— Приношу свои извинения, — склонил голову император, — восхищение вашей принципиальностью несколько затуманило мне разум и сподвигло на некорректные высказывания. — Я кивнул, принимая извинения, а он продолжил, — конечно же, корона возьмёт на себя обязательства в помощи жителям Восьмиречья на период природных катаклизмов в их мире, а также обеспечит защиту их культуры и жизненного уклада в дальнейшем.

Нарва и Киртас несмело улыбнулись, услышав последние слова императора. Я тоже тихо радовался за восьмиреченцев ровно до того момента, пока Пётр Алексеевич не добавил:

— Вот только как ваш сюзерен, я ожидал услышать новости о пополнении в вашем роду. Когда я могу ждать представления ко двору вашей сестры?

— Когда я могу ждать представления ко двору вашей сестры? — император весьма недобро смотрел на меня, а я мысленно ругался самыми последними словами. Кажется, мне предстоял ещё один непростой разговор с невестой и её братом на тему неразглашения информации, касаемой рода Комариных.

— Планировал сие событие приурочить к новогоднему императорскому балу, — с приторно-вежливой улыбочкой ответил я монарху.

— Что так долго? — подозрительно постукивал пальцами Пётр Алексеевич, при этом черты лица его заострились, делая похожим на кречета, узревшего добычу.

— Девушке нужно прийти в себя после переезда и адаптироваться к местным нормам морали и этикета, — максимально вежливо отвечал я, продолжая улыбаться, как болванчик.

— Возможно, вы и правы, некуда спешить! — отступил монарх, понимая, что снова пересек черту невмешательства в дела чужого рода, пусть и вассального. — Я так понимаю, она и была той самой ценностью, упрятанной по договору у шамана? — Я кивнул, подтверждая догадки императора, а он задумчиво продолжил: — Интересно, чем руководствовался ваш отец, упрятав на изнанку собственную дочь?

— Это мне не ведомо, Ваше Императорское Величество, а поскольку чьими-то стараниями никого из старшего поколения Комариных не осталось в живых, вопрос этот останется без ответа.

И я, и Пётр Алексеевич непроизвольно покосились на пирамидку, определяющую ложь. Та светилась девственной белизной, подтверждая мои слова.

— Экий вы скрытный, Михаил Юрьевич, — досадовал император, вставая из-за стола и обозначая окончание аудиенции, — ну да жизнь у вас была не сахар, потому эта черта вашего характера, а также чрезмерная забота о вновь обретённой сестре вполне объяснимы. Кто из наших уважаемых гостей останется, чтобы стать проводником в Восьмиречье?

— Киртас, вольный охотник Четвёртой реки, — вышел вперёд спутник Нарвы и ободряюще улыбнулся охотнице.

Мы ещё ранее определились с кандидатурой на этот случай, ведь Нарве предстояло пережить операцию.

— Вот и отлично, — кивнул император. — Дмитрий Фёдорович, разместите нашего гостя в кремлёвской гостинице и собирайте отряд быстрого реагирования. Завтра к вечеру в окрестностях Тобольска должен быть разбит временный городок для переселенцев, и отправлены первые экспедиции для эвакуации несчастных восьмиреченцев.

На этом аудиенция у императора завершилась.

Михельс Исбьерн неделю был, как это у русов говорится, «гвоздём программы» на всех придворных мероприятиях. Балы, охоты, выставки — везде князь Рюгена был желанным гостем. Ещё бы, весть о том, что он ищет невесту, разлетелась по столице и окрестным территориям со скоростью лесного пожара. Само собой сам Михельс этому активно способствовал, заигрывая с юными магичками и не скрывая своих намерений. Первые дни его просто атаковали полоумные мамаши, наперебой подсовывая собственных девиц на выданье. Но стоило князю озвучить минимальные требования к избраннице, большинство, обиженно фыркая, удалялось, что, впрочем, никак не мешало князю развлекаться ночами в постелях горячих вдовушек и не менее горячих неверных супружниц. Кто посмеет предъявлять претензии магу-стихийнику девятого уровня?

Пару раз князь весьма откровенно общался с местным монархом. Конунг Петер честно сообщил, что подходящих запросу Михельса магичек у русов нет:

— Ярл Михельс, у нас три магички подходят под ваши требования, но им уже давно перевалило за две с половиной сотни лет, они праправнуков нянчат, — с прискорбной миной на лице и торжеством во взгляде вещал Кречет, — у нас, конечно, есть зелье омоложения для таких случаев, но захотите ли вы такую невесту, вот в чём вопрос.

— Конунг Петер, возраст не имеет значения, гораздо больше меня интересует возможность подарить мне сильных наследников. Боюсь, что ваши кандидатки всё же могут продолжать спокойно нянчит праправнуков. — Михельс учтиво принял к сведению посильную помощь от местного правителя, мысленно костеря его на чём свет стоит: «Конечно, шестой фактический уровень магии земли в этой части империи не сыскать. Если бы я хотел жениться, то отправился бы на Камчатку. Поближе к вулканам. Там исконная земля нужных мне стихийных родов, ныне не показывающих носа в столице».

Вообще ситуация с носителями первостихий уже давно ухудшалась во всём мире, всё чаще магия мутировала, приобретая специфические направленности, отличные от базовых сильнейших стихий: земли, воды, огня и воздуха. Зачастую маги стихий не озадачивались хотя бы минимальной селекцией, теряя и разбавляя уже существующий в роду потенциал. Всё это делалось в угоду сиюминутным прихотям и чувствам, игнорируя потребности рода и перспективы дальнейшего развития дара внутри семьи.

Правда, стоило признать, что и среди русов были дальновидные маги. Лет пятьдесят назад судьба столкнула Михельса с одним из ярлов, своим тёзкой, Михельсом Мюгом, сыном Комара, так его здесь называли, кажется. Тот искал молодых магичек с даром повелевать кровью для тех же целей, для каких князь нынче искал земельниц. Они тогда знатно погуляли по Европе. Требования у тёзки были пониже, ему и пятого ранга в перспективе хватало, ведь у сына Комара самого была лишь шестёрка. Но и магичек крови осталось прискорбно мало, даже меньше, чем стихийниц, ведь кровников, магов смерти и мозгоправов всегда опасались и частенько просто уничтожали превентивно. Так что Михельс искренне сочувствовал тёзке. Кстати, неплохо было бы нанести ему визит вежливости, вспомнить былое, раз уж судьба забросила его в земли русов.

Изображать из себя клоуна князю Рюгена поднадоело, потому идея провести недельку в хорошей мужской компании показалась ему как нельзя кстати. Если Михельсу не изменяла память, тёзка жил где-то в окрестностях Хольмгарда, оттуда можно было наведаться и в собственные земли.

Чем дольше князь обдумывал эту идею, тем больше она ему нравилась.

Возвращаясь в столичный особняк Комариных, я обсуждал с Агафьей прогресс сестры и будущей княгини Виноградовой. Я отсутствовал неделю, пять дней из которой вампирша посвятила охотнице всерьёз.

— Ей нужно было выучить и запомнить столько, что, в конце концов, я сжалилась над девочкой и дала отвар для улучшения памяти, которым будущих Теней опаивают на протяжении обучения.

— И как? Помогло? — полюбопытствовал я.

— Ещё как! — восторженно поцокала языком вампирша. — Девочка она упорная, а, кроме того, ещё умная и старательная. Всё схватывает на лету и быстро учится. Можешь себе представить, она за пять дней усвоила основные правила этикета. За столом ведёт себя пока ещё скованно, но умело обыгрывает свои заминки в светской беседе. В танцах вообще мечта, а не ученица. Пластика — выше всяких похвал. Нет проблем с осанкой, но она наотрез отказывается носить каблуки! — возмутилась Агафья.

— Попробуйте доказать ей, что каблук тоже может быть оружием, — тихо дала совет Нарва.

— Хм… А ведь это идея! — воодушевилась вампирша. — Как-то я упустила, что у меня под боком есть человек, знающий и на практике прошедший процесс обучения нашей девочки. Буду перенимать опыт! Поможете, Нарва⁈

— Конечно, если это на благо дочери, — без колебаний подтвердила охотница.