристойное желание прилечь рядом с графом, девушка ковыляющей походкой направилась к себе. Уже на пороге она столкнулась с Мэри, которая намеревалась войти, чтобы растопить камин. При виде Эйлин, выходящей из спальни хозяина дома, горничная выпучила глаза.

— Помни: никаких сплетен! — произнесла девушка, заходя к себе в спальню и закрывая дверь.

Проснулась Эйлин достаточно поздно. Она долго думала, позвать или ей Мэри или же справиться самой, но хорошенько поразмыслив, решила, что самостоятельность будет воспринята как слабость и признание вины, а этого допускать не стоило.

Служанка появилась в комнате почти сразу, как только стих звон колокольчика. Скорее всего, изнывая от любопытства, она околачивалась в соседней комнате, делая вид, что смахивает пыль. Во всяком случае, в руках у нее была метелка.

— Миледи? — горничная буквально пожирала Эйлин взглядом.

— Помоги мне одеться.

— Какое платье желаете?

Эйлин задумалась. Те платья, которые прислала мадам Лали, наверняка нуждались в подгонке, значит оставались только те, которыу Эйлин уже носила.

— Голубое, — наконец выбрала она из скудного гардероба.

— Конечно.

Сборы не заняли много времени, и вскоре Эйлин спустилась в столовую, где за столом сидела леди Вайолет.

— Доброе утро, — поздоровалась она с девушкой. — Вчера вы рано ушли.

— Простите, — Эйлин присела на стул и потянула руку к кофейнику, но лакей опередил её. Девушка прикусила губу, понимая, что допустила оплошность.

— В деревне всегда слуг гораздо меньше, чем в городе, — улыбнулась леди Вайолет.

— Да, конечно. Надеюсь, тост я могу намазать сама? — неловко пошутила Эйлин.

— Не отказывайте себе в этом удовольствии, моя дорогая. Особенно если на столе стоит ежевичный джем. Кухарка Джаспера прекрасно его готовит.

— Но не остальное, верно?

— Если вы про вчерашний ужин, то мой племянник нанял повара.

— Вернее это сделали вы от его имени?

— Конечно, — леди Вайолет улыбнулась. — Но признайтесь, вечер удался.

— Тетя, ты не можешь без похвалы, — раздалось у дверей. Эйлин повернулась и встретилась взглядом с графом Уорвиком. Как обычно, он был в маске.

— Милый, доброе утро. Как спалось?

— Не знаю… — Джаспер занял место во главе стола. — Мне всю ночь снились рыбки.

— К-какие рыбки? — сдавленно поинтересовалась Эйлин.

От волнения во рту пересохло. Граф пожал плечами:

— Понятия не имею. Такие маленькие, серые…

— Рыбки снятся к скорому потомству, — глубокомысленно заметила леди Вайолет. — Во всяком случае так написано в сонниках.

— Тетя, только не говори, что ты читаешь подобную чушь!

— Ну ты же о ней спрашиваешь, — она отложила салфетку и встала, вынуждая племянника подняться. — Прости, я пойду прилягу. Бал меня слегка утомил… Признаться, в такие дни я жалею, что не замужем, иначе я бы имела право завтракать в собственной постели.

Снисходительно кивнув, она выплыла из столовой. После её ухода в комнате повисло тяжелое молчание. Граф Уорвик снова занял свое место, не сводя с девушки пристального взгляда.

— А где ваш друг? — поинтересовалась Эйлин, пытаясь избежать возникшей неловкости.

— Макс? Наверное. спит. он никогда не встает раньше полудня. Вчерашний день — это исключение.

Эйлин кивнула и снова замолчала, делая вид, что поглощена намазыванием джема на тост.

— Знаете, — продолжил граф Уорвик. — Это была очень странная ночь…

— Вот как?

— Да. я не стал говорить тете, но сначала мне снились кошмары… словно я опять в госпитале, — он поморщился от воспоминаний. — А потом — рыбки. Не знаете, к чему бы?

— Если верить вашей тете, то все вместе можно истолковать, что брак — это кошмар, в результате которого появляется потомство, — попыталась отшутиться Эйлин.

Джаспер усмехнулся.

— Неужели? А что думаете вы сами?

— По поводу ваших снов?

— По поводу брака.

Эйлин опустила голову, старательно рассматривая узор из роз на тарелке.

— Я думаю, что брак — это большая ответственность, милорд, — наконец произнесла она, тщательно подбирая слова. — А мы слишком мало знаем друг о друге.

— Вас это страшит?

Она все-таки подняла на него взгляд.

— Меня совершенно не пугает ваша внешность, вы ведь это имели ввиду?

— Да. Но если не это, тогда что?