— Стоп! — перебил врача Шрам и, выглянув во двор, поманил Клеща, — Мне сказали, что, когда ребят обнаружили, они бесцельно бродили по роще, а профессор утверждает, будто их нашли лежащими на спине. Как так?

— Всё верно, — невозмутимо подтвердил бригадир, — Бродили. Вернее, ползали, как мухи по протёртому столу. Мы их погрузили на подводу и доставили сюда. Надеялись, что пара уколов приведут ребят в чувство. Я предложил током их шандарахнуть, но Аркадий Борисович запретил.

— Ты лично присутствовал, когда ребят обнаружили?

— Мне что, разорваться? Как доложили сразу приехал. Ребята не сопротивлялись, будто спали. В чём проблема?

— Нужно поговорить с теми, кто их обнаружил. Важны любые детали.

— Как скажешь, — пожал плечами Клещ и вышел на воздух.

— Продолжайте, профессор, — вернулся к прерванному разговору Шрам.

— Приятно, конечно, но я всего лишь защитил докторскую по психиатрии, — улыбнулся за экраном Аркадий Борисович, — Так вот. Находясь в одном статичном положении, они послушно реагируют на внешние команды. Я лучше продемонстрирую это на примере.

Доктор ухватился за дверную ручку, намереваясь зайти в палату, но сержант остановил.

— Двое много для проверки. Давайте определимся кого подвергнуть испытанию. Кто менее ценен?

Аркадий Борисович снял со стены бланки исследований пациентов, пролистал.

— Анализ спермы Мачо показал, что его семенная жидкость пригодна для искусственного оплодотворения. В остальном их состояние идентично.

— Значит, этого Мачо пусть медсестра прогуляет по двору. Заодно посмотрю, как он реагирует на внешние команды.

Доктор кивнул. Позвал медсестру и они вдвоём зашли в палату. Как ни странно, больной, услышав приказ собираться на прогулку, сам принял сидячее положение. На ощупь сумел найти стоящие возле кровати тапочки и механически засунуть в них ступни. Затем, поддерживаемый под локоть и направляемый девушкой прошествовал мимо сержанта, не обратив на последнего никакого внимания. На безмятежном лице не отразилось ни единой эмоции.

— Я смотрю, вы их хорошо выдрессировали, — похвалил Шрам.

— Три недели — достаточный срок, чтобы узнать привычки и возможности пациентов. Прошу, заходите.

Войдя, Шрам прижал палец к маске в районе губ, призывая врача к молчанию.

— Сядь, Рохля, — приказал он, — Пошептаться нужно.

Сам плюхнулся на освободившуюся кровать Мачо, предварительно скинув рюкзак. Больной послушно опустил ноги с лежанки и замер с неестественно прямой спиной. Ступни не шарили по полу в поисках тапочек. Видимо, потому что такой команды не поступило.

— Хотели проверить реакцию на чужой голос? — сообразил Аркадий Борисович и, сделав шаг в сторону, подпёр плечом стену.

— Зрачки реагируют на свет?

— Естественно! — подтвердил доктор, — Больной в сознании и реагирует на любое раздражение.

— Оставите нас, Аркадий Борисович, — распорядился Шрам.

— Но мы же договорились! — воспротивился доктор, возмущаясь обманом коварного военного.

— Наш договор в силе, — успокоил сержант, — Для подтверждения моих слов, можете захватить с собой рюкзак. В нём все необходимые для допроса: инъекции и инструменты. Мне нужно обдумать план действий.

Аркадий Борисович непонимающе помялся, но всё же подхватил рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, направился к выходу. Физическая подготовка у доктора оказалась слабенькой.

— Аккуратнее, профессор, — в шутку бросил Шрам, — Кроме ампул там ещё взрывчатка.

Вряд ли доктор понимал армейский юмор. Услышав предупреждение, сильно напрягся и чуть ли не на цыпочках выскочил во двор.

— Что скажешь, Бес? — спросил Шрам своего призрачного бойца-наблюдателя, — Или тебя поднести поближе? Хочешь, пересажу на плечо Рохле?

Имп слетел с макушки командира, куда забрался, когда тот скидывал лямки рюкзака, на столешницу и цокая когтями по пластику приблизился к бедолаге. Внимательно всматривался во что-то, видимое только ему, поочерёдно поворачивая голову в разные стороны. Всё-таки он не человек и смотреть двумя глазами одновременно не умел.

— Ты видел когда-нибудь, как гусеница тутового шелкопряда закукливается в кокон? Или паук оплетает жертву паутиной?

— Прекрати, Бес! Мне хватает одного профессора, чтобы ещё от тебя выслушивать пространные метафоры! Ближе к телу!

— Ну извиняй! — проклекотало существо из Нави и взлетело обратно на плечо, — Это скорее аллегория, неуч. Твой Рохля выглядит сейчас подобно окуклившейся гусенице. Только вместо шёлка его оплетают нити силовых полей. Не так, конечно, плотно, но достаточно, чтобы жертва случайно не выпал из кокона.

— Их можно разорвать?

— Скорее нет, чем да. Не силён я в подобной магии. Помню только, что при попытке порвать жертва погибнет. Так-то, хрен с ним, бедолагой, но у тебя нет инструмента, способного перекусить силовую нить. Меч бы Кладенец подошёл, так тебе его не дали. Не заслужил, покамест, персональный чемоданчик с ядерной кнопкой.

— А распутать? — спросил Шрам, пропуская язвительные выпады импа, — Коконы шелкопряда ведь разматывают на фабриках. Замачивают в каком-то растворе и делают потом из нитей шёлк.

— Ты не безнадёжен, как заметил Предтеча, — судя по обилию клёкота это был сарказм.

— Будешь глумиться, добавлю в список «сухого закона» пиво, — пригрозил сержант бесёнку.

Угроза сработала. Бес почесал передней лапкой шею, потоптался, ища наиболее благоприятную позицию и слетел на кровать Рохли. Походил, осматривая жертву с разных сторон. Пару раз ткнулся в видимые только ему нити носом и вернулся на место.

— Чтобы тебе понять ситуацию, поясню. Про кокон я сказал для образности. В действительности это больше похоже на то, будто на бедолагу накинули сеть… — имп снова задумался, подбирая слова, — Нет. Скорее, Рохлю обмотали длинной верёвкой. Такую используют альпинисты при восхождении. Для полноценного кокона мотков недостаточно, но в целом похоже.

— К чему эти пояснения? Скажи только: можно или нет.

— Судя по твоим рассказам, Зинаида Матвеевна, смогла бы. Я нет.

— Спасибо! — с издёвкой матюкнулся Шрам, — Ты отличный помощник!

— Не нужно меня переоценивать, — существо ткнуло когтем в ухо и добавило, — Ты хочешь вколоть ему какой-то стимулятор?

— Для начала поставить парню нейрочип в башку. А уже потом, если тот приживётся, активирую его наноботами.

— Как в случае с Григорием Лукьяновичем?

— Да. Поэтому мне нужно знать, много ли нитей на голове? Не хотелось бы упереться в верёвку. Проткнуть ведь я её не смогу.

— Здесь ты прав. Нити сдерживают жертву и не реагируют на прикосновение извне. Иначе бы меня шандарахнуло магией. Это как током, но с другими последствиями. Какая область головы тебя интересует?

— Район возле правой мочки уха и нижней челюстью, — конкретизировал Шрам.

— Аркадию Борисовичу это понравится! Хочешь сломать ему челюсть, а потом выволочь за ухо, как нашкодившего пацанчика, приговаривая: «Кто это тут отказывается разговаривать»?

— Отвянь, рептилия! Хватит херню нести! Меня интересует внутренняя сонная артерия, снабжающая кровью непосредственно мозг!

— То есть ты не будешь сверлить череп и вставлять в дырку имплант? — разочарованно прошипел имп, — А я уже приготовился смаковать, как ты молотком станешь забивать капсулу с нейрочипом.

— Придурок! Чип жидкий. Это искусственная биологическая субстанция с функцией подключения к центрам нейронных связей.

— Конечно придурок! Я же при дураке на плече сижу! — гордо проклекотал бесёнок и, кажется, показал кончик раздвоенного языка.

-----------

«Метан, попав в тёплые слои атмосферы, преломил свет Венеры».* — цитата из фильма «Люди в чёрном».

Когда Шрам вышел во двор и закурив, принялся задумчиво изучать проплешину в облаках, доктор, бдительно охраняющий рюкзак на скамейке, язвительно предположил:

— Похоже, мне не суждено лицезреть торжество конторы над психиатрией. Клиент ушёл в глухую несознанку?