— Да понял я уже всё! — обрадовавшись окончанию нудной прелюдии, воскликнул Шрам, — Как Яруслан поднял меч Росланея, ежели у того одна голова была в трое больше, чем сам богатырь!

— Всё-таки зуб тебе надо выбить, — пыхнул струйками дыма дракон и заклекотал, что у Бесёнка соответствовало смеху, — Только гуманистом стал с возрастом. Не приведи, Создатель, дожить тебе до моих лет. Двойку за поведение поставлю, если правильно на вопрос ответишь. Как Марфа сдюжила супруга на брачном ложе, ежели даже кони валились, едва Яруслан руку им на спину клал?

— Мать твою… — выдохнул Шрам, не ожидая такой подлянки, — Мать твою я не знал, но безмерно уважаю её. Не затаи обиду. А что касаемо Марфы, так много способов потрахаться существует. Камасутру почитай.

— Неверный ответ, — замотал головой Макфлай и скривился, будто надкусил горелую семечку, — На Руси испокон веков на брачном ложе использовали одну позу. Традиций своих не знаешь! Патриот хренов!

— Блин! Это не честно! — выпалил сержант, лихорадочно соображая в чём подвох, — Женщины вообще существа не предсказуемые. И коня, как говорится, остановят и избу, если захотят, сожгут.

— Так! — встрепенулся от удивления хозяин, возвращая на подлокотник кружку с остывающим напитком, — У тебя случайно вырвалось или догадался, таки?

— Догадался, мудрейший, догадался, — закивал Шрам, — Знать бы ещё до чего догадался. Не пытай, Макфлай, отпусти. Я уже голову сломал.

— Хорошо, подскажу, — то ли из мести, то ли из желания достучаться до мозгов двоечника, сказал дракон, — Я про твоё «если захотят».

— Ну да, — согласился гость, — У нас говорят, что «было бы желание и горы свернуть можно». Секс, пожалуй, очень ярко это иллюстрирует. Конь, может и не выдержит, а женщина в порыве страсти, вкупе с инстинктом продолжения рода, сдюжит.

Макфлай недовольно вздохнул.

— Отставить пошлость! Не будь таким плоским. Взгляни на проблему с иной стороны. Марфа ведь не знала о проблеме мужа с лошадьми? Она исходила из собственного опыта. Если суженый видом от соплеменников не отличается, ростом не превышает, на ощупь камень не напоминает, то и весит он столько же, сколько любой другой мужчина. Логично? Все её предки, по материнской линии, совокупление легко переносили, так чем она хуже?

— Соразмерность… -

— Одна из граней. Позволь, кое-что покажу. Следуй за мной.

Дракон подхватил меч и используя его как трость, вперевалочку засеменил в направлении выхода из пещеры.

— Красиво? — с придыханием спросил, обведя клинком полукруг.

— Впечатляет! — согласился Шрам, стараясь держаться подальше от обрывающегося в пропасть края скалы, — Стишок Лермонтова вспомнился из начальной школы. Ночевала тучка золотая,

на груди утеса-великана.

— Даже так? — задумчиво произнёс Макфлай, почесав остриём основание рога на макушке, — Всё хуже, чем я думал. Какая именно часть пейзажа навеяла тебе подобную мысль?

— Вот же! — Шрам, не поняв сарказма, указал вправо, — Неприступная скала, упирающаяся в небо как зуб мегалодона, а возле вершины, серебрится в свете Луны, облачко. Представляю, насколько хорошо защищено твоё жилище горными отрогами. С одним пулемётом можно год сдерживать целую армию.

Макфлай откровенно погрустнел.

— Либо предварительный диагноз ошибочен, либо случай нестандартный. Ты в курсе, как работает зрение?

— Само собой! Ликвидатор должен знать наиболее уязвимые места противника, — подтвердил сержант, начав подозревать подвох, — Свет, попадая на хрусталик, преломляется и фокусируется на сетчатке, выстилающей глазное дно. Затем лучи преобразуются в электрические сигналы и передаются нейронами в зрительный нерв, где-то в затылочной части мозга. У вас по-другому?

— Уже не знаю, — ответил Макфлай и в голос добавились шипящие звуки, что у импа соответствовало признакам тревоги и даже паники, — Я вижу сочную зелень долины, по ложу которой змеится полноводная река, играющая солнечными бликами от стоящего почти в зените Солнца. А дальше, там, где тебе померещился горный пик, виден краешек леса, за которым родные земли Блауграны.

— И что это значит? — предчувствуя приближение ночного кошмара, спросил Шрам.

— Тебе пора. На сегодня кино кончилось, — вздохнул дракон и, неуклюже развернувшись, засеменил обратно в пещеру.

— Постой! — заорал сержант, — Я хотел спросить о способе преодолеть заклятие порабощения!

— А я тебе уже ответил, — не оборачиваясь, бросил странный репетитор и пространство позади него подёрнулось сначала лёгкой зыбью, а после начало расфокусироваться, — Подумай на досуге над моими словами. Вы, человеки, воспринимаете магию, как ярмо, отягощающее и подавляющее ваше сознание. А что, если она является реагентом, активно помогающим снять шоры? Освобождающим мозг от блокировок и не нужных догм?

Шрам всё ещё стоял на относительно ровной площадке перед огромной пещерой Макфрая, но в лицо пахнуло, не запахом жилища дракона, пропитанного ароматом тца и благовониями, впитавшимися в многочисленные шкуры при выделке. Другим. Напоминающим толчки воздуха от крыльев Бесёнка. Одновременно с определением источника, в голове защёлкало, зашипело с непередаваемой интонацией импа. Это ошарашило только в первую секунду. Потом пришло осознание, что Денис не просто слышит голос товарища из иной реальности, но и частично понимает отдельные слова. Бес возмущался ограниченностью сержанта и напоминал, как однажды, вцепившись в поясной ремень смог поднять и по воздуху дотащить до ближайшей больницы.

Зыбь, закрывающая вход, дрогнула, едва Шрам коснулся её рукой. Никакое это было не марево. Скорее штора из сотни разрозненных нитей, на которые вместо бусин или бамбука, нанизаны составляющие картинку пиксели. Сержант увереннее раздвинул имитирующие экран монитора подвески и прошёл в помещение.

В пещере потемнело, словно кто-то выключил лишнее освещение после ухода гостей. Зато это добавило первобытной прелести. По стенам, окружённые ореолом бледных пятен, плясали языки пламени от очага, пропитанные бордовыми и алыми всполохами.

Макфлай сидел на своём троне и грустно смотрел на лежащий у лап «Победитель драконов». С этого расстояния клинок не выглядел таким уж огромным. А если представить, что сам дракон чуть больше и элегантней импа, то…

— Соразмерность! — сообщил Шрам хозяину бесцветным тоном, будто диспетчер, объявляющий следующую остановку, — Мне ведь не нужно убивать дракона. Всего лишь разрезать путы, составляющие кокон, и вызволить одного бедолагу.

С вызовом глядя в ядовито-жёлтый глаз рептилии, он наощупь ухватил рукоять оружия, ставшего почти невесомым в его ладони.

Очнулся сержант за мгновение до отвратительного дребезжания механического будильника.

Именно звук, создаваемый танцем молоточка между двух латунных чаш, похожих на перевёрнутые тазики для жертвоприношений, зародил в голове Шрама первую мысль: что случилось бы, если бы будильник сработал раньше, чем он успел схватить меч?

Кстати, наверное, отсюда пошло выражение «накрылся медным тазом». Спит такой человек. Счастлив в своём мире иллюзий и вдруг, бац, звенит будильник и призрачное видение рассыпается в прах…

Ничего не хочу сказать плохого об умственных способностях сержанта. Процентов девяносто пять людей считают, что бытие определяет сознание. И только пять процентов уверены, что сознание способно влиять на бытие. Оделся такой вундеркинд в яркий костюм клоуна и отправился на похороны. И сразу траурная церемония заиграла новыми позитивными красками…

Человек, конечно, разумное существо, но не способен ментально влиять на окружающие его события. Они, как бы, происходят сами по себе, а человек лишь подстраивается под их неумолимый и размеренный ход. Даже если совершенно еб… эксцентричные на всю голову уверены, что внешние проявления можно контролировать. Убыстрять, замедлять, в зависимости от необходимости или настроения. Короче, манипулировать всем по своему желанию. Хрен вам! Клоуна похоронили в той же могиле.