— Этикет, танцы и столовые приборы, конечно, хорошее дело, но что у неё с магией? — вернул я Агафью с небес на землю.

— А вот здесь она удивила не только меня. Ты же знаешь, я к стихийной магии не имею никакого отношения, но с ней по очереди занимались все самые сильные стихийники среди наших кровников.

Меня несказанно порадовало употребление слова «наших» в том контексте, в котором его использовала Агафья. После ритуала с блокировкой памятью крови она снова стала частью рода Комариных, на этот раз добровольно, хоть и без повторного вхождения в род с подтверждением со стороны Комаро. Такой расклад меня полностью устраивал. Но я отвлёкся.

— В части магии Кирана оказалась великолепной ученицей, и дело вот в чём. Она магичит интуитивно, — заметив мой вопросительный взгляд, вампирша принялась объяснять более подробно. — Её дар без должного обучения заимел некоторую собственную псевдосущность, с которой девочка смогла договориться. Так вот эта псевдосущность воспринимает её желания напрямую и выполняет их, не заморачиваясь со структурой, сложностью, ритуалистикой, матрицами и прочими костылями, жизненно необходимыми для всех обычных магов.

Я основательно задумался над услышанным.

— То есть ты хочешь сказать, что ей стоит только пожелать повернуть реку вспять, и та повернёт?

— Не совсем так, — возразила Агафья, направляя автомобиль на подъездную аллею к особняку Комариных, — опытным путём мы выяснили, что для лучшего усвоения ей нужно увидеть, как кто-то магичит, и тогда она с лёгкостью может повторить технику.

— Она и в детстве была такая же, — заметила Нарва уже более уверенно. — Приёмы обычно запоминала с первой демонстрации, потом лишь оттачивала качество их исполнения, минимизируя затраты сил и времени.

Агафья кивнула, соглашаясь.

— Высокому уровню магии обычно свойственна сильная интуиция и способность к улучшенному усвоению информации. Но самое главное даже не это. — Мы все вошли в особняк и отправились в библиотеку, чтобы продолжить разговор в тишине и спокойствии. — Самое главное, что у неё есть удивительная способность к контролю! Фактически она может вышивать крестиком и параллельно убивать кого-то двумя стихийными магиями одновременно, формируя техники на интуитивном уровне.

Я тихо присвистнул от открывающихся перспектив. Почему-то именно сейчас вспомнилось обещание алтарю Виноградовых. Если бы не оно, видит Мать Великая Кровь, я бы не отдал такую магичку в другой род, предоставив ей любые условия, лишь бы она осталась.

— Девочка магичит, как дышит! Естественно и непринуждённо! — высказала свои выводы Агафья, наливая себе вина из откупоренной ранее бутылки. — А нам точно нужно отдавать её в род Виноградовых? Такая магичка нужна и самим!

Нарва молча прищурилась, но никак не прокомментировала последнее высказывание вампирши, зато та не удержалась:

— Да шучу я, не смотрите так на меня коршуном! Да и Михаил слово дал.

— Чем вы сейчас тогда занимаетесь? — поспешил я перевести тему на менее опасную.

— Пока ежедневно, кроме теории по основным наукам, у неё по две магические тренировки, где все кровники и вои по очереди демонстрирую перед девушкой техники магии огня и воды. Что-то удаётся повторить с первого раза, что-то нет, но её арсенал расширяется прямо на глазах.

— Смотри, не доведи мне сестру до магического истощения! А то я знаю твои методы обучения, — пригрозил я пальцем вампирше, вспоминая мучения настоящего Михаила в освоении магии крови. — Здесь не тот магический фон, не выйдет быстро восстановиться, а подсаживать её на макры нужно чем позже, тем лучше!

Мы ещё какое-то время пообсуждали Кирану, но пришли к выводу, что превратить её в полноценную аристократку местного пошиба не выйдет, как бы она не старалась мимикрировать, а потому нужно было искать другой вариант. Здесь, на удивление, дельную идею подала Нарва:

— А почему ей нельзя быть, как вы? — просто и незамысловато спросила охотница у Агафьи. — вы — аристократка, носите брюки вместо юбок, владеете оружием, водите железное приспособление, хоть и более женственное, чем остальные, но всё же.

— Понимаете, Нарва, для высшего общества я — вдова, мне позволено гораздо больше послаблений и причуд, чем любой незамужней девице, — с некоторым превосходством ответила вампирша. — А для ограниченного числа посвященных я ещё и первоклассная разведчица, убийца, называйте как хотите, на службе империи. Всё это несколько размывает груз общественного порицания в мой адрес, пока я не сотворю, что-нибудь этакое. Я сама себе хозяйка!

— Но ведь Кирана, по сути, тоже будет сама себе хозяйкой, — возразила охотница, расхаживая у противоположной от растопленного камина стены. Ей всё ещё было жарко в местном климате. — Она станет главой целого рода, никто из мужчин не посмеет ей приказывать, кроме разве что местного правителя, а за спиной у неё будет стоять брат, негласно позволяющий ей необычное поведение, но с учётом соблюдения правил приличий.

Мы с Агафьей переглянулись. Предложение Нарвы имело смысл. Если не ломать поведение Кираны, а лишь корректировать его, то мог получится толк. Более того, эмансипированное поведение девушки будет иметь под собой вполне реальную основу. Глава рода должен быть жёстким, сильным, уверенным в себе и уж точно не должен затеряться среди курятника молодых послушных мужской воле девиц.

— Давайте попробуем, — принял я решение, которое явно пришлось по душе Нарве. Как настоящая мать она желала Киране лучшего, отстаивая её интересы в любой ситуации. — Тем более женщины рода Комариных всегда считались с приветом, воевали рядом с мужьями, ходили в экспедиции и убивали тварей. Кирана — Комарина по духу и по крови, а Комарины своим женщинам всегда давали свободу.

Ранним утром я отправился в гости в семью моей невесты. Помня привычку Бориса Сергеевича просыпаться рано и принимая во внимание его занятость, я согласовал свой визит ещё накануне вечером, попросив присутствовать семейство Подорожниковых в полном составе, не считая Андрея.

Борис Сергеевич несколько удивился моей просьбе, но всё же уважил её. Потому в семь утра мы мило беседовали за весьма ранним завтраком. Света и Слава отчаянно зевали, я пил кофе, а глава семейства наслаждался ароматным чаем, задумчиво взирая на меня. Лишь на второй чашке завязался разговор ни о чём. Семья обменивалась светскими сплетнями, как то приезд в столицу некого князя Рюгена, верного вассала датской короны, с целью поиска невесты.

Примечательным в этом князе был уровень его магического дара, который превышал даже уровень Петра Алексеевича Кречета, и традиционное пренебрежение чужими семейными узами. Другими словами, датский медведь укладывал себе в постель любую понравившуюся женщину, не считаясь с чувствами обманутых мужей. Сделать ему никто ничего не мог, во-первых, уровень магии о-го-го, а, во-вторых, пока он не уложил в постель кого-то из семьи Кречетов, император будет смотреть на всё сквозь пальцы.

Высший свет за неделю моего отсутствия остановился в подсчёте его любовниц на отметке в тридцать две штуки, и Борис Сергеевич настоятельно рекомендовал Свете посидеть дома, а лучше уехать ко мне на период пребывания рюгенца в столице. Света протестовала и собиралась в академию, справедливо считая, что уж туда иностранца точно не допустят, а, значит, она будет в безопасности.

Я лениво слушал беседу будущих родственников и терпеливо ожидал, когда же у кого-то из них лопнет терпение. И дождался. Не выдержал Вячеслав. Светские сплетни были ему глубоко безразличны, потому он без обиняков спросил в лоб:

— Я, конечно, всё понимаю, этикет и прочая, но на кой ты нас вырвал из постелей ни свет ни заря?

— Хотел узнать, у кого из вас язык за зубами не держится, чтобы в дальнейшем сократить общение до минимума, — так же прямолинейно ответил я, делая очередной глоток кофе. Подорожников-старший поперхнулся чаем от моих слов, а Света оборвала фразу на полуслове.